Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова

урон моей чести! Я готов ответить за ее преступления, но прежде всего принимаю ее обязательства как свои. – Совет снова зашумел. Гвинн обернулся к отцу. – Эрл Годвин, ты принимаешь мой вызов?

Эрл поднялся:

– Ну наконец-то! С радостью, сын. Какое оружие предпочитаешь?

– Оружие? Ну что за нелепость! Какой из меня боец на мечах или копьях? Я же утомляюсь лишь от их вида. – Гвинн задумчиво побарабанил пальцами по губам. – Ордалия. Огнем и водой. Кажется, так выглядел изначально Божий суд? Мой выбор – огонь. Скоро рассвет, эрл Годвин. Кажется, я стану первым Истинным, кому все же захотелось прогуляться под солнцем!

– Нет! – выкрикнул Начо.

Члены Совета что-то говорили друг другу, шум сливался в единый гул, даже гвардейцы потеряли свою выдержку, переглядываясь. Лишь две фигуры в комнате не двигались. Эрл Годвин, сжимающий подлокотник старинного кресла так, что он крошился под его пальцами. И Гвинн, расслабленный, он стоял во главе стола и улыбался, глядя на отца.

Алия крепко сцепила скованные руки. Ей внезапно стало холодно.

Глава 4

Пока шло обсуждение, совещание, переговоры и снова обсуждение, Алию поместили под стражу. Она сидела в камере, обдумывая произошедшее. Гвинн обыграл ее, вот только это приведет его самого к смерти. Самоуверенный дурак! Она смогла бы! Периодически к ней возвращался гнев на Гвинна, и тогда она мрачно улыбалась тому, что уже скоро этот проклятый род – и Гвинн, и его отец – могут сгинуть под солнцем. Потом возвращался страх и озноб. Она представляла себя в мире, где Гвинна больше нет, нет ее Инициатора, нет ее… Кого? Друга и защитника? Сюзерена и хозяина, судя по последним событиям? В эти моменты в ней воскресала Эн и безразлично улыбалась, напоминая, что отсутствие связи крови – не так уж и плохо. Алия сжимала руки, до боли впиваясь ногтями в кожу.

– О чем ты думала?! Совсем рехнулась на почве своей избранности? – Гвинн ворвался в комнату так стремительно, что Алия вздрогнула. – Ты подставила Легион и Начо! Всех своих друзей! Ты подставилась сама! О себе молчу, я явно не вхожу в круг тех, кого ты хочешь защищать! Ты правда считала, что никак не повредишь Легиону и все забудут, сколько времени ты там провела? Ты маленькая самовлюбленная дрянь, зацикленная только на своей инаковости, только на том, как тебе пришлось тяжело! Твою ж мать, не ты первая – не ты последняя. Всем нам тяжело приходилось!

Гвинн наконец выдохся и упал на стул напротив решетки, за которой сидела Алия, спокойно сложив руки на коленях.

– Все? – Алия устало потерла глаза. – Или еще что скажешь? Гвинн, тут везде жучки, между прочим… И как тебя вообще допустили?

Гвинн достал из кармана глушилку и кинул ее на колени Алии.

– Меня всегда допускают туда, куда я хочу пройти! Забыла?

– Гвинн, я не просто так сообщила тебе все. Я знала, что ты весьма изворотлив и сможешь защитить Легион.

– О! Благодарю за доверие, прекрасная госпожа! – Он саркастично поклонился.

Алия начала закипать.

– Если бы ты не вмешался, то сейчас бы…

– Сейчас бы тебе уже оторвали голову, а кровь пустили по ретортам, чертова идиотка!

– Ты этого не знаешь! – Алия вскочила и рванула к решетке, обхватив ладонями прутья. – Я знаю, насколько я сильна! Только я и знаю!

– А я знаю, насколько силен он! – внезапно спокойно ответил Гвинн. – Инквизиции выгодно было стравить Легион, Совет и кланы, и ты отлично заглотила наживку и стала причиной раскола. Так долго находившийся в равновесии мир сегодня не просто пошатнулся, но как следует осел. Без тебя я бы спокойно устранил эрла, восстановил баланс сил. Теперь Легиону доверия больше нет. Совет будет тянуть одеяло на себя, кланы воспользуются этим, чтобы затеять свару, и именно ее сейчас я наблюдал наверху. А Инквизиция будет тем временем штамповать упырей и продолжать крестовый поход против мира Вечных, уничтожив тех, кто мог бы ему помешать и мешал все это время. Убить эрла? Смешно! Лишь чуть расшатать под ним трон! Торквемада прекрасно знает, что убить эрла практически невозможно – он старейший и сильнейший из Истинных! Ты думаешь, никто не пробовал? Рауль пытался много веков. Даже я, а я сильнее всех, кого ты знаешь! И он не срубил бы тебе голову, нет! Он бы по праву победителя затребовал тебя себе и вот там в своих лабораториях развлекся бы по полной! Ты – дитя по сравнению со всеми, кто тут собрался, и столь же мало знаешь и понимаешь в хитросплетениях политики Вечных. Легион – вот твое место, пока я не завершу свое дело!

– Конечно, я не разбираюсь. – Алия все сильнее злилась, Гвинн мастерски умел бесить ее, делая так, что она чувствовала себя ребенком, которого отчитывает учитель. – Как я вообще могу разбираться в чем-то, если ты все время лжешь или выворачиваешь правду как хочешь, никогда и ничего не рассказываешь до конца, не ставишь в известность. Просто расставляешь нас всех на шахматную доску и играешь. Ах, смотрите-ка, он пожалел Легион. Тот самый, который компоновал нужными тебе игроками. Или Диану, которая работала на всех, потому что ты ей так приказал! Нет, не приказал. Ты лишь намекнул, что именно так было бы удобно тебе! Я уверена, что Совет пляшет под твою дудку – как же, наверно, они огорчились твоему возвращению, они-то надеялись, что хотя бы от тебя избавились уже, ан нет! Твои пешки расставлены везде, и ты очень удачно оплел мир своей паутиной. Скажи, а ты планировал свое попадание в тюрьму про́клятых, чтобы не запачкать рук, когда надо мной проводили опыты? Как же это удобно: эрл сделал все сам, твоя пешка чуть-чуть продвинулась к тому, чтобы стать ферзем, вовремя выбралась в Легион и вытащила тебя, а ты – лишь несчастный мученик! Совсем ни при чем!

Гвинн резко и зло расхохотался:

– Ничего себе! Как, оказывается, я все спланировал и предугадал!

Гвинн подошел к клетке и накрыл руки Алии своими. Она попыталась вырваться, но у нее не получилось. Казалось, в голове бьет колокол, взгляд Гвинна, горевший пламенем цвета индиго, приковал ее к себе, она не могла сопротивляться ему и готова была просто склониться перед его волей. В ушах шумело, а из носа потекла кровь. Алия хотела закричать, но горло сдавило спазмом.

Это закончилось так же внезапно, как началось. Мир вернул себе форму и цвет, шум отступил и ясность стала столь внезапной, что ее пошатнуло.

– Мне куда меньше