Исцеление силой рода. Избавление от заболеваний тела и психики - Оксана Солодовникова

В поле созависимой семьи находится несколько психотравматических событий, имевших место в жизни живущих людей и их предков. На каждом человеке из его семейной системы лежит груз не только пережитых лично им психотравм, но и перенятых, идущих из системы.

Зависимость – это способ выживания человека в этом мире с тем, что оказывает на него влияние из его рода. Но и созависимость – это совокупность черт и способов поведения, которые помогают людям выжить с тем, что действует на них из их семейной системы. Сам больной при помощи своей зависимости выживает в этом мире (это, правда, не всегда понять его близким), и у него может просто нет ресурсов, чтобы делать шаги в сторону выздоровления. Иногда алкоголь, игра или наркотики оказали уже существенное влияние на состояние психики человека. Казалось бы, близкие более адекватно могут воспринимать ситуацию и посмотреть на зависимость, на болезнь и сделать первые шаги. Но, как показывает практика, на это не способны родственники зависимого больного. Созависимые годами стараются изменить человека и даже, не получая результата, продолжают настаивать на изменениях в поведении зависимого больного. Они даже не задумываются, что, повторяя каждый день одни и те же действия, говоря одни и те же слова, приводя одни и те же аргументы, они надеются получить другой(!) результат. С чего бы это? Они ждут чуда. Еще одна иллюзия. Неразрешенная проблема не остановится на одном члене семьи, она найдет свое повторение у потомков. Родственники отказываются, как и их больной, вести поиск решения для себя, для своих проблем и для всей семейной системы в целом.

У созависимых чаще ресурсов побольше, может быть, поэтому у них нет зависимости от химических веществ или игры, но часто, находясь в своем внутреннем мире, им сложно посмотреть на то, что стоит за зависимостью и созависимостью в их семье. Они могут приводить много отговорок, почему они не приходят на психотерапию или семинар. Например, им некогда, они работают. Или считают, что проблема только в пьющем муже или дочери. Или думают, что все само пройдет. Те, кому комфортнее оставаться в прежнем мире своих иллюзий, должны понимать, что и они сами, и их близкие, дети и внуки обречены нести тяжелое из их рода в своей жизни. Да, выход за существующие рамки дискомфортен, но дает всей системе что-то новое. От психотерапии еще никто не умирал, а от зависимости и созависимости погибнуть можно. Хотя зависимость и созависимость являются способом жизни в этом мире, они ведут к истощению моральному и физическому, к деградации человека.

Это не очень хорошая компенсация, но другой быть не может, пока в системе ничего не меняется.

В семье, где царят созависимые отношения, рано или поздно проявится зависимость. Больные зависимостью находятся под влиянием родовых сил и взаимосвязей со своей родительской семейной системой. Родители детей, больных зависимостью, часто задают вопрос: почему, несмотря на то что родители не пьют (или не употребляют наркотики), их ребенок стал алкоголиком (или наркоманом)? Если рассмотреть семейную систему в подобных случаях, то окажется, что у супругов ярко выражены черты созависимости. Более того, родители – это продолжение своих родителей, своего рода, и даже если они не страдают от зависимости, то на уровне бессознательного несут последствия чего-то тяжелого в их роду, что передается дальше кому-то из их детей. Каждое поколение что-то разрешает, создает или не разрешает, разрушает. Но все родители внутренне, на уровне души, связаны со своими детьми и что-то им передают. Судьба больных зависимостью была предопределена с момента их появления в семье, с момента их рождения. Они не могли избежать своей участи. То, что толкает больных на употребление алкоголя, наркотиков или другую зависимость, обусловлено их лояльностью к своей семье, к своему роду. Такие больные из любви к своим близким несут тот груз, который им не принадлежит.

На сегодняшний день не стоит вопрос: «Что происходит с человеком, злоупотребляющим алкоголем (наркотиками)?» Вопрос звучит по-другому: «Что происходит в семейной системе, отчего данный человек страдает от алкогольной зависимости?» Вопрос не стоит: «Почему он пьет?» Вопрос звучит: «Что в его семейной системе создает непреодолимую тягу к алкоголю?» Вопрос не стоит: «Что делать с человеком, который употребляет наркотики?» Вопрос опять звучит по-другому: «Что может сделать для него терапевт, близкий человек, исходя из желания больного, его готовности к работе и из того, под влиянием чего зависимый находится в своей семейной системе?» Вопрос не стоит: «Как родственникам повлиять, заставить зависимого человека бросить пить?» Вопрос звучит: «Что могут сделать родственники для изменений в своей системе? Что стоит увидеть и принять?»

Если в ком-то из семейной системы есть готовность к изменениям, то они охотно пойдут на контакт с терапевтом. В моей практике были случаи, когда больные после терапии их близких сами приходили к терапевту на лечение. Созависимым человеком и зависимым движет та же любовь их внутреннего ребенка, готового своей жизнью, своей жертвой решить какую-то задачу. Этот путь наполнен болью, депрессией, страхом, виной, тревогой и даже яростью, агрессией. Это часто даже не жизнь, а выживание. Это чья-то боль, чье-то чувство вины, которые идут из семейной системы, из рода. Именно это неосознанно несет человек всю свою жизнь. Хочу указать на один немаловажный факт. Можно заметить: чем тяжелее у родственника больного созависимость, тем сильнее зависимость. Двое людей встретились не случайно. Если рассмотреть семейные и родовые системы супругов, как и у любой пары, окажется, что в их роду были предки с похожими судьбами. И объединяет двух людей какая-то общая нерешенная задача из их родительских семейных систем. Например, в случае с мужчиной, страдающим от алкогольной зависимости, чем больше выражены черты созависимости у его матери или жены, тем тяжелее у него развитие зависимости. При этом у созависимых могут наблюдаться другие виды зависимости, которые считаются невредными, менее проблематичными. Это и трудоголизм, и нарушение пищевого поведения, и зависимость от Интернета или траты денег.

Часто созависимые прибегают к употреблению успокаивающих препаратов, которые выписывает им психиатр. Их внутренний мир наполнен страхами, тревогой, и успокаивающие вещества, находясь всегда под рукой, дают уверенность в том, что страх если и появится, то будет подавлен приемом препаратов. Таким образом, многие пациенты находятся в зависимости от психофармакологических препаратов. И это их способ жизни.

Зависимость, созависимость и травма

Зависимость от наркотиков и алкоголя – это способ справиться с последствиями травмы. Травма может быть как личной, так и перенятой. Прием успокоительных средств – это тоже способ справиться с последствием травмы. Травматический опыт, личный или предков, продолжает свое действие в человеке. Убегая от своей травмы, вытесняя ее, человек на самом деле движется в направлении разрушения своей жизни, часто это разрушение приводит к ранней смерти. Вытесненные чувства готовы прорваться наружу, и в этот момент человек принимает успокоительное, наркотики или алкоголь. Ситуации похожи, но средства различны. И чувства проходят, но на время.

Существует много способов убежать: есть, играть в игры, пить алкоголь, работать, тратить деньги, менять сексуальных партнеров. Но от себя не убежишь. Цель такого побега – оказаться в безопасности, но в результате человек находится в еще большей опасности, так как рушится его здоровье, его отношения, его жизнь. Проблема состоит еще в том, что, прорвавшись наружу, психотравма, например при алкогольном опьянении или при вспышке гнева у созависимого, может вызвать в человеке агрессивные, разрушительные действия, которые будут направлены на других людей.

Что такое употребление алкоголя, наркотика? Что такое прогрессирующее развитие алкоголизма или наркомании? Это самоубийство, растянутое во времени. Каков может быть выход? Суметь увидеть травматический опыт, посмотреть на боль со стороны и внутри себя и при этом выстоять, не погибнуть. Вот задача для работы с психотерапевтом. И такие пути для решения существуют, но, возможно, не для всех. А саморазрушение – это прорыв психотравматического опыта наружу, это агрессия, это боль, выплеснутые вовне и одновременно на себя. В своих способах преодоления внутреннего дискомфорта, преодоления того, что идет из семейной системы, мужчины и женщины отличаются друг от друга. Как с этим дискомфортом будет справляться семейная система, кто понесет на себе эту ношу и как – это изначально никому не предугадать.

Валентина – мама зависимого от алкоголя сына. Уже восемь лет она с его женой активно борется за его выздоровление, но ситуация существенно не меняется, становится только хуже. В семье его родителей ни мать, ни отец не злоупотребляют алкоголем. Они уже на пенсии, ранее занимали в городе высокие должности. Сын тоже является директором одного из учреждений, однако есть риск потерять работу, начальство уже намекало на это. Ее мучил все тот же вопрос: что она может сделать для сына? Когда мы стали работать с Валентиной, то оказалось, что в своей родительской системе она стоит на позиции папиной дочки, а это значит, что она всю жизнь как женщина недоступна для своего мужа. А вместо матери Валентина смотрит на умершего вскоре после рождения своего старшего брата. Она всю жизнь хочет уйти вместо своей матери вслед за умершим братом, а сын это делает вместо мамы. Возможно, алкоголь ему помогает выдерживать то, что идет от мамы? Валентина рассказала, что она всю жизнь словно тоскует по кому-то, ищет кого-то, особенно сильно это было выражено до замужества. Чья это боль и тоска? Дальше Валентина наотрез отказалась соглашаться с тем, что она находится в позиции папиной дочки, и не стала искать решение для себя. Валентина сидела напротив меня, на ее лице было выражение обиженного ребенка, и все твердила: «Как же помочь сыну?» И если сначала ее тронули мои разъяснения, то теперь она не хотела ничего слушать. Желание остаться правой и идеальной было выше желания что-то изменить, прежде всего в себе. Система – это жесткая и сильная структура. И поэтому то, что декларируется людьми, может не совпадать с неосознаваемыми процессами в семейной системе.