Нет сигнала - Александр Верт

– Что значит убедить?! – зло спросил Новиков. – Ему нужна эта операция!

– Коль, он устал, – тихо сказала Нина. – Как все нормальные люди, он просто устал уже. Сейчас у него такой этап. Он же вообще просил его не спасать, если сердце совсем остановится, а я все равно заставила ребят работать. Понимаешь?

– Ему нужна причина, – понял Новиков и задумался.

Он понимал, что взволновать Матвея могли разве что события на Титане, но там, согласно отчетам, все шло хорошо. Сотников регулярно присылал видео, потому Новиков своими глазами видел на записях то, что происходит внутри куполов.

– Нам запретили вести съемку на базе, – еще при первой связи сообщил Сотников, – зато внутри купола можно, буду рассказывать и показывать, как идут дела.

На этих записях сам Сотников был вынужден ходить в специальном костюме и респираторе, потому голос его звучал приглушенно и нечетко, но Новиков все равно его понимал. Видел, как натянули  разметочные веревки в первом куполе, создали сетку в ячейке метр на метр и в каждый нижний правый угол высадили росток. В центре высаживались саженцы, по краям – пробившиеся из семян ростки.

– Они прижились и активно растут, – радовался Сотников, а Артур высылал строгие отчеты с данными, старательно подчеркивая при этом, что они обгоняют разработанный план.

За восемь месяцев было снято пять куполов, а сейчас их функционировало больше двадцати. Один из них вот-вот снимут, а в зоне возле него развернуты еще три.

– Вокруг нас уже лес! – смеялся Сотников. – У меня ветки прямо под окном, жаль показать не могу, но как-нибудь потом, а пока мне надо бежать…

Бежать ему надо было все время – то кормить жуков, то контролировать высадку, то проверять данные, то вовсе на какое-то совещание.

Новиков уже привык к этим его коротким сообщениям и считал их чем-то вроде ежедневного моциона для них обоих, но Сотников внезапно поразил:

«Нужно поговорить, – написал он в сообщении. – Кажется, на Титане появились проблемы».

Новиков посмотрел на сообщение и не смог не обрадоваться тому, как все складывалось само, если немного подождать.

– Нина, я его уговорю, так что готовьте оборудование, – уверенно сказал он сестре. – Когда он будет в состоянии вести диалог?

– Я могу разбудить его медикаментами хоть сейчас, – растерянно ответила Нина, косясь на внезапную усмешку на лице брата.

«Через пару минут сможешь?» – спросил он у Сотникова.

«Могу. Тогда жду вызова», – с небольшой задержкой ответил микробиолог.

– Буди! – тут же велел Новиков. – Я знаю, как заставить его бороться за жизнь.

Одно Николай Новиков знал точно: ни один ученый не захочет, чтобы его детище пропало или не было завершено, а причины при этом не важны. Ученые – творцы, способные сражаться за свое творение, главное было напомнить об этом Матвею.

Глава 19

– Мне нужен твой совет, – без приветствий сказал Сотников.

Он сидел в своем кабинете в лаборатории базы. За его спиной можно было легко увидеть с одной стороны окно, за которым было голубое небо с желтыми облаками, блестящими от яркого света. Темно-синие ветки прикрывали его сияние и покачивали своими листьями так, что можно было представить их шуршание. С другой стороны рядом с электронным микроскопом стояли горшки с крышками, где только начинали прорастать свежевысаженные семена.

По напряженному взгляду Сотникова и отсутствию шуток Новиков сразу понял, что тот сомневается, но больше не может сдерживать тревогу. В этот миг Новикову стало совестно, ведь Сотников звонил ему не как начальнику, а как умному человеку, способному дать совет.

Ученым Николай Новиков никогда себя не считал, а вот стратегом – всегда. Ему казалось, что он играет в шахматы, а его враг – само незнание, и нет у него фигур, только тьма, закрывавшая часть поля. А он – Новиков-младший – создавал фигуры, способные это поле осветить. Он брал их пешками, ставил на поле и давал ресурс, чтобы они взращивали в себе ферзей, а потом делали, быть может, всего один шаг прямо во тьму и рассеивали ее своим присутствием.

Странная это была игра. И вот теперь Новиков впервые понял, что взрастил фигуры, которые можно оскорбить неведеньем, потому, стоя в больничном коридоре, жестом остановил Сотникова.

– Сначала я, – уверенно сказал он. – Есть две вещи, которые ты должен знать прежде, чем расскажешь мне о проблемах на Титане.

– Это могут быть и не проблемы, – пояснил Сотников, хмурясь, но тут же кивнул: – Слушаю.

– Я – глава Люкса, – без предисловий сказал Новиков и умолк, давая собеседнику осознать услышанное.

Сотников хмыкнул, задумчиво потер подбородок, покрытый трехдневной щетиной, готовой превратиться в бороду, и кивнул:

– Это логично, – сказал он, совершенно не удивляясь.

Ему сразу стало понятно, почему Новиков интересовался Титаном и почему теперь предупреждал о своем намерении. Даже собственное приглашение в проект стало понятней. Сотников иллюзий на свой счет не питал. Он хороший микробиолог, но не лучший в мире. Профи, но почти заурядный, от общей массы отличный, разве что, набором личностных качеств, позволяющих быть и подчиненным, и лидером, если это нужно. Серым кардиналом Сотников тоже мог быть, а благоговейного ужаса перед начальником не испытывал. Не тот он был человек, чтобы Новикова, которого уважал и считал почти другом, вдруг боготворить только потому, что он его работодатель.

– Что еще я должен знать? – спокойно спросил он, давая понять, что первый пункт для него совсем не проблема.

– Я нахожусь на территории больницы, где сейчас лежит Матвей Денисов, и хочу, чтобы ты рассказал все нам обоим. Ему нужно это знать.

Как стратег, Новиков понимал, что без неприятностей не обходится ни один проект, главное выжать из любой неприятности максимум пользы. В конце концов, большинство проблем – как в математике два минуса, что могут вместе дать плюс.

– О, это хорошо, – внезапно вздохнул Сотников и даже вытер платком пот со лба. – Он, между прочим, что-то заметил на эту тему перед своим отстранением.

– Что? – поразился Новиков. – Что-то пошло не так еще до вылета?