Темноборец - Антон Андреевич Мартынов

С тех пор эльфов никто не видел. Обретя мир, мы не смогли найти свое место в загаженном нами же Мидлплэте. Куда бы мы ни отправились, везде нас встречал отпечаток Великого эльфийского завоевательного похода. Мы натыкались на следы собственных преступлений, и чувство несоизмеримого стыда съедало все то, что от нас осталось.

Не то, чтобы мы провалились под землю из-за стыда, но вот ушли под воду – так будет верно сказано. Незаселенный разумными существами океан приглянулся нам своим спокойствием и умиротворением. Мы спустились на дно в тех местах, куда разумные существа не сунулись бы даже в самый отчаянный час. Вечно бурлящие волны у нас над головами гармонично сочетались со спокойствием океанского дна. Мы построили собственный гидрополис, создав все условия для комфортной жизни. Мы полюбили воду, искренне и воодушевленно. Вода стала нашей естественной и неотъемлемой средой обитания.

Но не всех устраивала мирная жизнь. Эльфийские бунты и покушения на генералиссимуса свели на нет наши мирные достижения. Генералиссимус осознал, что не в силах переломить жестокость в эльфийском характере, и тогда, заручившись поддержкой своих сторонников, он снова воспользовался Скрижалью Любви и погрузил бунтовщиков в состояние анабиоза.

Этого показалось мало мучавшей нас совести, и мы приняли решение о самоликвидации. С тех пор эльфам запрещено заводить детей, дабы не продолжать историю своего гнусного вида. Для истребления ныне живущих эльфов учрежден Ежегодный эльфийский турнир. Мы убиваем друг друга в амфитеатре, раз в год на четверть сокращая численность населения. По жребию нам приходится биться с братьями, женами и друзьями. Но мы чтим установившиеся традиции и безжалостно добиваем своих оппонентов, помня о великой цели турнира.

Аннато закончил речь, выдохнул и напоследок спросил:

– Вопросы у кого-нибудь есть?

Андрей ощутил фриссон от притока исторических знаний. Конечно, у него были вопросы! В этих вопросах можно было утонуть с головой, как в эльфийском бассейне. Темноборец умылся, чтобы умерить раздутый пыл и вскинул руку, как отличник, желающий выйти к доске.

– Слушаю, – повернул к нему взгляд Аннато.

– Что стало со Скрижалью? И почему вы не считаете нужным вернуть темноборцам украденную реликвию, если вас так гложет совесть? – не лучшим образом скрывая личную заинтересованность, спросил Андрей.

– Скрижаль – единственная гарантия сна агрессивно настроенных эльфов, покоящихся в стенах эльфийского храма, – ответил Аннато, сверкнув негодующим огоньком в глазах. – Если мы изымем Скрижаль Любви, полчища злобных существ вырвутся на свободу и, для начала порвав нас на части, поднимутся на поверхность и развяжут очередную войну в Мидлплэте. Ты же не этого хочешь?

Андрей отрицательно покачал головой. Теперь хотя бы понятно, в какой части здания разыскивать Скрижаль. Да и вообще появилось хоть какое-то подтверждение ее существования. Осталось придумать, как именно изъять дощечку, и разработать план отступления.

– А как насчет запрета о деторождении? Его никто никогда не нарушал? – поднял руку с вопросом Алексиков и принялся сверлить оратора взглядом.

Аннато остановил раскачивающиеся качели и, нахмурив брови, приказал сыну:

– Уйди! Ты услышал достаточно для своих лет.

– Ну, па-а-ап! – завизжал Вильгельм, обиженный отчуждением от взрослого общества.

На этот раз «шементом» не подействовало. Вилли уверенно восседал на качелях, словно на собственном детском троне. Он чувствовал себя королем этого зала. Внимание всех собравших сконцентрировалось на нем. Аннато еще раз прикрикнул на сына, после чего перевернул качели, окунув его в воду.

Вильгельм обиженно пробурчал что-то в адрес отца, но послушно поплыл к выходу. От двери сверху вниз спустилась веревочная лестница. Эльфы подсадили ребенка, безуспешно пытавшегося до нее допрыгнуть, и проводили его увлеченными взглядами.

– Ты готов публично позориться перед нами, но отказываешься от разговора с ребенком. Так что там с законом о деторождении? – повторил вопрос Алексиков и приблизился к генералиссимусу, растолкав скучившуюся толпу.

Теперь уже все эльфы прислушались к разговору. Разгоравшийся посреди бассейна скандал пробуждал аппетит к сплетням. Ближайшие дни публике будет, о чем посудачить.

Аннато едва сдерживал гнев. Его пацифистские убеждения не давали ему сорваться. Но всему есть предел. Эльф ответил, присвистывая, будто кипящий чайник:

– Генералиссимус лично нарушил изданный им закон. Он попытался зачать ребенка, придавшись любви со своей женой посреди эльфийского храма и попросив Скрижаль Любви о помощи и защите от праведно негодующих собратьев. С тех пор Скрижаль не терпит прикосновений. Ни одно разумное существо не в силах до нее дотронуться. Моя жена после рождения ребенка изгнана из нашего дома и отправлена в океанские пучины на батискафе, а я воспитываю сына один. Доволен?

– Это правда, которую знают все, – подтвердил Алекс. – И эльфам достаточно твоего раскаяния, а неприкосновенность Скрижали гарантирует нам защиту от агрессивных собратьев. Но есть еще кое-что, о чем ты никогда не задумывался. По какой причине Скрижаль Любви проявила свои капризы после очередной твоей просьбы?

– И почему же? – спросил Аннато.

– Да потому что Камилла уже была беременна на момент вашей встречи в эльфийском храме! – громогласно воскликнул Алексиков. – К сожалению, ни один ты нарушаешь свои законы. Она была беременна от другого, а просить о Любви, покрывая измену, – кощунственно для Скрижали. Вот тебе и причина неприкосновенности!

В бассейне воцарилось гробовое молчание. Аннато с Алексиковым вступили в зрительный поединок. Слова не могли передать чувств, испытываемых ими друг к другу. Квинтэссенция ненависти родилась между бывшими друзьями, пробежав мимо них оскалившейся черной кошкой. Видимо, эльфы многое недоговаривали друг другу. Аннато первым отвел глаза и решился ответить:

– Уверен, что ты говоришь правду. Иначе бы не посмел выдвигать столь серьезные обвинения. Уверен, что я, присвоив твоего сына и депортировав дорогую тебе женщину, доставил твоему сердцу несоизмеримую боль. Ты держал в себе эту боль долгие годы, а сейчас решил, наконец, высказаться. Но это не вся правда. Я нарушил собственные законы не единожды, а, как минимум, дважды. Мы дружим с тобой так давно, что я не поверил, услышав, что ты оказался в рядах бунтовщиков, поднявших восстание против меня. Когда всех твоих сообщников погрузили в анабиоз, тебя я простил. Ты стал единственным эльфом того поколения, выступавшим за разверстку новых военных действий. Тебя здесь быть не должно. Ты должен был спать в одной келье со своими подельниками, когда спал в одной кровати с моей женой!

Лицо Аннато покрылось краской. Договорив, он нырнул в воду, и, не поднимая глаз ни на Алексикова, ни на остальных эльфов, поплыл к выходу.

«Вот тебе и исторические посиделки с рассказами об Эльфозных войнах!» – разочарованно подумал Андрей.

Глава 20. Последний турнир Алексикова

Олег оперся о грядушку кровати и отчаянно замахал руками, пытаясь поймать равновесие. Его ладонь прошла сквозь сплошной деревянный материал будто бы через воздух. Обиженный на свою сущность, призрак потер запястье, которое пришлось с силой вытаскивать из слоев древесины, будто пробку из винной