Королевская постель - Маргарет Барнс

Но это был вовсе не Том. Это был Дикон. Дикон, внебрачный сын короля Ричарда, который учился в Лондоне на каменотеса. И в этот счастливый миг она обрадовалась не только его появлению, но и тем переменам, которые произошли в нем. Он не был больше робким, смущающимся юношей, к которому она испытывала материнское сострадание. Менее рослый, чем Том, темноволосый и серьезный. Человек, который познал радость и уверенность в себе благодаря успешному постижению выбранной профессии, имеющий собственные причины для сосредоточенности и сострадания к другим. Человек, которому небезразлична ее судьба и который в трудную минуту захотел быть рядом, чтобы защитить ее.

Взгляд Дикона нашел Танзи, и в тот же миг он, казалось, забыл о всех остальных. Он смотрел на нее, измученную, одиноко стоявшую на возвышении, и улыбался. И Танзи знала, что отныне она никогда больше не будет чувствовать себя одинокой.

– Если вы не украли деньги сейчас, а нашли их почти два года назад, почему же вы до сих пор их не истратили? Зачем вы их берегли?

– Для поездки.

– И куда вы собирались поехать?

– В Лондон. – Слабый, чуть слышный голос обвиняемой неожиданно приобрел уверенность и силу.

– Почему вы хотели поехать в Лондон? У вас там есть родственники?

– Нет, сэр.

– Может быть, там живет молодой человек, с которым вы помолвлены? – спросил мистер Лангстаф, которому было известно, что Роберт Марш очень хотел бы выдать свою дочь за Тома Худа.

Однако Танзи не смогла сказать, что помолвлена и объяснить, почему хотела поехать в Лондон, потому что это она хранила глубоко в своем сердце.

В зале воцарилось тягостное молчание, которое сразу же испортило впечатление от ее ответов, ставших в какой-то момент более спокойными и уверенными. И неожиданно это тревожное молчание было нарушено молодым человеком, который громко сказал:

– Я собираюсь на ней жениться.

Все головы разом повернулись в его сторону. Казалось, что его слова только осложнят и без того запутанное дело. Старый судья, перегнувшись через свой стол и приложив раскрытую ладонь к уху, спросил:

– Откуда вы приехали, молодой человек?

– Из Лондона. И это истинная правда, что я намерен увезти эту девушку туда, как только все эти люди перестанут ее мучать.

– Эти джентльмены не делают ничего предосудительного, они только помогают свершиться правосудию, – строго произнес судья. – Как ваше имя и чем вы занимаетесь?

– Ричард Брум, подмастерье мастера Орланда Дэйла из Олд Джуэри, сейчас я участвую в строительстве дома для сэра Вальтера Мойла, – ответил Дикон таким тоном, словно все это не имело никакого значения. – Разве вы не видите, милорд, что она едва стоит на ногах? Прошу вас, позвольте ей сесть.

Он говорил так спокойно и уверенно, что, недолго поколебавшись, судья велел приставу принести стул. Танзи опустилась на него, преисполненная благодарности к Дикону. Она почувствовала себя гораздо лучше потому, что публика перестала глазеть на нее, переключив свое внимание на необычного юношу в простой пропыленной дорожной одежде подмастерья, рискнувшего попросить королевский суд о милосердии и твердо сказавшего о том, что собирается жениться на обвиняемой.

– Если вы только что приехали из Лондона, откуда вам известно, что происходит здесь? Откуда вы знаете про здешние ужасные события?

– Я не знаю ничего про эти события. Но три дня назад Том Худ, ваш кузнец, разбудил меня рано утром и сказал, что совершено убийство. Он тоже работает на сэра Вальтера Мойла. – Дикон отвернулся от тех, кто задавал ему вопросы, и нежно посмотрел на Танзи. – Он был очень встревожен, но не смог приехать сам, ибо вот-вот должен уехать в Кале.

Дикон смотрел на Танзи так, словно хотел смягчить удар, который ей наносит, сам того не желая.

Всем было известно, какую выгодную работу получил в Лондоне молодой лестерский кузнец, поэтому слова незнакомца не вызвали ни у кого сомнения и были встречены с интересом.

– Но вы сказали, что именно вы собираетесь жениться на Танзи Марш, – спросил адвокат Лангстаф с некоторым удивлением. – Давно ли вы знакомы с ней?

– Около двух лет.

– Известно ли вам, что у нее есть эти деньги?

– Да.

– Знаете ли вы, как они к ней попали?

– Она говорила мне, что нашла их на полу под королевской кроватью вскоре после того, как король уехал из «Кабана» в Босворт.

Хотя его еще не было в зале, когда Танзи отвечала на этот же вопрос, их слова полностью совпали, и он почти слово в слово повторил ее ответ. И друзья Танзи вздохнули с облегчением. Господин Лангстаф торжествующе высыпал монеты на стол.

– Эти монеты не имеют никакого отношения к убийству. Не имеет никакого значения, зачем она хранила их, но дочь Роберта Марша владеет ими с августа 1485 года.

– Не совсем так, сэр. В течение этого времени она владеет не всеми этими деньгами, – поправил адвоката Дикон. – В течение первого года она при всем желании не могла потратить их, потому что отдала их мне взаймы, во всяком случае, большую часть этой суммы.

– Зачем? – в недоумении спросил мистер Лангстаф. Новая волна страха навалилась на Танзи, но Дикон выглядел вполне спокойным и решительным. Только правда сможет очистить Танзи от всей той грязи, которой ее вымазали все – и убийцы, и их жертва. О себе он совсем не беспокоился.

– Чтобы я смог уехать из Лестера после Босворта, – ответил он.

После этого простого вопроса в зале суда воцарилась тишина.

– Значит ли это, что вы были сторонником короля Ричарда?

– Самым преданным, – признался королевский сын.

– И вы вернули долг? – в голосе судьи появились новые, доброжелательные интонации, которые без труда позволяли определить, кому он симпатизирует.

– Разумеется, милорд. Сразу же, как только смог их заработать.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил адвокат Мольпаса, просто для того, чтобы что-нибудь спросить.

– Торговец из Лондона, Гаффорд, который живет на Чипсайд. Он часто бывает в Лестере и, наверное, знаком кому-нибудь из вас.

Судя по тому, как люди, обращаясь друг к другу, повторяли это имя, было понятно, что его многие знают. И все сказанное молодым человеком суду приобретало несомненную достоверность. Даже те, кто поначалу принимал всерьез сомнительные показания преступников, с видимым облегчением говорили друг другу о том, что ни на минуту не верили в виновность дочери Роберта Марша.

Танзи почувствовала облегчение. События, связанные с ночным кошмаром, приближались к развязке. Теперь никто не обвинял ее. Все смотрели на преступников, о которых она говорила суду. Люди верили ей. Она осмелилась взглянуть в лицо судьи, но то, что она прочитала на нем, наполнило ее новым страхом. Не за себя, а за Дикона. Что сказал ему король, его отец? «Если меня убьют, уезжай из Лестера и никогда туда не возвращайся. Ты слишком похож на меня». Но он вернулся, вернулся, чтобы помочь ей.