Хранительница души - Алекс Найт

Лестница и гостиная остались позади. Они ворвались в спальню да так и остановились в дверях. Лекс обнаженная лежала на полу в луже крови.

– Нет, – Аркарион рухнул на колени, обратив немигающий взгляд к мертвой возлюбленной.

Дайрос на негнущихся ногах двинулся к девушке. Присел на колени возле Лекс, отчего ткань брюк мгновенно начала пропитываться еще горячей кровью. Александра лежала, раскинув руки в стороны. Застывший взгляд синих глаз обращен в пустоту, волосы окрасились в красный цвет. Если бы не зияющая на шее рана, можно было решить, что она просто отрешена от мира, как и днем.

Взгляд скользил по застывшим чертам лица. Это невозможно, это не может быть правдой. Только пару часов назад они разговаривали с ней, а сейчас ее уже нет.

Казалось, в грудь воткнули отравленный клинок, настолько оказалсь сильна душевная рана. Яд распространялся, сжигал, испепелял, причиняя ужасную боль. Он так и не смог поговорить с Александрой по душам. Оценить свои чувства к ней. Не успел даже стать ей настоящим другом. И хуже всего, он не сумел ее защитить.

Дрожащие пальцы скользнули по прекрасному лицу, закрывая глаза Александры навсегда.

Глава 23

/Дракон/

Лучи солнца отражались от идеально гладких доспехов воинов Ринделла. Делегация Великого леса прибыла к обеду. Вперед на белоснежной кобыле выехала Аластриэль – королева и одна из членов Совета союзных полисов. По правую руку от нее на черном коне скакал ее сын и наследник – Андерс.

Дайрос с Аркарионом ожидали их у главного входа в Храм. В доспехах. И им, наконец-то вернули оружие. Только смысла в этом уже нет. Главное сокровище, хранившееся в Храме, забрали. Магистр предпочел удалиться к Источнику, надеялся приоткрыть завесу будущего.

Королева спешилась сама. Она была облачена в облегченный золотой доспех поверх белоснежного платья. Светлые волосы собраны в сложную прическу. Даже в пути она выглядела безупречно. Прекрасное лицо сохраняло невозмутимость, больше напоминая фарфоровую маску.

Андерс легко выпрыгнул из седла. Звякнули сегменты доспеха. Голубые глаза смотрели остро и внимательно. В каждом движении чувствовались сбалансированность и расчет. О наследнике отзывались, как о сильном воине, достойном сыне своей династии. Положив одну ладонь на рукоять меча, он предложил руку матери и подвел ее к встречающим.

– Королева, – Дайрос и Аркарион поклонились, выражая почтение.

Голова раскалывалась. Ни он, ни Аркарион не сомкнули глаз сегодня ночью. Наверное, даже попытайся он заснуть, не смог бы. Перед мысленным взором до сих пор стояла отпечатавшаяся в сознании картина лежащей в луже собственной крови Александры. В груди поселилась тупая боль, сжимая сердце, не позволяя нормально дышать. До сих пор не верилось, что ее больше нет.

– Примите наши соболезнования, – голос дрогнул. – Александра погибла ночью от руки наемника.

Аркарион вздрогнул на этой фразе. Он осунулся, глаза запали, в их глубине поселились боль и отчаяние. Хуже он выглядел только, когда погибла Мирианна перед их свадьбой.

– Погибла? – королева пошатнулась.

Маска лица дрогнула и рассыпалась, показывая настоящие чувства. Голубые глаза подернулись пеленой слез. Андерс смотрел на Дайроса с недоверием. И он сразу растерял всю свою надменность. Лицо принца исказилось гримасой боли и страдания. Он обнял мать за плечи, пытаясь поддержать в столь непростое для их семьи и страны время.

– Где она? – королева сжала ладонь сына. Вновь взяла себя в руки.

– В главном зале.

Дайрос развернулся и вошел в Храм, чтобы указать путь. Внутри царило траурное безмолвие. Казалось, даже солнце светит тускло. Александра лежала у алтаря на каменной скамье. Тело обмыли, облачили в темно-синее платье, прямо под цвет глаз. Рану закрыл высокий ворот и можно убедить себя, что она просто спит. Такая прекрасная и навсегда потерянная. Для него, для них, для мира.

Королева с Андерсом прошли к Александре. Дайрос видел, как им тяжело принять правду. Он считал, что Лекс спрятали ото всех, но отношение Аластриэль и Андерса наводило на мысль о том, что они были близко знакомы с принцессой. Пальцы Аластриэль дрожали, когда она коснулась лба племянницы.

Дайрос отвел взгляд, сжав ладони в кулаки, но громкий вздох Аластриэль заставил вновь обратить взор к королеве и наследнику. Она отступила от Лекс, как-то растерянно взглянула на сына, но вспомнив о них, собралась. Полог отделил королеву и принца, не позволяя услышать их разговора. Аластриэль что-то быстро зашептала сыну. На лице Андерса мелькнуло выражение воодушевления.

Кивнув матери, он стремительно пересек зал и покинул помещение, даже не взглянув на друзей. Дайрос с Аркарионом переглянулись, вмиг подобравшись. Аластриэль же отступила от Лекс, больше не обращая на нее внимания.

– Что происходит? – первым нарушил установившееся молчание Аркарион.

– Андерс отправился в Великий лес, чтобы начать подготовку…

– Правду! – даже не сразу осознал, что его крик прервал речь королевы.

Эльфы ощущают родственные связи, всем это известно. Пусть он видит то, что хочет, но тень надежды лучше темного отчаяния.

Аластриэль вздрогнула, прищурила глаза, кажется разозлившись.

– Лекс – наш друг, – продолжил он, двинувшись к королеве.

– Даже больше, чем друг… – приглушенно проговорил Аркарион.

И Дайрос мысленно повторил его слова.

– Поверьте, любой из нас хотел бы занять ее место. И вовсе не потому что она Хранительница, – Дайрос замер в полуметре от королевы Ринделла.

Смотрел прямо в ее глаза, пытаясь и словами, и взглядом показать искренность своих чувств.

Александра необычная. Добрая, открытая, нежная и сильная одновременно. Он видел, как она плакала, когда они думали, что Арк погиб. Видел, как она заботилась о подопечных. Знал, что она готова прийти на выручку, поддержать. Он бы защитил ее от всего мира, но потерпел неудачу.

Аластриэль размышляла над его словами по ощущениям целую вечность. Небрежно указав ладонью на лежащую у алтаря девушку, она, наконец, произнесла то, что подарило надежду:

– Это не она. Не знаю, кто это, но это не Александра.

/Хранительница/

Днем ранее.

Ноги до бедер покрывал плотный слой льда. Изо рта сиплым дыханием вырывались облачка пара. Пламя застыло, словно кто-то включил паузу в воспроизведении. Но холоднее всего эти стальные объятия незнакомца. Они словно сковали саму душу, наверное, так оно и было. Я не видела его лица, его тело казалось неосязаемым, хотя хватку я и чувствовала. Но голос, этот громогласный голос, звучал в мыслях, отдавался вибрацией в каждой клеточке тела, в каждом уголке сознания.

Он пытался подчинить. Я осознавала это, но ничего не могла сделать. Грань между его и