Кот и хозяин. История любви. Продолжение - Питер Гитерс

10. «Вы напишете еще книгу о Нортоне?» Нет, пора остановиться. Настало время заявить о себе как о человеке, который твердо (или практически твердо) стоит на своих двоих, а коту предоставить возможность вернуться к своей анонимной, но такой удивительной жизни.

Первая книга о Нортоне закончилась смертью моего отца. К счастью, финал данного повествования не так драматичен. Хотя это вовсе не значит, что жизнь будет продолжаться спокойно и гладко.

«Необыкновенный кот и его обычный хозяин: история любви» — книга со счастливым концом. Но в жизни бывает всякое: и плохое, и хорошее. Все меняется.

Именно такая особенность существования делает жизнь интересной, пусть даже не всегда нормальной. Как говорится в «Полых людях» Томаса Элиота, многое меняется «хныканьем, а не взрывом».

Папы нет уже три с половиной года, моя боль немного утихла, на ее место пришло странное чувство: смерть отца подарила мне постоянную грусть. Есть замечательное стихотворение Джерарда Мэнли Хопкинса «Маргарет, ты грустишь?». Сначала кажется, что стихотворение о горе и печали, испытываемых после смерти любимого человека, но на самом деле оно показывает, что человек испытывает жалость и печаль к самому себе. Мы оплакиваем собственную смертность. Мне очень не хватает отца, я постоянно задумываюсь, насколько бы ему понравилась определенная книга или фильм, что бы он подумал, как бы обрадовался, когда Клинтон выиграл выборы. При этом я понимаю, что тоскую не только по ушедшему родному человеку, но и по самому себе. Помню, как сильно я горевал после смерти дедушки. Конечно, душевная рана после смерти отца еще не затянулась, возможно, чувства не так обострены, но все еще больно. Кроме того, я периодически задумываюсь, кто будет следующим.

К счастью, пока все живы-здоровы, но печаль не проходит. Теперь я плачу при просмотре фильмов, над которыми никогда раньше не плакал. Время от времени я даже реву во время просмотра низкопробных комедий, сюжет которых связан с потерей близких (поверьте, это намного хуже, чем плакать, пересматривая сцену из «Семейных уз», когда Алекс уезжает в колледж). Ничего не поделаешь. Моя жизнь продолжается, я веселюсь, как раньше, столько же смеюсь. Просто, взрослея, человек становится немного печальнее.

Отношения тоже меняются.

Конечно, я все так же безумно люблю маму. Она самая замечательная и прекрасно справляется с ролью вдовы, только стала более нервной. Мама всю жизнь посвятила отцу, и теперь ей необходимо заполнить вакуум, начать заботиться о ком-то другом. Я понял, что не очень терпелив по отношению к самому близкому человеку, часто и быстро раздражаюсь из-за мелочей. Это не ее вина, а просто моя реакция на то, что мама тоже стареет и уже никогда не будет такой, как прежде.

Получается, я не люблю перемен, хотя еще и не нашел способ остановить изменения.

Я перестал общаться со своим братом Эриком, благодаря которому появился Нортон. Мне казалось, он ломает свою жизнь, но Эрик считал, что я заблуждаюсь. Конечно, это совершенно не мое дело, поэтому в определенный момент особенно тяжелого разговора брат четко дал мне понять, что, несмотря на дружбу в детстве, наши пути разошлись.

Члены моей семьи близки и очень любят друг друга. Ощущение поддержки и безграничной преданности заложило основу моей личности и характера. Но время безжалостно, и мы вынуждены признавать, что общность постепенно разрушается. Семьи больше нет, она исчезла, с чем очень трудно и тяжело примириться.

Дружба тоже со временем меняется. Когда мы с Дженис уезжали во Францию, было интересно наблюдать за реакцией окружающих. Большинство наших друзей — коллеги по работе. Будучи издателем, я покупаю книги у агентов, тесно сотрудничаю с авторами. Как только я стал главой компании, некоторые агенты перестали звонить, поскольку решили, что я им больше не нужен, а писатели, наоборот, посчитали, что я именно тот, с кем стоит время от времени ужинать. Думаю, кто-то противился желанию улучшить жизнь, другие просто не тратили время на размышления о моей персоне и начали общаться с теми, от кого больше толку.

Даже личные отношения претерпели изменения. Некоторые близкие друзья возмутились, услышав об отъезде, они не понимали, зачем нам новые знакомства и опыт, считали переезд определенной формой предательства. Поэтому, к моему великому удивлению, отношения с этими людьми изменились по не зависящим от нас причинам.

Я лично решился на глобальное изменение своего существования в форме бегства от корпоративной жизни, причем бегства долгосрочного. Недавно мне предложили вернуться к издательскому бизнесу и стать во главе крупной компании. Должность предполагает престиж и столько денег, сколько мне и не снилось. Спустя неделю мучительных раздумий о будущем, мечтая о большом доме в Провансе, который я смог бы себе позволить, я отказался от предложения. Все просто: я решил действовать как кот и оставаться максимально независимым. Возможно, в будущем я пожалею, что отклонил предложение, сейчас время от времени я уже жалею. Однако после отказа я почувствовал необычайную легкость, будто трехсоткилограммовая глыба свалилась с плеч. Еще одно доказательство, что все делается к лучшему.

Дженис и я не сильно изменились. Мы по-прежнему живем в отдельных квартирах, каждый сам по себе, но есть и совместная жизнь. Нам так нравится. Это навсегда? Без изменений? Понятия не имею. Но мы многое пережили, нежно заботимся друг о друге и, думаю, сможем кое-что еще. Шанс есть и, кстати, достаточно высокий.

Все в жизни меняется, кроме одного.

Я много размышлял над кошачьей природой и о том, почему люди по-особому относятся к котам. Признаю, эти животные отличаются мудростью, независимостью и красотой. Они создают уют, с ними комфортно и весело. Но есть кое-что еще. Мне кажется, кошки привносят в жизнь стабильность. Они не меняются. Конечно, животные стареют и умирают, но пока кошки с вами, они такие, какие есть.

У Нортона начался артрит, он уже не может так ловко запрыгивать на кухонный шкаф, как в юности. Время от времени он вообще не прыгает, поскольку не уверен в собственных силах. У меня сердце разрывается. Порой мне кажется, кот спит дольше обычного и не всегда ходит гулять, предпочитая оставаться дома и беречь силы. Но каждый божий день мы просыпаемся щека к щеке. Каждое утро кот мяукает, требуя завтрак, едва я успею встать с кровати и найти тапочки. Вечером Нортон сидит под дверью и ждет, когда же повернется ключ в замке. Вернувшись домой после работы, я знаю, что обязательно увижу своего маленького друга в гостиной на диване, кот будет греться в лучах солнца, проникающих через окно. Я не могу заставить его любить меня или ненавидеть. Такое в жизни встречается редко.

Я не стар, Нортон тоже, но мы взрослеем. Недавно мне исполнилось сорок, а Нортону десять. На празднование мы с Дженис и несколькими близкими друзьями поехали в Новый Орлеан. Мы ели бенье, [29]устриц, лангустов, выпили много шампанского и острых мартини по-каджунски, произносили тосты за жизнь в надежде, что каждый год будет лучше предыдущего.

В Новом Орлеане наша компания остановилась во Французском квартале в прекрасном отеле «Ламот-Хаус». Позвонив забронировать номер, я спросил менеджера по имени Брент, могу ли взять с собой кота.

— Мне очень жаль, — ответил он. — Мы не разрешаем гостям привозить животных.

— Послушайте, у меня день рождения, — начал объяснять я, — Нортон, мой кот, сопровождает меня всегда и везде. Мы планируем устроить большой праздник и…

— Ваш кот — Нортон? — спросил Брент на другом конце провода.

— Да, — ответил я.

— Нортон может остановиться в нашей гостинице, — сказал менеджер как ни в чем не бывало. — Нортон — совсем другое дело.

Итак, Нортон приехал. Он дремал на солнышке во дворе, перепачкался в сахарной пудре, уплетая бенье в кафе «Дю Монд», очаровал горничную, в общем, неплохо проводил время, время нашего перехода на новую ступень жизни.

Чем дольше живешь, тем меньше знаешь. Я знаю наверняка лишь одно: в следующий важный день моей жизни Нортон будет рядом, отмечать, участвовать и делать все, что хочет. Мы обязательно будем вместе.

Это не изменится.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Год жизни во Франции был весьма познавательным для меня и Дженис. Мы узнали много о вине, научились готовить и разговаривать на иностранном языке, поняли, как находить баланс между работой и жизнью, объективно оценивать разные вещи. Оказалось, Нортон тоже кое-чему научился.

Дома в Саг-Харборе дверь в спальню закрывается двумя способами. На одной створке есть небольшой крючок на уровне талии взрослого человека, который можно повернуть и перебросить в ушко на другой створке. Кроме того, к нижней части двери приделана щеколда, которая заезжает в углубление на полу, благодаря чему можно уединиться.