Низвергнутый 2: кланы высшей школы (СИ) - Михаил Беляев

Нельзя дать ему коснуться себя! Но что делать? Сбежать? Обхитрить? Надеть перчатку, которой у меня нет?

Следующий. Взмокшая ладонь, вымученная улыбка. Не боись, Рэйджи… тьфу ты, Гигас! Вконец очеловечился! Не забывай, кто ты есть. Если суждено сразиться с богом, это будет славная битва!

И совершенно точно — последняя.

От напряжения сводило плечи. Шаг, холодный взгляд Кирисаки встретился с моим. Он протянул руку и торжествующе улыбнулся — впервые за весь вечер.

Стиснув зубы, я натянул самую наглую из своих улыбок.

Наши руки сомкнулись.

Глава 12. Незваный гость

Каору торжествующе сверкнул глазами и сжал мою ладонь.

По телу прошла волна жара. Давай, сканируй меня, шакал! Я вперился в него и до хруста стиснул пальцы. Он замер, а затем непонимающе моргнул.

— В тебе нет магии?

— Так я ж неодарённый, откуда ей быть?

Он сощурился. Смотрит через астрал, наверняка. По коже снова прошел морозец. В моем теле сомы должно быть столько, что не заметить её нельзя. Правда, сфироты не в лучшей форме, но…

— Мальчики, вам может уединиться? — к нам подошла Ямано. — Смотрю, вы понравились друг другу.

— Бред, — Каору разжал руку и брезгливо отпрянул. — Вам стоит лучше следить за подчиненными, госпожа президент.

Я проводил его взглядом, пытаясь осознать, что опасность миновала.

— Я ревную, Рэйджи, — еле слышно промурлыкала Ямано, проводя острыми ноготками по моей щеке. — Скажи-ка, Камияма тебе ближе, чем Махо-Кай?

— А ты сама догадайся, — фыркнул я. — Мы закончили?

— Здесь — да, — она кивнула на коллег, спускавшихся на первый этаж. — Но я бы обсудила с тобой должность вице-президента. В другом месте, вдвоём.

— Настойчивая зараза.

— Говорила же, я своего всегда добиваюсь, — она негромко рассмеялась и пошла к лестнице вниз. — Подвезти до дома?

— До твоего — нет. А до своего я сам дойду.

— Ну как знаешь, неодарённый, дважды предлагать не буду.

Спустившись вниз, я понял, как же поспешил с выводами. Подростки понемногу разъезжались по домам, кто на машинах семей, кто — на такси. Особенно шикарно смотрелся белоснежный лимузин Ямано, у которого её ждал амбал в черных очках. На миг я даже задумался, а не принять ли предложение президента.

Я знал, куда она ведет. И будь моя воля, мы уже бы ехали в её шикарный особняк, где нас уже ждали бы ванная и та самая роскошная постель. Девчонка не побрезгует раздвинуть передо мной свои восхитительные ножки, но уже утром наденет на меня поводок и заставит лизать свои туфли. Все её сладкие слова — лишь для того, чтобы подчинить меня.

А думать об утехах некогда. Если я прав, а Каору и есть каратель из Гелиона, лучше держать его подальше от школы. Эндо всё верно сказал, нужно дать им с Хиратой встретиться там, где никто не пострадает. Одно непонятно — если он почуял мою сому, почему ничего не сделал? А если нет, то что помешало? Тот странный туман?

На глаза тут же попался внедорожник, в который садились Шиба и Кирисаки. Каору обернулся, безошибочно нашел меня взглядом — и растянул рот в усмешке. По коже снова прошел мороз. Неужели он понял?

Двери внедорожника закрылись и глава Камиямы с опасным помощником уехали под низкий гул двигателя.

К чёрту всё… пронесло и пронесло.

С рёвом мотора у дороги затормозил Онигумо на новеньком блестящем мотоцикле и, сняв шлем, махнул мне рукой.

— О-ой, Ямада! Подкинуть?

— Прогуляюсь перед сном, — отмахнулся я. — Модный у тебя мопед. Миллонов пять стоит?

— Семь с лишним, — осклабился он, крутанув рукоятку газа. — Купи свой, погоняемся.

— Долг мне верни, куплю. А то придется брать этот.

— Пхах! Перебьёшься, пустышка! — он надел шлем и, показав мне средний палец, рванул мимо отшатнувшихся школьников. Вот же богатый ублюдок…

Проследив взглядом, как машины аристократов и эсперов одна за другой уносятся по улице, я поправил куртку и пошел в сторону дома. Всё же никогда аристо не примут простых людей за равных. Магия, деньги, сома — всегда будет мерило успеха.

— Но звёзды над нами те же самые, — буркнул я под нос, посмотрев наверх. — Иди домой, зануда.

* * *

А дома меня ждал новый сюрприз. На этот раз — в виде Юмэми, заснувшей прямо за столом с полупустым бокалом в руке. Рядом лежал телефон, пустая бутылка вина… и довольно старая фотография.

Она с букетом цветов и отец моего хоста, довольно угрюмый для фотографии с женой. Похоже, моё появление в его куртке всколыхнуло память о батяне… и маман доблестно утопила печаль в вине.

На телефоне горел индикатор нового сообщения — я разблокировал экран её пальчиком и посмотрел переписку. Конечно же, Рюэн Могами. Извинялся за недомолвку, убеждал в искренности чувств и сулил золотые горы. И маман немного оттаяла. Даже договорились на новую встречу… твою же! Расколи меня Вселенная, как можно было снова поверить этому козлу?

— Да что ж с тобой делать-то… — я осторожно перенёс её на диван. — Ну спасибо, что в этот раз пила без мужика.

Было видно, она плакала — по щекам расплылись следы туши, а веки опухли от слёз. От неё тащило спиртным, но в остальном Юмэми выглядела умиротворённо, даже мило. Проспится и к утру будет в норме. Только не оставлять же её на диване.

— Ну, пошли спать, — я снова подхватил её на руки — забавно хрюкнув, она уткнулась в мою грудь лицом. Спальня маман была наверху, так что пришлось чутка попотеть, но молодое и сильное тело хоста справилось.

Уложив женщину на кровать, я накинул одеяло и погладил её по щеке. Странно… за эти месяцы она стала мне близка, но до сих пор я не узнал ничего о её прошлом. В ней была сила, но и мягкость тоже. И главное, этот безумный, нереальный поток сомы, берущийся неизвестно откуда. У простых людей так не бывает.

— Кто же ты такая, Юмэми? — я нагнулся к ней, едва не касаясь тёплых мягких губ.

— Больше не могу, Юджи… — прошептала она сквозь сон. — Не надо… глубже…

Ох ты блин, чего ей там снится-то?

Её лицо исказила гримаса боли, Юмэми застонала.

— Прекрати… Я…

— Шшш, все в порядке, — сев рядом, я погладил её тёплые волосы.

Странно. У меня никогда не было матери и это чувство мне не знакомо. Никто не знает, где рождаются боги. Мы не можем иметь потомства, а на свет появляемся на странной зелёной поляне в незнакомом мире, в который уже никогда не возвращаемся.

Первые сто лет