Радио Мартын - Филипп Викторович Дзядко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
МУЖЧИНА: Она где?
ЖЕНЩИНА: Там уж… Я сейчас возьму. Эта книжечка и иконка…
МУЖЧИНА: (параллельно). Где она? Я найду.
ЖЕНЩИНА: Где одежда, там, в шкафу. С левой стороны, Юра, это самое. В уголке. Я ее, куда иду, Мартыш, так перекладываю. Из сумки в сумку. Из сумки в сумку.
МУЖЧИНА: И с собой всегда.
ЖЕНЩИНА: И с собой все время. Она уже износилась, старенькая стала книжечка. Но там молитвы. Хотя я была тоже комсомолкой.
МУЖЧИНА: Она в этой, в маленькой, что ли?
ЖЕНЩИНА: В маленькой. В шкафу, Юр.
МУЖЧИНА: Ну? А там нет – я смотрел.
ЖЕНЩИНА: Вот, вот моя иконка! Вот, ребята.
МУЖЧИНА: Чай собирать, что ли?
ЖЕНЩИНА: Ну, Мартын, может, поклюем чуть-чуть еще?
Я: Да я же на минуту, я же письма отдать. А уже целый обед. Смотрите, я прочитаю вам, да, второе?
1.16
Розе Моисеевне от преданных друзей на память.
Когда фотограф «грушу» нажимал
И не шевелиться приказал,
Я скромно опустил бесстыжие глаза
И замер я, на стул облокотившись.
Я целую минуту не дышал
Среди друзей укромно примостившись.
Госпиталь. Гусь-Хрустальный. Сергиев Посад, Неглинная ул., 18/1, кв. 8. Симонов А. А.
3.38
Я: И тут такая подпись еще: «1-го Января 1943. Госпиталь. Гусь-Хрустальный».
ЖЕНЩИНА: Это самое. Но тут с припеком оладушки есть. Попались, нет?
Я: Попалось.
ЖЕНЩИНА: Попалось? Ну и как?
Я: Очень вкусно.
ЖЕНЩИНА: Тут одни немножко даже подрумянились. Я прозевала чутка.
МУЖЧИНА: Не подрумянились, а подгорели.
ЖЕНЩИНА: А подгорелые полезно.
МУЖЧИНА: Вещи своими именами надо называть.
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Горелый – полезно-полезно. Уголь ты ж… Углем лечатся. Так что можно и горелые.
Я: А что вы во время войны?
МУЖЧИНА: А где ваша чашечка-то? Чего, жарко? Горячо?
ЖЕНЩИНА: Под Могилевом большие, тяжелые бои были.
МУЖЧИНА: Кончай ты про бои. Это все было, прошло. Живы. И вспоминать это…
ЖЕНЩИНА: Ты женатый, Мартын?
Я: Да нет, я совсем нет.
ЖЕНЩИНА: Ну что ты.
Я: А вы, значит, встретились первый раз, когда окопы копали? А второй – спустя много лет, после Победы?
МУЖЧИНА: Траншеи.
ЖЕНЩИНА: Копали там.
МУЖЧИНА: Ну, слово, полслова. Знаешь, как там…
ЖЕНЩИНА: Мальчишки и девчонки.
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Там доставалось. Мартын, доставалось там.
МУЖЧИНА: Там… Там же не думали тогда о… о будущем. Ну, здравствуй-здравствуй. Ты откуда? Я оттуда, а я оттуда.
Я: Сколько лет вы вместе?
МУЖЧИНА: Вместе?
ЖЕНЩИНА: Ну, с сорок первого… (Смех.)
МУЖЧИНА: С сорок второго!..
ЖЕНЩИНА: (параллельно). Мы с мисок ели. Эти… Алюминиевые миски.
МУЖЧИНА: Алюминиевые.
ЖЕНЩИНА: Моешь, а они так, одна в другую звенят. Конечно, никто их не вытирал.
Я: Я уже три оладушка съел.
МУЖЧИНА: Ну ладно! Мы не считали. Пусть будет пять, но… Но мы не считали. (Смех.)
ЖЕНЩИНА: Мы помолодели с тобой, Мартын. Добавить чайку?
МУЖЧИНА: У нас в квартире бабушка из бывших была.
ЖЕНЩИНА: У нее такой фарфор стоял! Мы ходили смотреть.
МУЖЧИНА: Ой, за ручку возьмешь чашечку – она светится.
ЖЕНЩИНА: (параллельно). Только чтоб войны не бы-ло. Это самое страшное, что на земле, – война. Вот, Мартын, вот вы рядом сидите – и через минуту вас не будет. Вот на твоих глазах. Это… Это не… непередаваемо.
Помолчали.
ЖЕНЩИНА: Землю грызешь от бессилия. Юрочка, налей мне, пожалуйста. И помню, тоже с училища я приехала – был страшный налет на Москву. Курский бомбили. Столько погибло. И взрослых, и детей.
МУЖЧИНА: Отбомбились уже.
ЖЕНЩИНА: Не буду.
МУЖЧИНА: Хватит.
ЖЕНЩИНА: Не буду. Не буду больше, Юрочка. Так? Ну, вам налить?
МУЖЧИНА: Налей-налей.
Я: Спасибо.
ЖЕНЩИНА: Вот. А чай вкусный. Юрий Иванович, сядь к столу поближе.
МУЖЧИНА: Зачем? Мне так удобней.
ЖЕНЩИНА: Это ты, это самое… Я считаю, вот, делать добро, жить по-доброму. А добро идет по кругу так же, как и зло, Мартын. Все возвращается к человеку. Знаете, есть еще поговорка? Прощаю, но добром вспоминать не обещаю. А человека прости. Ну, нужен он тебе?
МУЖЧИНА: Устал.
ЖЕНЩИНА: Хорошо, Юрочка. Устал?
МУЖЧИНА: Слушай…
ЖЕНЩИНА: А?
МУЖЧИНА: Я это самое…
Я: Спасибо. Спасибо большое.
Помолчали.
Еще помолчали.
ЖЕНЩИНА: Конфету хотите?
Я: Нет, спасибо, мне идти уже надо сто лет назад.
ЖЕНЩИНА: Что?
Я: Что это?
ЖЕНЩИНА: Что?
Я: Шум. Стук какой-то.
МУЖЧИНА: А, часы. Метроном это.
Помолчали.
Я: Мне надо идти.
МУЖЧИНА: А ты чего пришел-то.
Я: Я же письма принес.
ЖЕНЩИНА: Ой, письма же. А это что?
Я: Говорю же: письма нашел, а на них ваш адрес.
МУЖЧИНА: Собес, что ли, это самое?
Я: Нет, вот старые письма. Тут вот старые письма. И ваш адрес.
ЖЕНЩИНА: Ой, старые какие-то.
Я: Я на почте нашел. Вернее, на почте нашли – вовремя не отправили, а я по адресам разношу. Я, если честно, прочитал – они же открытые уже.
Помолчали.
Я: Это ваши друзья, да? Роза Моисеевна – это мама, да?
МУЖЧИНА: Куда?
ЖЕНЩИНА: Какая мама?
Я: Ну вот эти стихи подписаны: «Розе Моисеевне на память». «Шесть матрешек сели в ряд…» – и так далее.
ЖЕНЩИНА: Что ты?
Я: Роза Моисеевна – это мама ваша, да, а матрешки – это вы? В госпитале?
ЖЕНЩИНА: Какая мама?
МУЖЧИНА: У нас нет мамы.
Я: Я понимаю, что давно, что она умерла.
МУЖЧИНА: У нас нет мамы.
ЖЕНЩИНА: Мартын, ты, это самое, понимаешь, мы же детдомовские с Юрием Михайловичем, у нас не было мамы.
Я: А кто тогда?
МУЖЧИНА: Устал.
ЖЕНЩИНА: Мы, это самое, думали, ты нам посылку из этого, собеса принес.
Я: Ну я.
МУЖЧИНА: Чай сделаю.
Я: Но здесь же ваш адрес.
МУЖЧИНА: Кому?
Я: У вас Неглинная, да? Ну раньше так эта улица называлась, да?
ЖЕНЩИНА: Неглинная.
Я: Дом восемнадцать?
ЖЕНЩИНА: Восемнадцать.
Я: Квартира восемь.
ЖЕНЩИНА: Восемь.
Я: Значит, это вам письма. Вы же Симоновы?
ЖЕНЩИНА: Он – да.
Я: Значит, это вам, ему.
ЖЕНЩИНА: Давай, тогда будем читать.
МУЖЧИНА: Там Сергиев Посад.
ЖЕНЩИНА: Что?
МУЖЧИНА: Письма эти в Сергиев Посад.
Я: Где?
МУЖЧИНА: На конверте написано: «Неглинная, Сергиев Посад».
ЖЕНЩИНА: Неглинная.
МУЖЧИНА: Сергиев Посад.
Я: А что же
