Сопротивление материалов - Владимир Лавров

Максим сразу скис.

— С Мэри? Встретились. Кое-кто из тех, что называет себя друзьями, не предупредили её о том, что я теперь чудовище. Она чуть в обморок не упала. Потом жалеть меня начала… Меньше всего мне надо, чтобы меня кто-то жалел. Но девчонка хорошая, умненькая. Мы с ней так неплохо поговорила, если бы я не… могли бы и сойтись. Вдвойне обидно.

Александр почувствовал себя очень неудобно.

— Извини…

— Да ладно. Ты не виноват.

На этот раз собрание на пляже прошло очень успешно. С небольшим временным интервалом прибыли и студенты, и взрослые волшебники. Они расположились небольшими обособленными группками. Со стороны казалось, что никак не связанные между собой компании отдыхают на курорте. В действительности всех членов ордена соединили "прямым ветром". Это заклинание передавало даже тихие сказанные звуки, но не позволяло подслушать сказанное. Для страховки по периметру поставили ещё одно заклинание, отваживающее чужих: всякий, кто приближался к ограде, вдруг чувствовал неудобство и потребность уйти.

Александр кратко доложил итоги разведок. Пока он говорил, все остальные жевали захваченные из университета пирожки — для отвода глаз. Всем стало понятно, что грядёт большая война, что неизвестные и явно недобрые силы пытаются захватить контроль над Университетом и превратить мир немагов в сплошное страдалище.

— Для того, чтобы штурмовать базу в Антарктиде и одновременно сдерживать всех "изумрудовцев", наших сил не хватит, — сказала Ваулина, — может, привлечём знакомых из числа простых магов, не волшебников?

— Неплохая идея, — одобрил Гуров, — только ничего не говорите об университете. На вас наложена специальная магия, распознающая определённые слова. Потому говорите просто о том, что появились очень опасные силы зла, ставящие своей целью не просто господство, а создание мирового античеловеческого порядка, и что приглашаете в тайный орден. Это распространённая практика.

На этом собрании в орден приняли несколько первокурсников из числа тех, с кем старые члены ордена побывали в разным миссиях или кого знали лично. Приняли сразу десять человек, в том числе всех тех, кого нашла группа Веселова в прошлом году, плюс Мишку Андреева.

По окончании собрания охранные заклинания сняли. Майоров (как об этом было договорено заранее) сразу накинулся на Гурова:

— Сергей Александрович, ну ладно, с мусульманством и с новой религией вы мне всё объяснили… Ладно, оставляем христианство. Но объясните мне тогда, что с ним делать и как уменьшить влияние отрицательных моментов?

Александр запустил обнаружитель, нашел в кустах притаившегося Скоробогатова и удовлетворённо хмыкнул: теперь Вадим доложит ректору, что глупые энтузиасты мучили Гурова глупыми вопросами. Собрание они провели очень быстро, в том, что Скоробогатова не было в засаде в начале собрания, Александр был уверен. Гуров поймал подмигивание Веселова, едва заметно кивнул и ответил:

— Ну почему же, если хочешь, можешь новую создать, может, она и лучше получится. А про христианство ты учебники по истории христианской церкви читал?

— Да, все три. Мне показалось, что история церкви развивалась по нисходящей. Сначала откололось католичество, потеряло всю монашескую аскезу ортодоксов, всё учение о смирении, учение о трезвении и об отрицании прелести, одни "красивости" — и ничего более. Потом появились разные богомилы и протестанты — у этих всё ещё проще, не надо ни церкви, ни монашества, кто разбогател — тот и богоугодный, а о монашеских практиках и о том, что через молитву и пост можно стать разумным существом совсем другого порядка — вообще никакого понятия. И что нам теперь с ними делать?

— Ну, во-первых, не всё так просто. Католичество было создано не от хорошей жизни. Не надо считать немагов идиотами — они не хуже твоего осознавали те недостатки христианства, о которых вы мне рассказывали четыре месяца назад. В ортодоксальном христианстве нет образа существа, преодолевающего системную травму… Знаете, что это такое?

— Я знаю, — похвастался Александр. Но оказалось, что знали и все остальные — Прохоров успел поделиться своей радостью почти со всеми.

— Поэтому и получается такая ситуация, что где два человека, там три мнения, а если говорить про всё общество, то каждый сам за себя, один Бог за всех. Нет объединяющего образа того, кто будет "большим папой" и кому можно делегировать право принимать решение. Для решения проблемы и был разработан образ Папы как земного наместника Бога. Что же до красивостей… тут да, католичество много потеряло, но это было и неизбежно, иначе образы мудрых монахов противоречили бы образу всеведущего Папы. Но эффект достигнут — католики в среднем более организованы, меньше сомневаются и более деятельны. С протестантами тоже не всё просто. Если рассмотреть мир образов, в котором живёт протестантский человек, то его можно описать словами примерно так: "Мы можем спокойно и радостно воспринимать блага земные потому, что мы живём любовью ради друг друга, потому, что мы освободились от деспотичного грабежа церкви, потому, что мы живём чистотой и скромностью и готовы нести эту правду другим людям". То есть это очень историчное учение, результат более чем тысячелетнего подвижничества христианских народов. Деловитость протестантов базируется на спокойствии в душе, которое достигнуто более чем полуторотысячным опытом. Да, это упрощенный мир, но для многих простых людей этого достаточно.

— А про то, как уменьшить влияние отрицательных сторон христианства… Это дело долгое. Сейчас вот планируется развивать структуры всяких психотерапевтов, которые будут учить тому, что надо уметь справляться с паникой и уметь говорить себе, что в мире много всего и для всех, что времени у человека много и торопливость не помогает. Потом вот ожидается крушение СССР — этот опыт должен будет сказать человечеству, что принуждение к добру силой невозможно. Потом ожидается рост популярности и значительное совершенствование выборных систем — а этот опыт должен будет сказать человечеству, что важнее не жесткость деспотического сознания, а умение явной власти прислушиваться к голосу каждой внутренней системы.

— В ближайшее время планируется развивать общество потребления — это когда у всех будет много разных вещей, при этом предполагается проработать очень серьёзные проблемы с экономией на качестве. Знаешь, животному сознанию кажется, что в критической ситуации правильнее всего подавить все сомнения и действовать как можно жестче и срочнее. В действительности правильнее действовать как можно мягче, со вниманием к каждой подробности дела и к каждому сомнению — иначе в панике сборов можно забыть что-то критически важное. Поэтому люди с преимущественно животным сознанием, с аскетическим складом характера — а именно таковы многие начальники в СССР и США — будут стараться произвести как можно больше продукции и как можно больше сэкономить на качестве, на глубине проработки проекта и на зарплате. Закончится это тем, что они проиграют конкурентам, товар у которых будет хоть и дороже, но зато более востребован обществом. В этот момент в мире немагов будет сформулировано правило "Нельзя экономить на качестве, поскольку качество и есть экономия", а отсюда уже и полшага до духовного понимания того, что нагнетать панику в духе "у вас мало времени, надо всё бросить и бежать спасться" — это неправильно, и что люди боголюбивые, стремящееся к совершенству должны исходить из другого подхода — что правильнее неторопливо и вдумчиво изучать каждый нюанс и подробность дела. И это будет понимание не на уровне отдельных монахов, а всего народа.