Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Мортон

Аттила, однако, был вовсе не похож на проримски настроенных готов. Этот низкорослый, коренастый, широкоплечий человек с приплюснутым монгольским носом, глубоко посаженными глазами и несколькими жидкими волосками на подбородке вместо бороды был упрям, заносчив и не знал жалости. Замечательный его портрет оставил Приск, историк, который с дипломатической миссией ездил к гуннам. Он описал также примитивные дома гуннских селений и королевские покои, где присутствовал на пире. Полудиким воинам подавали яства на серебряных тарелках, а их вождь Аттила ел куски мяса прямо с деревянной доски. Его подданные пили из золотых кубков, в то время как сам «Бич божий» — из простой деревянной чаши. А когда в зале зажгли факелы и явились акробаты и шуты — развлекать собравшихся, гунны покатывались со смеху, и лишь у одного Аттилы не дрогнул ни один мускул на лице.

Гунн был рад мольбе Гонорий и решил, что можно и жениться. Может быть, он и ухмыльнулся про себя, подумав о женитьбе на тридцатилетней римлянке, но все средства были хороши, чтобы держать в страхе Равенну и Константинополь.

Два года, 451-й и 452-й, он с огромной армией гуннов, франков и вандалов добивался своей «невесты». Именно во время этой кампании граждане Аквилеи в страхе покинули свой город и скрывались на островах в адриатических лагунах. Так был основан удивительный город Венеция. Когда в 452 году Аттила подошел к Риму, повторилась паника 410 года, и послы, среди которых был и папа Лев I, вышли навстречу королю гуннов. Войдя в его шатер, послы обнаружили, что советники Аттилы разделились во мнениях: стоит ли брать город. В один из самых ярких исторических моментов гунн благоразумно отступил. Христиане утверждают, что он испугался апостолов; безусловно, судьба Алариха, который умер вскоре после разграбления Рима в 410 году, повлияла на решение Аттилы. Тем не менее через год Аттилу нашли мертвым в его постели, а девушка, которая стала его женой за ночь до того, в слезах сидела над его телом. Некоторые говорили, что у него лопнул кровеносный сосуд, другие — что молодая жена убила его во сне.

Неизвестно, что сталось с Гонорией. Ее образ на короткий миг сверкнул в сумерках истории, воззвав о помощи к диким силам, раздиравшим на части западный мир. Плацидия и Гонория, мать и дочь, символизируют возможность союза между варваром и римлянкой, от которого в далеком будущем предстояло родиться Европе.

Через два года после смерти Аттилы, в 455 году, Рим разграбили вандалы под предводительством Гезериха. Эти люди переправились в Северную Африку и приобрели власть на море. Им суждено было вымирание из-за тяжелого климата и сытой жизни. Римский поэт хорошо описал разжиревших вандалов, лежащих на палубах своих кораблей, лениво глядя, как за них трудятся африканские рабы.

Гезерих, чья мать была рабыней, обладал неукротимым нравом и был хром после падения с лошади. Он повел крупные силы вандалов и мавров на Рим, и пока его корабли стояли у причалов Тибра, его люди четырнадцать дней грабили и убивали, пока не наполнили свои корабли сокровищами. Готы были просто джентльменами по сравнению с вандалами. Они не трогали церквей, щадили женщин и детей; слово же «вандализм» вошло в язык, как память о тех двух неделях вопиющей дикости.

Они украли золоченые бронзовые листы с крыши храма Юпитера и забрали даже медные горшки из кухонь на Палатине. Так как у вандалов обнаружилась тяга к прикладному искусству и архитектуре, они забрали вещи из дворцов, чтобы украсить ими свои виллы в Африке. По некоторым данным, еще Аларих похитил иудейские сокровища из храма Мира на Форуме, по другим — их украли вандалы или, по крайней мере, украли то, что от них осталось. Они погрузили все это на свои тяжелые корабли и прихватили с собой императрицу Евдоксию и двух ее дочерей. Рим был парализован.

Голод, грабежи, резня, пожары и чума продолжались, и в 476 году правление западных императоров закончилось, и Апеннинским полуостровом правили короли варваров. Среди них был один очень необычный варвар, Теодорих Остгот, который, не умея читать и писать, тем не менее глубоко уважал цивилизацию. Тридцать три года, с 493-го по 526-й, Рим переживал своеобразный золотой век. Завоеватель был влюблен в завоеванный город; враг стал верным рыцарем. Одетый цезарем, Теодорих жил со своим двором в Равенне, а когда приезжал в Рим, останавливался на опустевшем теперь Палатине. К Сенату он обращался на своей варварской латыни и учредил специальную полицию для охраны сотен статуй, которые стояли на улицах и форумах. Под покровом темноты опустившиеся римляне воровали бронзовые руки и ноги, чтобы переплавить их, и современник отмечает, что при Теодорихе статуи при этом не оставались безгласными, но издавали нечто вроде звона, которым предупреждали стражу, и она с пиками набрасывалась на ночных воров. Тот факт, что готу пришлось охранять статуи римских военачальников, консулов и поэтов прошлого от самих же римлян, — еще одно ужасное свидетельство упадка Рима.

После смерти Теодориха в 526 году отсвет его правления тут же погас, и византийский император решил снова отвоевать западные провинции. В 536 году Рим был отвоеван для императора Востока Юстиниана его великим полководцем Велизарием. Еще через десять лет на сцене появился любопытный персонаж — гот Тотила.

Он осадил город и не снимал осаду, пока жители не стали умирать от голода прямо на улицах. Суп из крапивы, крысы и собаки считались деликатесами. Когда гражданскому населению разрешили уехать, то из города вышла процессия привидений, некоторые из них умерли по дороге, а прочих перебили поджидавшие их готы. Тем не менее великая стена Аврелиана стояла незыблемо, и пока оставшиеся римляне держались, питаясь травой и сорняками, которые росли на улицах, в их сопротивлении было величие и благородство, которое компенсировало трусость римлян в дни Алариха. В конце концов четыре грека часовых дезертировали к готам и предложили открыть им Ослиные ворота (Порта Азинариа) рядом с Латеранским собором Святого Иоанна; потом они ночью незаметно проскользнули обратно, на свой пост. Ворота открыли, и с первым лучом солнца 17 декабря 546 года Тотила и его армия проникли в пустой город. Им даже не на кого было излить свою ярость. Это может показаться невероятным, но во всем Риме осталось всего-навсего пятьсот горожан, которые прятались в церквях. Дворцы стояли пустые, двери домов были открыты, знаменитые улицы и императорские форумы — молчаливы и покинуты, статуи, оставшиеся от прежних дней, довершали трагическую картину. Итак, готы одержали бескровную победу, у них была полная свобода действий, как у грабителей, забравшихся в дом, когда хозяева ушли.