Проклятье речного змея (СИ) - Райская Ольга

— Стареете, Дмитрий Петрович. Обычно, с незначительных провалов памяти все только начинается.

— А заканчивается? — полюбопытствовал он.

— Подагрой, простатитом и энурезом, — не стала щадить его нежную психику.

Худшая моя сторона ликовала где-то внутри, ибо мои комментарии все же достигли цели. Змей хмыкнул, крякнул, его щеки слегка порозовели, выдавая определенную степень испытанного неудобства, и он тихо ответил, подойдя ко мне почти вплотную:

— Надеюсь, до энуреза мне еще далеко. Что касается простатита, говорят, в качестве профилактики вполне подходит размеренная интимная жизнь.

— Если размеренная, — тут я смерила его внимательным взглядом, — то подходит. А вообще, ноги в тепле держать нужно. Попросите моих бабушек, они вам носочки свяжут, шерстяные. Все же теперь в штате числятся.

— Я обдумаю твое рацпредложение, — поджал губы змей.

— Обдумайте, они и от подагры помогут, в случае чего. Не бабушки, разумеется, носки.

— Ведьма! — то ли восхитился, то ли оскорбил меня Заречный и прошел к своему столу.

Глава 19

Глава 19

Нашей беседе помешала Марина. Шефу она подавала утренний кофе с милой, чуть смущенной улыбкой, а змей тут же приложился к чашке, словно и не умял вовсе половину большой тарелки оладий. А может ему так от Гриппиного варенья пить захотелось. Мне же достался злобный оскал, и, как я и предполагала, кофе с подозрительной пенкой. Хорошо, что жажда меня не мучила, как некоторых.

Завхоз управился еще быстрее. Несколько мужчин принесли вполне элегантный стол, пару тумб на колесиках, красивое офисное кресло, а также ноутбук, сканер и принтер. Установили все это богатство еще быстрее. Мебель вписалась в интерьер как родня.

— Семеныч, доступ к внутренний сети проверил? — спросил Заречный у молодого мужчины, который покидал кабинет последним.

— Обижаете, — улыбнулся тот. — Лично проверил. Забил туда ваш логин, Марины и Борисыча, на тот случай, если потребуются подлинники документов. На флешке только сканы.

Так и потекла моя деятельность под крылом могучего змея. День начинался стандартно, Дракон Петрович лично заезжал за скромной проверяющей. Уже на второй день наше совместное появление перестало нервировать и шокировать сотрудников. Если о нас и шептались, то лично я этого не слышала, ибо Мариночка меня явно невзлюбила, а это не способствовало хорошим отношениям с другими дамами, работающими в фирме змея.

Хотя, когда это ревизор становился в проверяемом коллективе своим?

Смущало другое. Судя по идеальному порядку в документации, с очистными сооружениями, фильтрами и прочей промышленной защитой все было в порядке, но Заречный ощутимо нервничал и с каждым часом становился все мрачнее. Значит, причиной была не я.

Плотину прорвало на следующий день.

С утра ничто не предвещало беды. Дракон Петрович плотно позавтракал блинами Ядвиги и пребывал в приподнятом расположении духа, что за последние три дня случалось нечасто. К слову, Гриппа съезжать от нс не спешила, начисто позабыв о Ведьмином ските. Ее даже судьба Вельзевуловны интересовала как-то вяло.

Две специалистки по паранормальным явлениям, взятые на работу, вовсю старались отработать свой гонорар, но ни ворожба, ни гадания результата не давали. Будущее пряталось, словно черепаха в свой панцирь, едва завидев карты или чайную гущу. Методы Гриппы, которые на моей памяти никогда не давали осечек, так же не работали.

— Странно, — шептала бабушка, склоняясь над старинной чашей с родниковой водой. — Может, за свеженькой съездить?

Вопреки всем законам физики, яичный белок не погружался в жидкость, а образовывал инертную пленку на поверхности, совершенно ни о чем не говорящую.

— Быть такого не может, — сетовала Ядвига. — Никогда еще расклад не говорил об успехе, при этом строго предупреждая не совершать ничего подобного. Ерунда какая-то.

Не знаю, придавали ли они значение этим странностям, но я, после нападения у реки, в случайности не верила. Да и ведьма у меня внутри насторожилась. Никогда еще мы с ней не были настолько едины. Раньше, все решения принимала я, а теперь… Теперь приходилось действовать сообща, и, надо сказать, с каждым разом это выходило все легче.

Итак, Дракон Петрович, держа меня под локоток, под дружный восхищенный вздох местного пенсионного фонда, вот уже несколько дней к ряду занимающего все свободные места на приподъездной лавке, вел к машине. И очарованные взгляды на него бросали не только шустрые подруги Ядвиги, но и молодые женщины. У них тоже отчего-то появлялись неотложные утренние дела. Где-то глубоко внутри от этого бесилась ведьма, а я с ней соглашалась и была солидарна. В общем, двор оживал, расцветал улыбками, предназначенными змею, и оценивающими неприязненными взглядами, достающимися мне. Не то, чтобы это сильно трогало, но осадок все же оставался.

Сегодня к обычному недовольству примешивалось беспокойство. Тревога, зародившаяся во мне еще в лифте, на улице только усилилась. А когда я села в машину, вообще захотелось поерзать. Ощущение было такое, словно сидела на битом стекле или металлической стружке. Заречный молчал, сохранял скучающее выражение на холеной физиономии, и даже синие зенки сверкали индифферентно. Но и его напряжение чувствовалось. Можно обмануть Ленку Усольцеву, но ведьму — никогда!

— Что-то случилось? — спросила я.

— Ничего, — ответил змей, смерил меня внимательным взглядом и только потом решил поинтересоваться: — А должно?

— Не знаю, — честно ответила опять-таки я, и сообщила ему еще одну нелепейшую мысль. Наверное, в отместку за его дурацкий вопрос. — Но ведь может.

В конце концов, не хочет пусть не говорит, но глумиться над вежливой заинтересованностью не стоит. Дракон Петрович хмыкнул, скривил уголок губ, изображая ленивую ухмылку, и достал мобильник.

— Антоша, ты на месте? — спросил он. — Хорошо. Главное, не спеши. Знаю, что у нас все схвачено, и проблем быть не должно, но все же… Осторожность не помешает.

Что ему говорил Потемкин, не слышала. Меня это и не волновало. Важно, что сам Заречный, не смотря на глупейшую трактовку предупреждения, внял и подстраховался. Вот только легче не стало.

Офис, как и руководство, молчал. Работники прониклись важностью момента и предпочли затаиться. Никто не стоял на крыльце, не сновал по коридорам, не толпился возле лифтов.

Кофе с привычной пенкой, который принесла Мариночка, проигнорировала и углубилась в работу. К проверкам я всегда подходила ответственно, и, хотя не видела явных нарушений, все равно продолжала собирать материалы для написания актов. Тем более, сегодня бухгалтерия, наконец, предоставила недостающую документацию.

Змей тоже не проявил интерес к кофе. Сидел, гипнотизировал монитор своего ноутбука, но мыслями был далеко. Дважды по разным поводам заходила секретарь, косилась на нетронутые чашки, но почему-то не забирала. Волнение достигло того предела, когда меня откровенно начло потряхивать.

— Ты замерзла? — синий взгляд впился, словно расстегнувшаяся булавка, причиняя почти физическое неудобство.

— Нет, — я покачала головой.

— Отчего дрожишь? Нервничаешь?

— Еще чего! — вру безбожно, но озвучивать правду о каком-то мнимом предчувствии, не хотелось. Наверняка, Заречный уже сыт по горло всей этой запредельной мистической чепухой.

— Тогда в чем дело, Лена? — мелочей для змея не существовало. Впрочем, и для меня их не было.

— Почти все ваши документы подписаны одним человеком Захаром Константиновичем Вербицким. Насколько мне известно, он хоть и влиятельный чиновник, но совершенно точно многими вопросами лично не владеет.

Мне показалось, что Заречному понравилась моя проницательность. Он даже улыбнулся вполне безмятежно, впервые за утро.

— Возможно, но любой, из подписанных им документов, имеет отношение к вверенным ему проблемам. Я предпочитаю иметь дело с проверенными и честными людьми, которые не имеют привычки ставить палки в колеса, а любой вопрос решают конструктивно и быстро. — Видимо, по взгляду змей определил степень моего скептицизма, поэтому добавил: — Когда я говорю о честном человеке, то включаю в это понятие и принципиальность. Вербицкий не берет взяток и никогда не подписывает документы, которые идут вразрез с его принципами. Можешь лично осмотреть все наши эко-устновки!