Вся Агата Кристи в трех томах. Том 2. Вся Мисс Марпл - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, прежде всего, я, по-видимому, ваш должник, ведь это вы посоветовали мисс Кракенторп обратиться ко мне с письмом, предположительно, от вдовы ее брата.
— Ах, это! И что, не зря? Строго говоря, это не я посоветовал. Она сама захотела. А драгоценные братики, естественно, старались общими силами ее удержать.
— Из каких же соображений?
Доктор пожал плечами.
— Из опасения, видимо, что эта дама пишет правду.
— А вы как думаете, в письме действительно правда?
— Понятия не имею. Я ведь сам его и не видел. Но скорее сказал бы, кто-то, кто знал некоторые факты, сделал попытку поживиться за чужой счет. Надеясь сыграть на чувствах Эммы. Но тут автор сильно просчитался. Эмма не из простушек. Она не примет неведомую невестку с распростертыми объятиями, не задав ей для начала два-три вполне земных вопроса… Но для чего вам знать мое мнение? — прибавил он с любопытством. — Я-то ведь тут ни при чем.
— Я, честно говоря, заехал к вам по совсем другому поводу, да вот не знаю, как бы все это поделикатнее изложить.
Доктор Куимпер заинтересованно поднял брови.
— Сколько мне известно, не так давно — во время рождественских праздников, если быть точным, — мистер Кракенторп довольно серьезно заболел.
Он увидел, как доктор сразу переменился в лице. Черты его отвердели.
— Да.
— Нелады с желудком, как я понимаю?
— Да.
— Я в затруднении. Мистер Кракенторп при мне похвалялся своим здоровьем, говорил, что собирается пережить чуть ли не все свое семейство. И отзывался о вас, доктор — вы уж извините меня…
— Да ради бога! Меня не очень трогает, что говорят про меня мои больные.
— Он называл вас пуганой квочкой. — Куимпер улыбнулся. — Сказал, что вы засыпали его вопросами не только о том, что он съел, но также кто готовил и подавал еду.
Улыбка сошла с лица доктора. Оно опять отвердело.
— Продолжайте.
— Выразился примерно так — «раскудахтался, словно решил, что меня отравили».
Наступило молчание.
— У вас в самом деле возникло такое подозрение?
Куимпер отозвался не сразу. Он встал и заходил по комнате. Потом резким движением повернулся к Краддоку.
— Что я на это должен сказать, черт возьми? По-вашему, врачу позволительно швыряться подобными обвинениями, не имея твердых доказательств?
— Просто хотелось бы знать, строго между нами, приходила вам в голову эта мысль?
— Старик Кракенторп обыкновенно живет, урезая себя во всем. Когда же в доме собирается семья, Эмма не скупится на угощенье. В итоге — острый приступ гастроэнтерита. Симптомы соответствовали такому диагнозу.
Краддок не отступал.
— Понятно. И на том вы успокоились? Ничто вас, скажем так, не озадачило?
— Ну, хорошо. Хорошо. Да, озадачило. Подпись, число. Теперь довольны?
— Скорее заинтригован, — сказал Краддок. — Какие же у вас возникли подозрения или опасения?
— Желудочные расстройства бывают, конечно, разные, но данное расстройство по определенным показателям больше соответствовало отравлению мышьяком, а не вульгарному гастроэнтериту. Учтите, симптомы очень схожи. Специалисты не мне чета ошибались, не распознав мышьякового отравления, в чем и расписывались недрогнувшей рукой, давая заключение.
— И каков же был результат ваших расспросов?
— Получалось, что мои подозрения совершенно напрасны. Мистер Кракенторп утверждал, что у него такие приступы случались и раньше, до того, как он начал наблюдаться у меня, и по той же самой причине. Всякий раз после того, как на стол подавали много тяжелой пищи.
— А это происходило, когда в дом съезжался народ? Члены семьи? Гости?
— Да. Звучало убедительно. Но откровенно говоря, Краддок, осадок на душе остался. Я не остановился перед тем, чтобы написать старому доктору Моррису. Он был моим старшим компаньоном и вскоре после того, как я пришел к нему, подал в отставку. Первоначально Кракенторп был его пациентом. Так вот, я спрашивал его относительно этих приступов у старика в то время, до меня.
— И какой получили ответ?
Куимпер хмыкнул.
— Получил щелчок по носу. Мне в достаточно прозрачных выражениях рекомендовали не быть болваном. Что ж, — он пожал плечами, — очевидно, я и впрямь вел себя, как болван.
— Не знаю. — Краддок помедлил в раздумье и решился говорить без обиняков. — Если уж откровенно, доктор, не секрет, что есть такие, для кого смерть Лютера Кракенторпа означала бы прямую и немалую выгоду. — Доктор кивнул головой. — Он, хоть и стар, но бодр и крепок. Доживет, глядишь, до девяноста с хвостиком?
— Свободно. Он только тем одним и занят, что заботится о себе, а организм у него могучий.
— А сыновья его и дочь между тем не становятся моложе, и стесненные обстоятельства становятся для них все более ощутимы.
— Вы только Эмму сюда не приплетайте. Она не отравительница. Приступы эти случаются, только когда приезжают другие, когда она с отцом одна, их не бывает.
«Элементарная предосторожность, если это она», — подумал инспектор, но благоразумно не заикнулся об этом вслух.
Он заговорил не сразу, тщательно подбирая слова:
— Согласитесь, — я, правда, не силен по этой части, — но если допустить, чисто гипотетически, что Кракенторпу все-таки дали мышьяк, то он очень счастливо отделался, не так ли?
— Вот здесь, — сказал врач, — вы затронули нечто не поддающееся объяснению. То обстоятельство, которое и побуждает меня признать вслед за стариком Моррисом, что я был болваном. Видите ли, мы здесь имеем не тот случай, когда мышьяк подкладывают регулярно и понемногу, а это и есть, с позволения сказать, классический случай, когда отравляют мышьяком. Кракенторп никогда не страдал никаким хроническим желудочным заболеванием. Вот почему эти внезапные острые приступы вызывают недоумение. А если естественными причинами их объяснить нельзя, то остается предположить, что отравитель каждый раз допускает промах, что, в свою очередь, противоречит здравому смыслу.
— То есть, иными словами, каждый раз не докладывает яду?
— Ну да. С другой стороны, организм у Кракенторпа крепкий, и то, что способно уложить другого, его не уложит. Всегда особенности конкретного организма вносят свои коррективы. Но для отравителя — если только он не отъявленный трус — логично было бы уже догадаться и увеличить дозу. Почему он до сих пор не догадался?.. Если, конечно, — прибавил
