Лестничная площадка - Дубинянская Яна

Если ориентироваться по заходящему солнцу, пляж там. Вперед — а что остается?

…Пляж оказался совсем близко, еще не успело стемнеть, и в легких сумерках Грег без труда отыскал бы помеченную кабинку, но даже этого делать не пришлось. Еще издалека он увидел ее — неуверенно озирающуюся по сторонам женскую фигуру, маленькую, прямую, железную. И внезапно ринувшуюся ему навстречу с криком:

— Грегори!!!

Она бежала по песку, на каждом шагу проваливаясь каблучками-шпильками, и только в нескольких метрах от Грега, не останавливаясь, нагнулась и сняла туфли. Так и подбежала: в сером деловом костюме, безупречно накрашенная и причесанная, с туфлями в руках. И это было уже как-то слишком.

Ольга

Грег шагнул ей навстречу. Ее появление никак не укладывалось в схему, он вдруг почувствовал себя полным идиотом и физически ощутил, как это чувство зримо проявляется на лице. Нет, какого черта!

И сказал:

— Здравствуйте.

В ответ она — нет, слава богу, не кинулась на шею, просто вцепилась в его саднящие плечи своими маленькими заостренными ногтями.

— Где он?!!

— Кто?

Нет, он понял. Он должен был понять еще раньше, едва разглядев эти сумасшедшие черные глазищи на искусно загримированном под несомненное превосходство и успех лице Ольга выпустила плечи Грега и на секунду отвернулась — как же, берет себя в руки, накладывает пластический грим на глаза, она не собирается и дальше выдавать свои чувства. Только поздно! Грег дотронулся до содранного о камень места на плече — настоящая рана, — искусственно взбивая со дна то самое чувство, от которого двое суток назад плясала стрелка на полукруглой шкале. Все из-за этой деловой дамочки, из-за ее извращенных желаний, из-за ее презрения к людям, из-за. Наверное, он устал, настоящей злобы не получалось.

И все равно: это был единственный и наилучший случай за все ей отомстить

Не дожидаясь, пока Ольга обернется, Грег медленно и раздельно сказал ей в спину:

— Понятия не имею, о ком вы.

Ему показалось, что она вздрогнула, словно собиралась заплакать. Нет, ничего подобного.

Ольга повернула голову. Так и есть — бесстрастное лицо дипломата на переговорах с представителями враждебной державы. В одну секунду Грег потерял всякую уверенность, что месть удалась, снаряд достиг цели. Нет, с этой бабой невозможно, никак невозможно что-то понять. Ни с того ни с сего она расстегнула и сняла жакет, вывернула его наизнанку, сложила вдвое и бросила на песок.

— Садитесь, Грегори.

И сама присела на краешек серого рукава. Грег пожал плечами и опустился рядом. Солнце садилось в сплошную тучу, завтра по-любому будет шторм, уже сейчас волны накатывались на пляж вдвое дальше вчерашнего. И это несмотря на волнорезы — а каково теперь там, под тем обрывом? Грег передернул плечами. Черт возьми, эти каторжные работы, потом эти смертельные буруны, а сейчас вот…

— Послушайте меня, Грегори, — привычным железом заговорила Ольга. — Мне необходимо знать, где находится Эдвард. Он попал сюда вместе с вами, вы были вдвоем, не отрицайте. Знаете, я даже рада, что вы нашли общий язык, за время работы в компании вы проявили немало качеств, полезных для молодого человека, я имею в виду Эдварда и ваше влияние на него. С другой стороны, я понимаю, что личная неприязнь ко мне мешает вам просто так выдать интересующую меня информацию.

Жакет был маленький, и они сидели, соприкасаясь плечами, почти спиной друг к другу. Ну и пусть, все равно по ее лицу ничего не прочитать. А даже если бы… и что? Грег стиснул кулаки. Инициатива снова была безнадежно на ее стороне.

— Так что придется поторговаться, — продолжала Ольга. — Жизнь, свободу, работу, повышение зарплаты я вам уже обещала, и все это остается в силе, я честный предприниматель. Если у вас возникнут сложности по делу самоубийства профессора Странтона — я имею в виду ваши вещи в ванной, затем ваше исчезновение, — понятно, у полиции могут быть к вам вопросы, — обязуюсь и это уладить. Но вам всего этого мало, не так ли?

— Мало, — автоматически повторил Грег. Странно, такое чувство, что она не врет. Да собственно она никогда ему не врала, она совершенно недвусмысленно объявила тогда, что он был — был! — неплохим парнем. Ну, и что же еще она предложит за душу Эда, тоже, кстати, неплохого парня, единственного, кто, кажется, сумел осуществить свои заветные нехитрые желания с помощью машины профессора Странтона?..

— Машина.

Грег вздрогнул — черт, что за телепатия? Что за озвучка его случайной, мимолетно промелькнувшей мысли?

Он даже повернул до упора голову и встретился с глазами Ольги — так близко, что они поплыли в сумерках, слились в один огромнейший черный глаз.

— Я знаю, вы ищете машину, — сказала она. — Вы и эта девочка, Инга. Я могу указать вам вполне точное направление, достоверность гарантирована. Вас это интересует?

И, отвернувшись, она добавила совсем тихо и как-то по-человечески:

— А вы мне скажете, где он.

Грег обескураженно повел глазами. Машина профессора Странтона! До сих пор он представлял ее себе этаким утилитарным инструментом если не для свершения мести, то для надежного далекого побега. О ценности машины как таковой просто ни разу не пришлось задуматься, да и на кой черт прикидывать ценность того, что тебе ни сном, ни духом не принадлежит? Но что-то такое было в словах Ольги, что-то, действительно задевшее за живое… Инга.

Значит, она ищет машину. И имеет на это право, кто же, как не она? И мечется по совмещенным пространствам, и пытается выйти хоть на какой-то след, — как тогда в тюрьме через него, Грега, — и не находит, и пробует еще раз, и еще, отчаянно, безнадежно…

И наконец-то он сможет действительно, реально ей помочь.

Не глядя, он протянул куда-то вбок раскрытую ладонь'

— Договорились.

Ольга не стала картинно пожимать ему руку, а просто выпрямилась, устроилась поудобнее и заговорила четко, серьезно, по-деловому:

— Не знаю, насколько вы тут следите за последними известиями с родины, Грегори, но, думаю, в любом случае совсем пройти мимо вас это не могло Весь мир вторые сутки обсасывает эту историю. Я имею в виду того террориста, захватившего ядерный чемоданчик и объявившего себя Президентом. Опять-таки, не знаю, насколько вы осведомлены… в стране сейчас происходит что-то совершенно непостижимое: мятеж в армии, катастрофический обвал на бирже, волнения в народе на грани гражданской войны. Не знаю, удастся ли мне спасти компанию, все зависит от того, надолго ли это…

А ведь ей, в сущности, все равно, вдруг с изумлением понял Грег. Если там действительно происходит все то, о чем говорит Ольга, она должна бы сейчас сидеть в офисе и пытаться хоть что-то предпринять… Но она ищет Эда. Она ищет Эда и плюет на все остальное, вспоминая об этом остальном равнодушно и походя, чтобы понятнее сформулировать свою мысль. Нет, ему, мужчине, никогда этого не понять…

— Этот Фредерик Хэнке уже обращался к народу со своими дикими воззваниями и имел успех, надо сказать. А вчера поздно вечером дошло до того, что он дал пресс-конференцию, правда, по телефону, не выходя из президентской спальни. Представьте себе, Грегори: полтора часа журналисты солидных изданий и программ, в том числе зарубежных, толпились под окнами и слушали бредни этого психически ненормального человека. А под конец его тщеславие не выдержало, и он на пару минут подошел к окну попозировать камерам. И никто в него не выстрелил, все действительно только снимали на видео и фотографировали. Через полчаса эти снимки в виде плакатов уже были расклеены по всему городу. Да, я вижу, телевизор вы здесь не смотрели, Грегори. Иначе вы бы уже поняли, зачем я все это вам рассказываю.

Она сделала неуловимую паузу.

— Этот человек, Фредерик Хэнке, самозваный Президент страны… Мы с вами видели его в квартире профессора Странтона. Настоящий сосед профессора по лестничной площадке, помните?

Грег вскочил, споткнулся на песке, пошатнулся, удерживая равновесие: