Крест - Ингар Йонсруд

— И кого вы подозреваете?

Бейер покачал головой, и Сулли фыркнул.

— Бритва Оккама вам о чем-нибудь говорит? — вдруг спросил он.

Фредрик покосился на редактора.

— Закон Оккама гласит, что простейшее объяснение, как правило, верное. Например, когда вы расследуете убийство женщины, убийцей чаще всего оказывается супруг. Вы нашли Бенедикте утонувшей в озере, значит, она просто провалилась под лед. Я знал ее как настоящего профессионала, она бы не стала подвергать себя невынужденным рискам. Она бы не поехала на встречу с источником, не убедившись, что это безопасно.

Бейеру принесли воду. Он парой глотков опустошил стакан и попросил еще. Видимо, вода оказывала на него успокаивающий эффект.

— Я только не понимаю, какое отношение к этому закону имеет бритва.

— Я тоже, — криво ухмыльнулся Сулли, и Бейер улыбнулся в ответ.

— Вы упомянули супруга, — сказал он. — Я встречался с девушкой Бенедикте, этой Викторией. Она показалась мне несколько скрытной. Какое у вас впечатление о ней?

— Скрытная, да. Кажется, она работает кем-то вроде консультанта в ай-ти. А она сказала вам, что сидела в тюрьме? За интернет-махинации. — По виду следователя было ясно, что эта информация для него новая. — В девяностых и начале двухтысячных Виктория Пителль была одним из самых окутанных мифами хакеров. Такой Робин Гуд интернета, кравший информацию у властей и международных компаний и передававший ее защитникам природы и борцам за права человека. Возможно это мои домыслы, учитывая их существенную разницу в возрасте. Думаю, Виктория очаровала Бенедикте своим прошлым.

Бейер удивленно посмотрел на него.

— А что за информация-то? Что она украла?

— Ну… Секретные отчеты о выбросе ядовитых веществ в питьевую воду. Списки игрушек, содержавших канцерогены, вызывающие рак. Притеснение коренных народов. Манипуляции на выборах. В таком духе. В наших кругах Виктория считалась героем. Знаете… Поначалу ее деятельность стоила этим компаниям астрономические суммы. А теперь они платят ей, чтобы никто их больше не отымел, как однажды сделала она. Умный бизнес, — сказал Сулли.

— Значит, она вполне в состоянии влезть… куда угодно?

Сулли пожал плечами.

— Вероятно.

— Что вам известно об отношениях Бенедикте с Викторией? — спросил Бейер. У него зазвонил телефон, и он стал рыться в кармане.

Сулли улыбнулся.

— Не думаю, что Виктория убила Бенедикте, если вы об этом спрашиваете.

Но следователь уже не слушал его. Рука, державшая телефон, напряглась, и взгляд Бейера прошел сквозь редактора.

— Что-то случилось?

— Я должен идти, — сказал Фредрик Бейер.

Глава 25

— Больница Уллевол. Как можно быстрее, — рявкнул Фредрик таксисту.

Кафа позвонила на взводе. Франке Нуре был на грани жизни и смерти после какого-то происшествия в тюрьме. Во что опять ввязался этот старый дурак?

Погода сегодня изменилась. Холод уступил место плюсовой температуре с туманом и серым небом. В голове Фредрика роились мысли, пока он наблюдал, как прохожие осторожно ступали по слякоти. На Франке напали? Это что, попытка заткнуть ему рот?

Фредрик провел пальцем по запотевшему стеклу. Это дело началось с убийства Хенри Фалька Рикардом Рейс-сом на автомойке. Несколько часов спустя Франке пришел домой к Фальку и встретил там того же Рейсса. Кто-то из них украл оттуда флешку. Затем Рейсс встретился с Бенедикте Штольц на озере Маридалсваннет. Возможно, он ее и убил.

Логично предположить, что именно флешку и искала Бенедикте. Утечка секретных документов обороны, доказательство противостояния во властных структурах правительства. За обнародование такого журналистам дают награды. Но увидев записи, которые Бенедикте взяла с собой на встречу с Рейссом, Фредрик засомневался. Там ничего не было о попавшем в руки террористов оружии. Ничего о разногласиях по поводу самолетов. Вместо этого журналистка нарисовала треугольник со словом «Чернобыль» в одном углу, именем отца Фредрика во втором и названием страны и еще одним именем — Афганистан и Номан Мохаммед — в третьем. В центре треугольника написано «Организация». «Организация»? Кто это такие?

Если коридоры — ветки больницы, то палаты — ее листья. За некоторыми дверьми царит весна, распускаются почки, и счастливые матери собираются домой с новорожденными детьми. За другими — лето. Кости сломанных ног срастаются, болезни излечиваются, и осень не вступает в свои права. Но за дверью в палату Франке в отделении травматологии владычествовала зима. На полном серьезе. В комнате было мрачно и холодно. Низкая температура поддерживалась, чтобы сокращались сосуды, тем самым замедляя биохимические процессы, возникшие вследствие удара металлической дверью по голове с повреждениями коры головного мозга.

Из аппаратов рядом с кроватью раздавались тихие звуки «пип», а горящие красные лампочки сигнализировали, что функции организма Франке далеки от нормы. Красными были и глаза женщины, сидевшей рядом с ним. Лысая и без бровей, с опухшим от лекарств лицом, так что трудно было предположить ее возраст. Правда догадаться, что это больная раком жена Франке Рита, было несложно.

— И вы еще смеете сюда приходить, —