Эльф под горой - Полина Мельник

пошире, дотянувшись, достал клочок бумаги, двое моих доносчиков просили срочной встречи. В другую ночь я бы непременно отправил их к мраку, но сегодня оставаться в компании счетов что, казалось, давили на меня почти с физической силой, было просто невыносимо.

Окинув ненавистный кабинет, поспешил в ходы. Холод и сырость пахнули в лицо, поправив плащ, поторопился надеть перчатки, чувствуя, что зря поддался на эту затею. В трактире ночью было полно народу, потому для тихого разговора слухачи предусмотрели центральный парк Мадиса, что располагался неподалёку от дворца. Обогнув громадный фонтан, изображавший сражение Аламирила Алого и Бариона Железного, спешил в более тихую часть парка, к зарослям маралиса. У душистых кустов, покрытых белыми цветами, стояли двое: тонкий невысокий маг ветра и здоровенная фигура в плаще, Маран мог и не оборачиваться, этот силуэт сложно было перепутать.

— Приветствую вас, господин, — пробасил азагур, — рад, что вы согласились придти.

— Ближе к делу, — небрежно оборвал долгие сантименты я, — что не могло ждать до утра?

— Я, господин, — потупил глаза маг воздуха, — неприятные новости, милорд.

— Какие? — я напрягся, за пятнадцать лет службы он такими словами не бросался.

— Сегодня в Свияре гвардия разгоняла толпу, люди протестовали против налогов, был убит сборщик из Гурии, его деньги украли, — начал маг, — ветер шепчет, что дела скоро дойдут до Мадиса, господин, народ очень зол.

Я поджал губы, вести действительно дурные, а если учесть неоплаченную стопку на столе в кабинете и вовсе становилось плохо. Дав указания магу, отпустил его с переживанием в сердце. Он был целиком прав, в Свияре народ был подальше от трона и то успел заметить, что дела с казной неладны, нужно было срочно найти сарты на строительство дорог, отремонтировать пару-тройку зданий и во что бы то ни стало остановить рост налогов. Настроение провалилось на самое дно, начинала болеть голова. Маран, мрачной горой нависал надо мной и не спешил говорить, только больше раздражая меня. Обернулся к молчаливому азагуру:

— Какие у тебя вести? — поторопил желтоглазого я.

— Я завтра на рассвете опять уеду, — оповестил детина, — узнал, кто напал на деревню в Гурии, это были орки.

— Что?! — взвизгнул я, — и ради этой чепухи ты меня заставил бежать сюда ночью?

— Господин, я следил за восточной Гурией почти две недели, застал их у леса, неподалеку от Штостоля. Они напали на азагуршу и двух эльфов — молодого и совсем старого. Я помог им отбиться. Дело не в клыкастых, а в их оружии. У них были эльфийские мечи.

— Эльфийские? — воскликнул я, — ты совсем ополоумел или перепил? Откуда у такого отребья, как орки, золото на покупкуэтих мечей?!

— Господин, я знаю, что видел, — резко ответил Маран, ещё бы на полтона выше и его ответ можно было счесть дерзостью.

Я посмотрел на азагура, забывавшего своё место, но его слова, наконец, дошли до меня, всё это было чересчур дико. Орки, которые крадут азагуров и эльфийские мечи, двое странных эльфов, ползающих в Гурии… Какая-то буря надвигалась и сгущала тучи, а я не мог разобраться, откуда шло чёрное облако, это злило до безумия. Вдруг, меня словно поразило заклятьем:

— Двое эльфов в Гурии? — переспросил я, азагур кивнул, — молодой и совсем древний? — он вновь подтвердил мои слова. — Ты мраков идиот, Маран, ты что-то слышал про дела в Светлом городе? Нет? Так какой ты, к Гхусейману, слухач! — мгновенно раскинув руны, показал азагуру портрет принца Нарониэля, по удивленному выражению лица собеседника я понял всё без слов. — В Светлом городе сбежал наследный принц, а у власти сейчас его младший братец, ты хоть представляешь, какая награда назначена за этих двоих?! — мысленно я уже закрыл золотыми сартами половину счетов из стопки в кабинете. — Сегодня же отправляйся обратно, они вернее всего идут в Серый лес за помощью! Ну, почему стал? — азагур послушно развернулся и зашагал прочь, — эй, — окликнул я, — и про мечи уточни и разберись, за сарты у тебя в кармане ты не имеешь право на ошибочные доносы.

Азагур кивнул и быстро зашагал прочь, я тоже направился во дворец и до утра корпел над чтением бумаг и мыслями о странных событиях, происходящих в Дароне.

Едва рассвело, я тут же отправился на кухню. Его Высочество передал письмом, что во дворец возвращается в компании, а значит надо подготовить соответствующие кушанья. К тому же, пусть он будет сыт и доволен перед предстоящим разговором, ему вряд ли понравятся последние вести в Свияре. Протоптавшись на кухне около часа, отдал распоряжения Полю и отправился в свои покои, чтобы хоть немного поспать. Но едва я прилёг, в дверь постучали:

— Господин Великий Канцлер, наш светлейший король прибыл с гостями, он… — паж за дверью усиленно подбирал слова, — в растерянности и негодовании.

Мрак поглоти, спокойствие ко мне не приходило даже на минуту! Поднявшись на ноги, оправил мантию и поторопился за мальчишкой в обеденный зал. Ещё в коридоре раздался звон посуды, что падала на пол, Ваше Высочество опять что-то крушил, сделав глубокий вдох, я толкнул двери. В обеденном зале собралось с полдюжины дружков сиятельства, в разной степени веселости уже с утра, они вольготно разместились по залу так, словно он был их собственным. Бледный Поль стоял с подносом пирожных. На его переднике, рубахе и даже лице были пятна крема от тех сластей, что минутой ранее в него запускали. Сидя мягким местом прямо на обеденном столе в центре разбросанных и растоптанных охотничьими сапогами кушаний, что я так старательно подбирал утром, восседал Его Величество:

— Аракос, я не доволен! — оповестил король, не растрачивая время даже на приветствия.

— Чем же, свет нашего государства? — терпеливо поинтересовался я.

— Я сегодня ставил на псарне своих борзых и знаешь что? — румянец покрыл его лицо, — я не нашёл там своих пятнадцать пегих орочьих борзых что между прочим, выписал ещё на прошлой неделе! — пирожное полетело в бедного Поля, — ты что, забыл оплатить то, что приказал тебе король?!

Забыв о всяких манерах, едва не заскрежетал зубами, выдержав паузу, чтобы успокоиться, ответил как можно мягче:

— Прикажите вашим благородным спутникам оставить нас, Ваше Высочество, у меня есть вести, что не терпят промедления и шуток, — высказался я, строго глянув на короля, такой взгляд обычно срабатывал.

Но только не в этот день. Король затрясся всем телом, мелкая дрожь била его тощее тело, кулаки сжались:

— Что?! Ты смеешь мне указывать, что делать? — заорал Мазирис, побагровев полностью, даже шея его и грудь, что выглядывала из небрежно растрепанной рубахи, стали алыми, — ты забыл, кто ты такой?!

Я не