Полёт ласточки в околоземном пространстве - Александр Тарасенко

Утро плавно перетекало в день. Солнце успело забраться чуть ли не в верхнюю точку своей траектории. И оттуда обдавало город тёплыми лучами. В потоке света купались улицы, машины, идущие по улицам люди. И здание, где работали ангелы — плавились десятки обращённых к солнечной стороне окон.

Встретив в коридоре Игоря, он поздоровался. Не более и не менее чем с остальными ангелами. На стене колышется серое пятно, будто солнце одним мощным ударом выбило из занавески её тень и пришпилило к стене тонкими иглами света.

В комнатах и офисах царила рабочая обстановка, хотя со стороны могло показаться обратное. Посторонний наблюдатель мог увидеть в коридорах молодых людей. Легко наткнуться на что-то обсуждающую, а то и спорящую, группу от двух до двух десятков человек. Если бы наблюдатель заглянул в офисные комнаты, то удивился и того больше — сотрудники спали. Наблюдатель мог бы не поверить и выждать хоть полчаса. И всё это время они сидели с закрытыми глазами. Остальные не лучше: уставились невидящим взглядом в одну точку. Или водят руками, словно дирижируют невидимому оркестру. Мало того, что невидимому, ещё и неслышимому оркестру. В здании стояла тишина, прерываемая только шагами и голосами.

Гипотетическому наблюдателю невдомёк, что те, кто хотел работать под музыку, прекрасно слышали её. Если бы наблюдатель мог погрузиться в порождённую анимусами виртуальность, то перед ним предстала бы совсем иная картина. Совсем иная картина.

Племянники загадочного (но как покажут вот-вот начинающиеся события непозволительно беспечного) дяди Егора живут одновременно в двух мирах. Настоящем, предметы которого можно потрогать, понюхать и даже облизать. То есть этот мир был дан в ощущениях. Но вот в чём беда: и второй мир — порождённую анимусами виртуальность, ангел тоже может пощупать и даже попинать, если очень захочется. Для примера он может запустить в анимусе программу создания несуществующих объектов. И повиснет в центре комнаты, допустим, ярко-красный, абсолютно непрозрачный, трёхмерный тетраэдр. Повинуясь программе, анимус отслеживает взаимодействие ангела и объекта (того висящего без опоры красного тетраэдра). Когда ангел протягивает руку к месту расположения гладкой грани, анимус генерирует ощущение прикосновения. Если вдруг захочет укусить, то и тогда внутренний компьютер обманет мозг полным набором ложных ощущений и чувств. Но только отмени выполнение программы, и комната вновь окажется пуста. Как в таком случае прикажете отличать существующее от несуществующего? Анимус суть есть контролируемое сумасшествие. Как и человеческое мышление в общем, если подходить непредвзято.

И даже более того: сам файл базы данных, также как и любой другой файл, запросто может быть размазан по всему жёсткому диску. А то и частично находиться на сетевых или съёмных носителях. Если мы говорим на языке нулей и единиц, то покажите, где находится размазанная по базе данных таблица в размазанной по жёсткому диску базе данных? И это если мы не учитываем, что база может частично находится в сети или хотя бы на нескольких жёстких дисках одновременно. Тем не менее, с точки зрения программистов и база данных и таблица в ней суть отдельные объекты. Эдакие идеальные точки, с которыми следует работать, совершенно не учитывая их настоящую форму. Выдумавшие идеальный газ, идеально круглое тело и прочие идеалы, физики, исходят от зависти. Приведённые рассуждения бесспорно доказывают, что и без всяких анимусов, виртуальность давно и прочно обосновалась в нашей повседневной жизни. Может быть, человеческому разуму свойственно оперировать с упрощёнными до реального не существования явлениями и объектами? Может быть, человеку свойственно погружение в виртуальность. Не зря же он выдумал её и так плодотворно использует.

Тем временем Антон, совершенно не думая ни над тем, что свойственно человеку, ни над тем, кто и когда выдумал идеально не существующие вещи, спрятал последний из серых цилиндров. Чем ближе время, тем больше он волновался. И тем спокойнее и даже безмятежнее делалось его лицо.

— Пойдёшь обедать?

Антон помотал головой: — Позже.

Подключившись к камерам, он видел, как ангелы стекаются в столовую. Улыбающаяся повариха щедро накладывает. Сегодня она по собственной инициативе ввела день итальянской кухни. Вроде бы никто не жалуется.

Отключившись от камер, Антон моргнул и стал смотреть в окно. Сонный дворик залит полудневным солнцем. Совершенно пустой: ни мамаш с маленькими детьми, ни вышедших погреть косточки старушек. Песочница, почти без песка. Чёткие тени. Безветренно. Все ангелы находились в здании, пора было начинать.

Неожиданное прикосновение к плечу заставило Антона вздрогнуть и резко обернуться.

— Задумался? — Бутинко Наташа подпрыгнула и уселась на подоконник, благо тот широкий и крепкий.

Антон сделал попытку усмехнуться: — Размышляю о даре власти.

— Надо же — Бутинко вдруг замахала рукой кому-то за спиной. Оглянувшись, Антон увидел Олю. Девушка тянула через соломинку жёлтый, наверное, апельсиновый, сок.

Повернувшись к Антону, спросила: — И до чего додумался?

В начале Антон собирался буркнуть «ни до чего» и закруглить разговор. Какие беседы — до назначенного времени осталось от силы десять минут. Игорь уже прислал зашифрованный рапорт о занятии позиции согласно плану. Вдруг изменив собственное решение, Антон сказал: — Вы не думали о том, что было бы попади такой дар в руки нехорошего человека. Нет, не плохого — тут всё понятно. А просто в руки недостаточно хорошего. Сто лет назад он мог бы стать правителем отдельной странны и всё. Сейчас же мы можем изменять весь мир также просто как лепить из пластилина. И никого не пугает возможность ошибиться.

— Пугает — не выпуская соломинку из уголка рта, сказала Оля.

Наташа ехидно поинтересовалась: — Стало быть, ты предлагаешь: ничего не делать потому, что боишься ошибиться.

Оля добавила: — Несколько поздно для подобной точки зрения.

— Все мы поддерживаем цели Егора Николаевича. Хотим и главное пытаемся делать мир лучше. Все мы верны одарившему нас — сказал Антон — Но я думаю, может ли всего один единственный человек управлять целым миром. Всей цивилизацией. Не только её настоящим, но и прошлым — тысячелетиями истории. И будущем. Будущее гораздо важнее прошлого.

Покорно дослушав монолог до конца, Наташа возразила: — А может ли чем-то одним эффективно управлять куча народа. Даже при условии, что все они тянут в одну сторону? Что до многополюсного мира, то это ещё хуже. Нужно выбирать: или один решает, куда идти всем. Или решает тоже один, но зовут его суперпозиция тысяч векторов и векториков. Второе его имя — слепой случай.