Когда появляются призраки - Владимир Мезенцев

Окружающая нас природа неисчерпаема, и с каждым годом, с каждым веком мы узнаем о ней все больше и больше — порой крайне неожиданного. Если бы сторонники телепатии искали способа передачи мысли без материального агента, это было бы бессмысленно и абсурдно (есть среди них и такие). Но серьезные ученые стремятся раскрыть сущность материального процесса, лежащего в основе телепатических явлений.

Сама по себе мысль не материальна, но она является отражением материальных процессов, совершающихся в веществе мозга. Почему же нельзя допустить, что в определенных условиях от одного мозга к другому может быть передана информация через какое-то физическое, вполне материальное поле? Спор может идти лишь о том, какое это поле. А это никак и ничем не противоречит научному взгляду на мир.

Поистине огромной «страной непознанного» является до сих пор наша психика. Именно она с незапамятных времен поставляет нам для размышлений такие факты, которые подчас очень трудно объяснить естественными причинами.

Конечно, наука уже раскрыла здесь немало засекреченного природой. Объяснены в основном причины сна, «механизм» сновидений. Хорошо изучены многие другие явления, связанные с «душевной» деятельностью. Полные права гражданства завоевал в науке гипноз, порождавший столько «чудес» и связанных с ними мистических настроений.

Однако несомненно и другое: многие проявления деятельности нашего мозга, центральной нервной системы еще ждут своих исследователей. Не так уж далеко от истины утверждение, что наши познания о мозге находятся на уровне физики времен Галилея.

Вспомним хотя бы о таких редкостных, поражающих, но упрямых фактах, как способность к исключительно быстрому счету в уме или совершенно невероятная память и поразительные сцособности Индийских йогов.

В своем искусстве владения различными органами йоги добиваются результатов, которым трудно поверить. Усилием воли они могут, например, участить или замедлить сердцебиение, приостановить дыхание, ускорить или замедлить пищеварительный процесс. Путем

самовнушения йог в течение нескольких дней и даже недель может находиться в особом, каталептическом состоянии, при котором наблюдается полная неподвижность тела, не прощупывается пульс.

Об этих «чудесах» известно со времен древности. Многие века они были покрыты плотным покрывалом мистики. Сказочное искусство индийских факиров-йогов связывали (да и сейчас связывают!) с таинственными «потусторонними» силами. Между тем, когда в последнее время ученые стали ближе знакомиться с «фокусами» йогов, обнаружились интереснейшие вещи. Наряду с откровенными обманщиками, фокусниками-иллюзионистами, а также людьми, умеющими гипнотизировать зрителей, есть и «настоящие йоги», необыкновенные способности которых — результат огромной тренировки организма. В существовании таких людей сейчас уже нельзя сомневаться — о них написано много книг, научных исследований.

Известный французский писатель и журналист Пьер Рондьер несколько лет назад описал свою встречу с одним из них:

«Со мной за столиком сидит светлоглазый челювек. Это Ивон Ива, чемпион факиров 1954 года. Он много раз останавливал на сцене свое сердце, давал себя закапывать живьем в землю, лежал на операционном столе, где ему вырезали аппендицит без наркоза (по его просьбе), взваливал на грудь полтонны груза в Марселе...

Слабенький и неправильно сложенный от рождения, он провел свое детство по больницам и клиникам. В юношестве же он решил доказать (прежде всего самому себе) неограниченные возможности человеческой воли, причем пошел к этому своим собственным путем. Надев тюрбан, он вышел на сцену, преисполненный решимости показать, что может сделать самый обыкновенный (он подчеркивает) человек со своим телом безо всяких трюков, одной лишь тренировкой.

—Да, это вопрос воли, одной только воли.

—Ну, а когда вы протыкаете себе иголкой щеку, горло, грудь, вы испытываете сильную боль?

—Вначале очень сильную. Хотя щеки и живот наименее чувствительные места.

—Что же, затем боль проходит?

—В общем, да. Первый месяц тяжело. Но зато потом, вдевая в одно и то же место стальной крючок, притупляешь нервные окончания. То же самое происходит, когда рвешь зуб: больно, пока не убит нерв... С другой стороны, нет больше страха. Предупредите человека, что ему сейчас будет больно, и ему будет больней вдвойне. А когда боль измерена, ее больше не боишься, отключаешь сознание. Я, например, думаю о жене, о детях. В таком состоянии можно даже проткнуть себе насквозь грудь.

—И остаться живым?

—Разумеется.

—А как остановить сердце?

—Я давил на сонную артерию, точнее на каротидный синус, и

чувствовал, будто теряю сознание. Я впадал в полулетаргию, пульс почти не прослушивался, дыхание почти на нуле. Только так можно выдержать под землей и не задохнуться.

Профессор Тереза Брасс, бывший директор кардиологической клиники Парижского медицинского факультета, констатирует: «Посленескольких лет тренировки возможна блокировка дыхания на 10—15 минут... происходит замедление жизни, как у животных во время зимней спячки».

— Я подсчитал, что останавливал сердце почти пятьсот раз, — уточняет Ивон Ива. — При последнем опыте оно начало работать вновь со скоростью двести пятьдесят ударов в минуту... больше я не рискуя?. Врачи сказали, что следующий раз будет последним».

А редкая, «чудесная» способность к молниеносному счету? Ведь не проходит двух-трех лет, как мы читаем в газетах сообщение о вновь открытом «человеке-счетчике». В 1962 году один из них, Морис Дагбер, решил посоревноваться с... электронно-вычислительной машиной. Было задано десять задач, среди них такие: извлечь кубический корень из 48 627 125, возвести двузначные числа в квадрат, куб, в четвертую, пятую, шестую и седьмую степени, а также определить возраст одного из членов жюри в часах и минутах. Все десять задач Дагбер решил менее чем за четыре минуты, обогнав электронно-счетную машину.

В последнее время широкую известность получил испанский священник дон Лизардо Сайанс Окампо. Он не только решает в уме за считанные секунды самые трудные арифметические задачи, но и обладает потрясающей памятью. Один раз прочтя книгу, он повторяет ее наизусть!

Подчеркнем, что эти необычные способности появились у Лизардо после того, как он перенес тяжелую болезнь.

В 1964 году на конференции американских психиатров в Лос-Анджелесе доктор Хорвиц рассказал о своих наблюдениях над двумя близнецами. Они обладают способностью в течение оекунды определить, каким днем недели было, скажем, 15 сентября 1920 года или будет 7 ноября 2000 года. Как это делается? Сами близнецы не могут ответить. «Мы видим ответ»,— объясняют они. Получить более содержательный ответ вряд ли возможно. Дело в том, что эти феномены находятся в психиатрической лечебнице как... слабоумные. Во всем, кроме своих необычных способностей, они явно выраженные идиоты.

Несравненно больше удалось узнать о редкостных проявлениях памяти нашему ученому А. Р. Лурия. Много лет он наблюдал за человеком, который, по его словам, «помнил все».

«В 1926 году, — пишет профессор Лурия, — в психиатрическую лабораторию пришел молодой человек, репортер одной из московских газет. «Я Шерешевский. Меня прислал редактор. Он хотел бы что-нибудь узнать об особенностях моей памяти».

Вместе с Л. С. Выготским и А. Н. Леонтьевым мы приступили к опыту. По мере получения данных рос наш энтузиазм.

Оказалось, что границы памяти у молодого человека практически отсутствуют. Он запоминал ряды и таблицы из ста и более цифр, огромные комбинации слов неизвестного ему языка, даже длиннейшие цепи из двух понятий «красный» и «синий», произвольно чередующихся. Дело не менялось от того, давались ли ему упражнения на слух или зрительно... С тех пор я наблюдал Шерешевского в течение тридцати лет. Выяснилось, что память его не имеет предела и по прочности. Опыты неизменно протоколировались. Случалось, что я просил через два десятилетия назвать однажды услышанную таблицу цифр. Шерешевский закрывал глаза, медленно водил пальцем по воздуху: «Подождите: вы были в сером костюме... я сидел против вас у стола... вот оно!» И ни единой ошибки!

У наблюдателя создавалось впечатление, что он как бы прочитывает какую-то невидимую страницу. Действительно, как оказалось, ему был свойствен эйдетизм — своеобразная разновидность зрительной памяти. Когда диктовались цифры, он видел их написанными его четким почерком на доске или бумаге, причем он располагал их столбцами по 4—6 в ряду...

Памяти Шерешевского были присущи соощущения-синстезии. Звуки имели для него цвет и вкус... Вот он подходит к продавщице мороженого. «Вам сливочного или шоколадного?» («Она спрашивает каким-то грязным голосом, и сразу как осколки угля рассыпаются по мороженому. Разве такое мороженое можно есть?») Или во время обеда в ресторане: «Вероятно, это специально для того играют, чтоб улучшить вкус». И вдруг неожиданные удары по крыше, где чинят кровлю, — и «обед сразу стал невкусным — все испорчено...».