Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать - Григорий Башкиров

Семен содрогнулся. Он все понял.

– Сейчас мы уйдем. Ты спихнешь его вниз, чтобы рядом со сценой лежал. Через полчаса доложишь дежурному, что пришел и обнаружил. Как он сюда пробрался, не ведаешь и ничего не знаешь. Сам упал. Понял?

– П – понял…

– Тебя, надеюсь, предупреждать не надо, – обратился Тухнин к сидящему на полу Семену. – Подбери сопли и… чухнул отсюда.

Не дожидаясь продолжения действия, Миша и Славик покинули клуб через боковое окно.

Добравшись до казармы, Горбатов упал на койку. Кроме дневального в помещении никого не было. Он лежал, вжавшись лицом в прохладную ткань наволочки. Сожалел ли о случившемся? Он сразу спросил себя об этом. И так и не нашел однозначного ответа. В настоящий момент больше волновал вопрос, что будет дальше? Конечно, было досадно, что так все обернулось. При любом раскладе он окажется крайним. Хотя, почему обязательно должен быть, какой-то расклад. Ведь никто не заинтересован. Особенно Тухнин. Ему до дембеля осталось всего ничего. Да и остальные…К тому же, Миша классно все обдумал насчет падения. Пойди, разберись.

Семен немного успокоился и сам не заметил, как задремал. Очнулся он внезапно, как будто от толчка. Открыв глаза, прямо перед собой увидел усатую рожу Тухнина.

– После отбоя тихо выйдешь следом за мной на улицу. Встречаемся за кубриком, – быстро проговорил старшина, – дело есть.

В казарму, громко топая, строем стали забегать новобранцы и выстраиваться на центральном проходе в две шеренги. Семен спрыгнул с кровати

Горбатов стал наблюдать за Тухниным. Тот, как ни в чем не бывало, расхлябано прохаживался перед строем и, как обычно, с хитрой улыбочкой поучал молодежь, периодически пересыпая свою речь залихвастым матерком. Отсеяв наиболее «отличившихся» за день, передал их в распоряжение дежурного по роте и скрылся за занавеской, оставив молодых старшин руководить дальнейшим процессом.

– Отбой!!!

Строй в одно мгновение рассыпался, каждый ринулся к своему месту. Через пару минут установилась относительная тишина.

– Отставить! – одновременно проревели несколько старшинских глоток, – Команда отбой выполняется быстро! Подъем!!

– Отбой!..

– Подъем!..

– Отбой!..

В казарме запахло потом.

– Медленно двигаетесь, салажня! Подъем!!!

Поизмывавшись полчаса и дав в последний раз команду «отбой», командный состав удалился к себе в отсек.

Какое-то время вымотавшийся за день народ кряхтел, ворочался, а кто-то и всхлипывал, но вскоре все дружно засопели и захрапели.

Семен лежал с открытыми глазами, закинув руки за голову, и ждал. Прошел еще час. Нажравшись жареной картошки и запив ее водкой, старшины расползлись по своим койкам. Горбатов чувствовал, что еще немного, и он заснет. Наконец, занавеска шелохнулась и появился Тухнин. Выговорив дневального, отослал его с ведром в умывальник. Дежурный по роте слушал магнитофон в ленинской комнате.

Семен тихо поднялся и следом за старшиной прошмыгнул на улицу. Завернув за угол, остановился, всматриваясь в темноту.

– Подойди сюда, – раздалось сбоку.

Горбатов разглядел шевельнувшуюся у кирпичной стены фигуру и, не спеша, подошел. Это был Славик. Услышал за спиной торопливые шаги.

– Ну, что проскочил? Никто тебя не видел? – шепотом спросил Тухнин.

– Вроде никто. Вы же сами дневального отослали.

– Отойдем отсюда, как бы кто не заметил, – оглядываясь, проговорил Слава.

Что-то фальшивое проскользнуло в его дрогнувшем на последнем слове голосе. Семен насторожился. Они двинулись цепочкой вдоль забора воинской части. Через скрытый досками пролом выбрались наружу. Пройдя еще метров двести вверх по склону сопки, Тухнин остановился.

Семен, щуря глаза, осмотрелся. Прямо перед ним в природном беспорядке, освещаемые молочным светом круглой луны и отбрасывая просто фантастические тени, нагромождались огромные валуны, протянувшиеся неровной грядой. За ними был довольно крутой провал, склоны которого были густо, как бородавками, утыканы камнями поменьше.

– Пришли, – Тухнин вытер со лба пот. Достал сигареты. Протянул пачку Семену и закурил сам.

– Хреново получается, – бросив окурок, наконец, проговорил старшина. – Тому парню кирдык. Особист в дело вклинился. Не поверил, что несчастный случай. Короче, линять тебе надо, прямо сейчас.

– Так ведь утром схватятся. Да и куда я денусь. Денег нет, даже в какую сторону бежать, не знаю.

– Не схватятся. Твое личное дело я припрятал. Вроде, как тебя и нет в части. С деньгами мы поможем.

От последней фразы Тухнина Семену стало не по себе. Вот почему его фамилию не выкрикнули на вечерней поверке. Стерли с планшета и все дела. Личного дела нет, фамилии нет. Получается, что вообще нет такого Семена Горбатова. Никто его искать не будет. Разве что, мать. Да и то, не сразу.

– Отсидишься, а потом и домой заявишься. Как бы отслужил уже, – встрял Славик.

– Ладно, хорош базарить, – прервал его Тухнин. – Слушай внимательно. Там внизу, с той стороны дорога проходит. Одежда у тебя гражданская, приличная. Поймаешь машину и доедешь до Штыково. Там поезда каждые три часа проходят. Прыгнешь в поезд и все дела. Хоть домой, хоть еще куда. Идет?

– А куда мне деваться? Что так посадят, что потом, – кивнул Семен, решив сыграть под простачка, – Хоть погулять успею.

Тухнин недобро посмотрел на него.

– Подставил ты нас, понимаешь хоть?

– Понимаю, – вновь согласился Семен. Он уже давно почувствовал неладное и, стараясь делать это незаметно, отодвигался вглубь площадки, не оставляя Славика за спиной.

– Ну, все, заметано! – подвел итог старшина. – Пошли за мной, дорогу покажу, – и, не дожидаясь Семена, направился в сторону гряды.

Горбатов молча пошел следом.

Славу он положил одним ударом, как только тот набросился сзади. С Тухниным все обстояло сложнее. Не ожидая от Горбатова такой прыти, он на долю секунды опешил, чем не преминул воспользоваться Семен. Сильный удар в челюсть прошел вскользь и не достиг требуемого результата. Миша лишь потряс головой.

– Ну, все, чмошник, п.. – ц тебе пришел, – прорычал он, доставая нож.

Горбатов, не спуская взгляда с блестящего лезвия, пятился к краю обрыва. Шаткий камень под его подошвой провалился. Потеряв равновесие, он припал на колено. Рука нащупала кусок гранита, размером с половину буханки хлеба, которым Семен в следующую секунду и приложился к голове опрометчиво налетевшего Тухнина.

Оба старшины, не подавая признаков жизни, лежали в ряд. Склонившись над Тухниным, Семен первым делом забрал нож. Затем поочередно вывернул у обоих карманы. В бумажнике Тухнина он обнаружил триста рублей. Еще двести пятьдесят было у Славика. Запрятав деньги подальше, и распихав по карманам другие обнаруженные мелкие вещи, Горбатов поочередно подтащил тела к краю обрыва и столкнул вниз. Затем, осторожно обходя булыжники, спустился следом. Присел на валун, достал сигарету и прикурил от зажигалки Тухнина. Возбуждение спало. Вместо него навалилось полное безразличие к только что произошедшему.

«Как они все придумали. Скорее всего, это была идея Тухнина. Кого же еще? Славик жидковат на подобное. Хотя тоже подписался. А куда ему было деваться? Как ни как подельник. А вышло бы все следующим образом. Семена убивают, сбрасывают вниз, а утром тот же Тухнин шум поднимает. Мол, нет бойца, убежал. Разумеется, начали бы искать. И, в конце концов, нашли бы в этом овраге с проломленным черепом. Ну и что? Сбежал. В темноте оступился, упал. Валунов-то, гляди, сколько. Потом нашлись бы свидетели, видевшие, как он заходил в клуб. Вот оно и объяснение всего. Сначала прибил того беднягу, потом, испугавшись, что найдут, попытался скрыться, но не повезло».

Семен решительно встал. Время играло против него. Надо было спешить, пока в части не схватились. Наскоро забросав ветками трупы, выбрался на сопку и пошел в направлении, ранее указанном Тухниным. За спиной, со стороны экипажа, раздался звук сирены, потом послышался топот тысяч ног и крики. Начиналось еженощное построение на отправку. Горбатов ускорился.

Через пятнадцать минут он выбрался на шоссе и пошел в сторону Штыково. Начинало светать. Шум работающего двигателя он услышал издалека. Остановился, закурил. Вдали качнулся и скользнул по сопкам тонкий луч. Минут через десять, натружено ревя на подъеме, показался грузовик. Освещенный ярким светом мощных фар, Семен поднял руку. Не доехав до него несколько метров, машина остановилась. Горбатов подбежал сбоку и ухватился за ручку двери.

– Слушай, братан, до Штыково подбросишь? Заплачу.

Водитель, молодой курносый парень, немногим старше Семена, ухмыльнулся.

– Давай, садись.

Сеня мигом забрался в теплую кабину и, захлопнув за собой дверь, отвалился на мягкую спинку сиденья. Взревев, машина тронулась и, мягко переваливаясь на ухабах, поползла вверх.

– Домой собрался, служивый? – вдруг выпалил водила.