Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

– Тогда и сердце мое тоже бы умерло, Дориана, – хрипло ответил Дитмор.

От этого признания девушка затаила дыхание и крепко сжала руку принца. Дитмор глухо застонал и свободной рукой притянул Дориану к себе, покрывая ее лицо жадными поцелуями.

– Я ничего не могу поделать с собой, – признался он.

По комнате пронеслось дуновение и свет вдруг погас совсем. Лишь рассеянные лучи падали в окно, очерчивая контуры предметов.

Подняв взгляд на лицо кронпринца, Дори увидела, как глаза оборотня в темноте светятся золотистым, словно две далеких свечи.

У ночи теперь всегда будет цвет его глаз. Его горячее дыхание и запах мужского тела.

Вкус его поцелуев и томление от его прикосновений.

Дитмор подхватил ее на руки, донес до ложа, осторожно опустил. Дори и не поняла, когда он освободил ее от одежды и не чувствовала стыда, хотя и ее руки расстегивали пуговицы на рубашке, помогая избавиться от лишнего.

Их горячие тела соприкасались, она чувствовала всей кожей своего мужчину. Прижималась к нему, желала слиться с ним воедино.

Воздух наполнялся нежностью, страстью и вздохами обоюдными.

– Я не могу жить без тебя, — шептал ей Дитмор, — моя душа запуталась в твоих волосах. И теперь я с тобой, куда бы ты ни отправилась.

– Я люблю тебя, — выдохнула Дори в его губы. Все происходящее не казалось ей сейчас ни стыдным, не неправильным, словно исполнялось то, что должно было свершиться.

Он называл ее хрупким цветком, наполнял своей нежностью и несчетными ласками, от которых голова кружилась и сознание уносилось к звездам.

Танец страсти казался бесконечным, потому что остановилось время. Под кожей пробегали искры. Никогда Дориана так ярко не переживала действительность, но при этом сознание словно оставалось в стороне. Она уже понимала, что родилась ради встречи с ним, своим принцем. И теперь он может исчезнуть из ее жизни, лишь забрав часть души. Или всю.

Изможденные любовью, они едва смогли оторваться друг от друга. И сразу почувствовали холод ночи. Тогда кронпринц обнял девушку, укладывая ее голову себе на плечо. Вскоре оба уснули, держась за руки.

ГЛАВА 15. Государственное дело

Утром он открыл глаза в другой жизни. В ней появился смысл, но не стало логики. Податливое, нежное тело с гладкой кожей прижималось к нему. Светлые длинные волосы разметались по подушке и по его плечу, касались щеки и шеи, вызывая приятный трепет. Тихое, ровное дыхание, улыбка на чуть припухших губах, истерзанных этой ночью его поцелуями. Следы от слез на щеках.

Что всё это?

Почему наполняет его сердце одновременно тоской и неведомым ранее восторгом? Эта загадочная девочка отзывается в нем, как истинная.

Может ли ошибаться его звериная природа?

Дитмор не верил уже, что всё дело лишь в инстинкте охранять ту, что спас от смерти. Хотя он сделал это теперь дважды. Отбил ее от насильников и подобрал у места казни.

Сейчас она проснется… и что он ей скажет? Было бы проще, открой она глаза в пустой кровати.

Но для этого нужно выпустить ее из объятий, не разбудив. Вряд ли такое осуществимо, да и не хочется. Высвободив руку из-под одеяла, принц осторожно провел по светлым волосам. Таким мягким и шелковистым.

Дориана улыбнулась. Расслабленно, мечтательно. А потом ее веки дрогнули. Еще мгновение, и она смотрит на Дитмора. Испуганно и смущенно.

– Доброе утро, моя любовь, — прошептал кронпринц, целуя краешек ее губ.

Тело девушки напряглось было на миг. Но затем Дори приобняла его. Робко, неуверенно, будто не она делила с ним эту безумную, полную страсти ночь, разделяя самые откровенные желания. Это показалось Дитмору трогательным и в то же время, разжигающим страсть.

Поцелуй стал горячее, а руки требовательнее.

Дыхание Дорианы изменилось, и эти звуки приводили Дитмора в исступление. Он больше не намерен был ее отпускать, увлекая за собой туда, где осуществлялись самые смелые грезы.

– Дитмор, — шептала она ему на ухо, — можем ли мы …

– Молчи, не надо слов, — отвечал он, продолжая ласкать это манящее тело, запоминая пальцами каждый его изгиб.  Ни одну женщину никогда настолько сильно он не желал.

Из одежды на Дориане был лишь кусок шелка на левой руке. Когда одеяло полетело в сторону, девушка пыталась прикрыться, не давая разглядеть себя в утренних лучах Лоритал. Но сопротивление ее недолгим оказалось, утонуло в восхищенном взгляде любовника.

– Ты – самое прекрасное создание неба и звезд, — говорил он между поцелуями. И она вновь забыла обо всех опасениях.

Кроме них двоих уже ничего не существовало.

Из постели выбираться не хотелось, да и принц настроен был на негу. После любви они еще нежничали, переговариваясь о малозначительном и вместе с тем, важном.

– Дитмор! Где ты?

Отдаленный мужской голос где-то за дверью показался таким чужеродным. Словно само существование других людей в этом мире и в этом замке было чем-то неожиданным.

Дориана в испуге натянула одеяло.

– Это мой дядя, — Дитмор старался говорить спокойно.

Спрыгнув с кровати, подошел к двери, приоткрыл, высунул голову в коридор. Шаги на лестнице. Скоро Лидмор будет совсем рядом.

– Подожди, сейчас буду! – крикнул кронпринц.

Накинул крючок изнутри, поспешно собрался. Дори смотрела на него с отчаянием. Дитмор понял, что она осознает произошедшее. Бедная девочка. Он первый ее мужчина, и не женится на ней. Сложно такое принять.

– Я вернусь, – он послал ей воздушный поцелуй, – запри за мной.

Лидмор ждал его внизу. И внешний вид племянника говорил, должно быть, сам за себя. Дитмор представил, как смотрится со стороны. Мятая одежда в беспорядке, как попало надета, некоторые пуговицы не в своих петлях. Всегда безупречно причесанные волосы растрепаны, губы, должно быть, опухшие. Глаза блестят лихорадочно, да и запах… Оборотню нескольких секунд хватит понять, чем он занимался незадолго до встречи.

– Дитмор! — дядя был ошарашен. — Я говорил твоему отцу, что должно быть ты в предсвадебной горячке. Но такое?! У тебя ведь невеста. Истинная. Неужели ты смог…

– Смог, – кивнул Дитмор.

– Кто она? — рявкнул советник. И глаза его стали кошачьими, злобными. Того гляди, кинется на племянника с кулаками. Или даже клыки да когти выпустит. Драки тигриной тут еще не хватало.

– Та, рядом с которой мое тело превращается в инструмент, и она играет на каждой его струне. Извлекая самую дивную в моей жизни мелодию.

– Что с тобой, Дитмор? Ты говоришь, как восторженная девчонка! — Лидмор в удивлении смотрел на принца, который налил в стакан воды из графина и жадно отпил.

– Я влюблен, Лидмор, не стану отрицать. Ты и так все понял.

– Да, прятаться было бы глупо, — кивнул недовольный дядя, — от тебя за половину замка прет похотью.

– Это не похоть! — Дитмор резко поставил стакан. — Нечто большее. Похоже на дар небес.

– Опомнись! – в ужасе закричал Лидмор. — Ты ставишь под угрозу жизнь всего королевства! Знаешь ли ты, что в Меелинге начались чудеса? Ожили великие кристаллы в храме. Прибыли воды Мелины. А сегодня утром сразу несколько человек явились ко двору и заявили, что чувствуют в себе течение магии. Твои родители готовы на руках носить Золиданну. А ты… кувыркаешься в постели с блудной девкой.

Дитмор глухо зарычал, не в силах слышать оскорбления в адрес Дорианы.

– Я все понимаю, Дит, — продолжал дядя, — до женитьбы хочется нагуляться, выпустить пар. Тем более если невеста не согласна нарушать приличия. Но свадьба совсем скоро. Ты должен как можно скорее порвать со своей зазнобой и прийти к консумации чистым. Что же я вижу? Ты влюбился! Уверен?

– Уверен, — твердо сказал кронпринц, – и считаю, что совет должен пересмотреть определение истинности. Возможно, мы допустили ошибку и До… моя любимая женщина и есть истинная.