Операция «Юродивый» - Сергей Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А то ты не знаешь? За измену Родине!
– В начале осени 1941-го нас перебросили под Брянск. Поставили задачу – удержать рубеж на реке Вобля. Это приток Судости…
– У тебя какое образование?
– Никакого. Неграмотные мы.
– Откуда тогда столь глубокие познания в географии, а?
– В чём?
– Брянский край – для тебя чужой. Откуда ж тебе стало известно, что Вобля впадает в Судость? Ну!
– Командир сказал…
– Фамилия!
– Майор Бережной… Вот, мол, река, чтобы за неё – ни шагу…
– Он что, краткий курс тебе читал под артобстрелом? Это – Вобля, она впадает в Судость, Судость – в Десну, Десна в Днепр…
– Так – врезалось в память… Может, на карте прочитал…
– Так ты ещё и карты читать умеешь, неграмотный?
– Нет. Старшой наш уже во время войны курсы младших лейтенантов закончил… В Брянске. Он… Он нас вёл.
– А карта где?
– У меня, – подал голос Макс. – Вот, держите…
Вялов взял сложенную несколько раз карту и развернул её. Нигде ни потёртостей, ни трещин, ни дыр. Новенькая, как будто только со склада!
И красной линией: маршрут. Брянск – Ржев – Весьегонск! Название последнего населённого пункта было обведено кружком.
– Чьи это художества? – зарычал Павел.
– Костины. Младшего лейтенанта Перепёлкина…
– Давайте его сюда, Макс… Впрочем, нет, сначала доставьте третьего.
Командир выглянул из землянки и распорядился:
– Задержанного Гонтаря ко мне!
– Есть! – донесся снаружи чей-то грубый голос.
– Красноармеец Гонтарь! – через несколько минут доложил худощавый, жилистый парень лет двадцати пяти.
– Давай всю анкету. Год и место рождения, национальность, происхождение, образование, род занятий…
– 1917-й, Петрозаводск…
– Прекрасно! Выходит ты, братец, земляк моего друга! Пожалуйста, Макс, пригласите сюда Лаврикова… Присядь, Александр Климович, потолкуй с земляком… Продолжайте, товарищ солдат.
– Закончил рабочую школу, пролетарий, трудился на Александровском, – промямлил тот.
– Это что за предприятие? – спросил Вялов.
– Некогда – пушечно-литейный, – пояснил лейтенант. – А сейчас – Онежский металлургический и машиностроительный завод.
– Вот так и надо отвечать. А ты – «Александровский». Что делал-то?
– Буровые машины… (Капитан взглянул на Лаврикова, тот утвердительно кивнул головой).
– Ясно. Мобилизован когда?
– С первых дней войны. Попал в стрелковый полк. Воевал в Белоруссии.
– С этого момента подробнее…
– Выгнали нас в чистое поле.
– Так уж и выгнали?
– Нет, конечно, – засмущался Гонтарь. – Приказали окопаться… А все – парни молодые, необстрелянные. Работать лень. Кто по колено, кто – по пояс. Только я, старшина и ещё несколько человек с головой в землю зарылись… А тут – авиация налетела… И как начала бомбить, как начала… Короче из всего полка не больше отделения нас осталось. А спереди уже танки наступают. Пришлось уходить в леса.
«Похоже, не врёт пролетарий… Говорит, как было, – не приукрашивает! Хотя многие мои коллеги таким россказням не верят. Предпочитают, чтобы всё строго по Уставу: мол, героически сражались до последнего, а когда получили приказ отступить, построились под началом старшего по званию и чётко отошли на заранее подготовленные позиции…»
– В лесу разбежались, кто куда. По двое, по трое… Я со старшиной Курочкиным остался.
– Где он сейчас?
– Умер. На третьи сутки… Мы на хуторе одном обосновались. Утром проснулся, тормошу его: «Вася! Вася!» А он молчит… Там и похоронил сразу за хатой. Потом рванул один. На север.
– Без карты?
– Я – охотник, в лесу ориентироваться умею. По мху, по деревьям, даже по звёздам. Сначала встретил Стёпу Кочергина…
– Где? При каких обстоятельствах?
– Вышел к деревушке, там ни немцев, ни полиции. Гляжу: наш, красноармеец, в форме – как положено, два ведра воды в колодце набрал и в дом тащить собирается. Окликнул его, познакомился… «Пошли со мной, – говорю, – вдвоём всё-таки веселее», а он – ни в какую. Мол, вдовушку одну приглядел, жуть какая страстная баба, теперь у нас любовь… Тут тётка сумасшедшая из избы выскочила, на меня накинулась, иди, мол, служивый, куда хочешь, а Стёпушку моего не трожь! Как только она это сказала, издали послышался рёв моторов. Я в кусты, Кочергин за мной… Засели. Смотрим: немцы на двух мотоциклах с колясками по сельской дороге катят. В одной из них – дядька в вышитой сорочке, штатский, лет пятидесяти… Мы поняли, что оттуда надо уходить.
– Ели что?
– Всё подряд. Грибы, ягоды, дичь… Стёпа успел в хату сигануть, чтобы с вдовушкой попрощаться… Она ему и собрала кое-что в дорогу. Хлебца-сальца, – как он сам сказал.
– Ясно. С Перепёлкиным где встретились?
– Под Брянском. Устроились на ночь в одной ложбинке. А когда открыли глаза – увидели автоматный ствол. «Встать! – приказал младший лейтенант. – Кто такие?» Мы представились. Рассказали обо всём без утайки. И они взяли нас с собой.
– Они?
– Да. С ним был ещё один товарищ. Валерий Гребешков. Через день Перепёлкин послал его в разведку, из которой тот почему-то не вернулся.
– Кто ж по одному в разведку-то ходит?
– Не знаю. Им виднее.
– Ладно. Свободен. Товарищ Макс, распорядитесь отвести этих двоих назад в изолятор, а офицера – немедленно доставить ко мне.
* * *– Здравия желаю! – робко пробормотал светловолосый мальчишка с зелёными, некогда озорными глазами.
– Здравствуй, Костя. Садись.
– Спасибо, товарищ…
– Капитан, – уточнил Вялов.
«Нет, на группу они не похожи – слишком разные… Тогда зачем уходили в сторону от фронта? Просто дезертировали? Тоже верится слабо! Оружие не бросили, не переоделись, даже не сорвали знаки отличия. Может, и вправду – заблудились? Так ведь Гонтарь утверждает, что неплохо ориентируется в лесу… Нет, ни шиша я не понимаю в этой песне!»
– Где ваше удостоверение, товарищ младший лейтенант?
– Не успел получить…
– Как так?
– Мы только закончили курсы, как немец налетел… Всех курсантов расстреляли в Брянской тюрьме. Лишь двоим посчастливилось спастись. Мне и Гребешкову. Позже, в лесу, к нам присоединились красноармейцы Кочергин и Гонтарь. Однажды мы услышали шум, как будто впереди валят деревья. Валера пошел посмотреть, что там происходит… Час, второй, третий, а он не возвращался. Оставаться на месте было небезопасно. Пришлось уходить без него ещё дальше на север…
– Карта чья?
– Гребешкова.
– А что за маршрут на ней?
– Кратчайший путь к Весьегонску.
– Зачем он вам?
– У Валеры там тетка!
– Выходит, вы, братцы, дезертиры? Решили под тёткиным подолом отсидеться?
