Час охотника (Исповедальня) - Джек Хиггинс

— Вряд ли полицейский станет носить воротничок священника, — в говоре старика слышались мягкие гласные горного диалекта. — Вы не священнического ли сословия?

— Моя фамилия Фэллоун, — ответил Кассен. — Питер Майкл Фэллоун. — Он лихорадочно стал вспоминать название деревни, бросившееся ему в глаза при изучении карты. — Вообще-то я направлялся в Уаитчепел, но пропустил автобус и подумал, что доберусь туда пешком через горы.

Девушка убежала за его плащом. Она возвратилась и передала его старику.

— Ну-ка, Донел, сбегай за сумкой господина священника.

Судя по всему, старик наблюдал за происшедшим с самого начала.

Мальчик убежал, а он взвесил плащ в руке, полез в карман и вынул оттуда «стечкина».

— Смотри-ка ты! Нет, Моронк, он точно не из речной полиции, но и для священника довольно странная личность.

— Он спас Донела, дедушка. — Девушка тронула его за рукав.

Тот улыбнулся и посмотрел на нее.

— Ну да. Ладно, давай беги в лагерь, малышка. Скажи, что у нас гость, и проследи, чтобы поставили чайник.

Он сунул пистолет обратно в карман плаща и передал Кассену. Девушка повернулась и стрелой полетела через лес. В это время возвратился мальчик с сумкой.

— Меня зовут Хемиш Финлей, и я перед вами в долгу. — Он погладил мальчика по голове. — Прошу вас, разделите с нами нашу трапезу.

Они стали подниматься между деревьев в гору и вскоре вошли в какой-то заказник с молодыми посадками.

— Странная местность, — сказал Кассен.

Старик вынул трубку и стал набивать ее табаком из потертого кисета, держа обрез под мышкой.

— Это Гэлвей. Тут, если кто хочет, без труда может спрятаться.

— Да, — подтвердил Кассен. — Время от времени у всех нас возникает такое желание.

Вдруг где-то впереди истошно закричала девушка. Финлей подхватил ружье, и, подбежав, они увидели Моронк, извивавшуюся в руках какого-то здоровяка в старом залатанном твидовом костюме. За спиной у него болтался такой же дробовик, как и у Финлея. Черты небритого лица отличались жестокостью, а из-под шапки выбивались белесые свалявшиеся волосы. При этом он смотрел на девушку так, будто наслаждался ее страхом, и улыбался. Кассен почувствовал настоящий гнев, но Финлей сам разрядил ситуацию:

— Оставь ее в покое, Мюррей!

Мужчина мрачно посмотрел на старика, помедлил и с вымученной улыбкой оттолкнул девушку от себя.

— Мы тут побаловались немного…

Моронк повернулась и побежала прочь.

— Кого ты еще привел? — спросил мужчина.

— Мюррей, как сын моего покойного брата ты находишься под моим покровительством, но разве я тебе не говорил, что летом от тебя воняет тухлятиной?

Ружье, к тому моменту уже оказавшееся в руках Мюррея, вздрогнуло, а в глазах его вспыхнула злоба. Кассен опустил руку в карман плаща, где у него лежал «стечкин». Абсолютно спокойно, почти презрительно старик сунул в рот трубку, и Мюррея, кажется, совершенно покинула смелость. Он повернулся и ушел.

— И это мой родной племянник, — Финлей покачал головой. — Уж как водится — друзей выбирают, а родственников — нет.

— Верно, — согласился Кассен, когда они последовали дальше. — Да, а руку с пистолета вы можете снять. Он вам не понадобится, святой отец, или кто вы там есть на самом деле.

Лагерь в лощине оказался довольно убогим. Первое, что бросалось в глаза, — это три крытых фургона с залатанными тентами и единственный автомобиль — грязно-зеленый джип времен второй мировой войны. Во всем чувствовалась унизительная атмосфера нищеты — начиная с трех женщин в заношенных платьях, варивших что-то на костре, до босоногих детей, бегавших друг за другом среди пасущихся здесь же лошадей.

Кассен спал крепко и без снов, а проснувшись с ощущением прилива сил, увидел Моронк, сидевшую на кровати напротив и смотревшую на него.

Кассен улыбнулся:

— Привет, доброе утро.

— Вот смешно, — сказала она. — Только что вы спали, а теперь вдруг совершенно проснулись. Как это вы такому научились?

— Привычка. — Он бросил взгляд на часы. — Всего только полседьмого.

— А мы всегда рано встаем. — Она кивнула в сторону проема в фургоне. Кассен услышал голоса и почувствовал запах жарившегося сала.

— Я высушила вашу одежду, — сказала она. — Хотите чаю?

В девушке было что-то порывистое, как будто она изо всех сил пыталась сделать ему приятное, и было это как-то очень трогательно.

Кассен протянул руку и надвинул берет ей на ухо:

— Красивый берет.

— Мама вязала. — Она сняла берет с головы и печально на него посмотрела.

— Хорошая вещь. Мама тоже здесь?

— Нет. — Моронк снова надела берет. — В прошлом году сбежала с каким-то Мактевишем в Австралию.

— А отец?

— Исчез, когда я была еще ребенком. — Она пожала плечами. — Но меня это не очень волнует.

— А маленький Донел — твой брат?

— Нет, его отец — мой дядя Мюррей. Да вы его видели.

— Ах, да. Но ты, кажется, от него не в восторге?

Она покачала головой.

— Честно говоря, меня от него тошнит.

В Кассене снова стал подниматься вчерашний гнев, но он сдержал себя.

— Я бы действительно выпил чаю и оделся, если можно.

Ее ответ, слишком уж циничный для ее возраста, удивил его:

— Вы что, святой отец, боитесь, как бы я не ввела вас в искушение? — Она криво усмехнулась. — Ну ладно, пойду за чаем.

Костюм оказался высушенным и аккуратно почищенным. Он быстро оделся, но жилетку и белый стоячий воротничок отбросил в сторону, а натянул через голову тонкий черный свитер. Снаружи все еще лил дождь. Он надел плащ и вышел.

Мюррей Финлей стоял, прислонившись к фургону, и сосал глиняную трубку. У его ног на корточках сидел Донел.

— Добрый день, — произнес Кассен, но кроме злого взгляда ничего в ответ не получил.

Моронк отвернулась от костра и протянула Кассену чай в старой эмалированной кружке.

— А мне что, ничего не будет? — спросил Мюррей.

Она пропустила вопрос мимо ушей.

— Где твой дедушка? — спросил ее Кассен.

— Рыбу пошел ловить. Я вас отведу. Чай не забудьте.

Было что-то необыкновенно притягательное в ее молодости, еще более подчеркиваемой этим вязаным беретом. Казалось, что она, несмотря на свое рваное платье, показывает язык всему миру сразу. Ощущение, что такие люди, как Мюррей, и нищенское будущее наверняка испортят девушку, неприятно пронзило Кассена.

Они уже миновали холм и приблизились к маленькому красивому озерцу, до самой воды поросшему травой. Хемиш Финлей с удилищем в руках стоял почти по пояс в воде, время от времени умело забрасывая крючок туда, где то и дело мелькали черные спины форелей, перескакивавших через песчаную отмель в воде.

Старик бросил взгляд на Кассена и рассмеялся:

— Нет, вы видели? Я давно уже заметил, что самое лучшее в жизни проходит мимо.

— Я тоже.

Финлей отдал удочку Моронк.

— Там, в корзине, три рыбины. Беги, приготовь нам завтрак.

Девочка молча повернулась и пошла обратно в лагерь. Кассен предложил старику сигарету:

— Милый ребенок.

— Хм, можно сказать и так.

— Вы живете довольно странной жизнью, но ведь вы — не цыгане?

— Нет, просто бродяги. Люди дают нам разные имена, и отнюдь не самые лестные. Мы представляем собой остатки некогда гордого клана, разгромленного в битве при Калодене. Иногда встречаемся с другими такими же бродягами, как мы. Мать Моронк, например, действительно была английской цыганкой.

— И постоянного места жительства у вас нет? — спросил Кассен.

— Нет. Никто не хочет, чтобы мы долго оставались рядом. Самое позднее завтра заявится деревенский полицейский из Уайтчепела. Три дня — больше нам не дают. Потом прогоняют. Но что будет с вами?

— Двинусь в дорогу сегодня, после завтрака.

Старик кивнул.

— Не хочу спрашивать, почему вчера на вас был воротник священника. Это ваше дело. Могу я что-нибудь сделать для вас?

— Лучше всего будет, если вы ничего не станете делать.

— Вот так, значит. — Финлей вздохнул.

Где-то вдалеке закричала Моронк.

Кассен бросился через лес и обнаружил обоих на окруженной березами поляне. Девушка лежала на спине, а Мюррей с диким выражением лица прижимал ее к земле. Он полез ей под кофточку, ища грудь, Моронк с отвращением вскрикнула. В этот момент подбежавший Кассен схватил Мюррея за волосы и дернул так, что тот завизжал от боли. Он вскочил на ноги, но Кассен сбил его с ног и оттолкнул.

— Еще раз ее тронешь, хуже будет!

Подбежал Финлей с дробовиком в руках:

— Мюррей, я тебя предупреждал!

Мюррей не обратил на него внимания и, пыша злобой, двинулся на Кассена:

— Да я раздавлю тебя, червяк!

Он ринулся вперед, явно намереваясь исполнить свое обещание. Однако Кассен отклонился чуть в сторону и слева с разворотом ударил противника по почкам так, что тот рухнул на колени, но тут же вскочил и стал махать кулаками во все стороны. Второй удар Кассен нанес снизу под ребра, а третьим рассек щеку Мюррея до крови.