Медичи - Оскар Мединг

– Вы хотите один ехать в Имолу, граф, без конвоя? – спросил Монтесекко.

– Чего мне бояться? Дороги безопасны, а ваших людей вы, вероятно, так строго держите, что они не посмеют напасть на одинокого всадника. И скорее всего, они узнают меня. Сделайте, что я сказал, и прикажите хозяину молчать. Он, кажется, большой мошенник и узнал меня.

– Мошенники умеют молчать, граф. Только у дураков, что на уме, то и на языке, – с улыбкой заметил Монтесекко.

– Итак, действуйте в этом смысле. Если Лоренцо, а через него Милан и Венеция будут моими союзниками, то я буду этим обязан вам, и вы будете первым лицом при моем дворе в Имоле.

Монтесекко пошел вперед по лестнице, а Луиджи, вероятно, чутьем знал, что происходит в его доме, так как, когда граф показался на дворе, он уже выводил его лошадь из конюшни.

– Капитан заплатит по счету, – сказал граф трактирщику, – так как вы не поверите в кредит незнакомому человеку, каким я должен быть для вас.

Он осторожно выехал из ворот, пока Луиджи кланялся ему с плутоватой улыбкой, и поскакал по дороге.

Монтесекко вошел в столовую, где его солдаты пили и играли в кости. Все вскочили и по-военному вытянулись перед ним. Он велел им осторожно выйти на заре, разными улицами города, и передать отрядам приказ возвращаться в Имолу. Солдаты обещали точно исполнить приказание, и Монтесекко направился во дворец Пацци.

В среднем зале приемных комнат дворца, производившем мрачное впечатление, несмотря на свое великолепие, когда вошел Монтесекко, Лоренцо прощался с кардиналом Риарио, одетым в пурпурную мантию с горностаевым воротником.

Молодой кардинал, несмотря на почтительность, оказываемую его высокому сану, казался робким и сконфуженным мальчиком. Когда Лоренцо, низко поклонившись, отошел, он, видимо, хотел его проводить, и только когда Браччиолини, ни на шаг не отходивший от него, шепнул ему несколько слов, он испуганно остановился. Лоренцо, которого сопровождали Жакопо и Франческо Пацци, а также Джулиано и сестра его Бьянка, увидев Монтесекко, протянул ему руку и сказал сердечно:

– Я не встречался с вами в течение всего вечера, капитан, очень рад, что хоть при отъезде увидел вас. Его высокопреосвященство оказывает мне честь завтракать у меня завтра после обедни, и я очень прошу обрадовать меня вашим посещением.

Капитан поблагодарил и обещал воспользоваться приглашением Лоренцо.

– К сожалению, – продолжал Лоренцо, – мой брат по нездоровью не будет присутствовать на завтраке, но он проводит его высокопреосвященство в церковь. Надеюсь, его нездоровье не усилится, и вы будете иметь случай поближе узнать его. Он создан быть вашим другом, и если бы ему пришлось выбирать призвание, то он, конечно, был бы солдатом. Усталость и трудность для него не существуют, и, я думаю, вы были бы им довольны. Может быть, когда-нибудь вам еще придется быть его руководителем в бою.

Монтесекко низко поклонился, когда Лоренцо еще раз пожал ему руку, и с грустью посмотрел ему вслед.

«А сами-то они будут лучше, если удастся его свергнуть? – подумал Монтесекко. – Едва ли. Мне кажется, он создан быть правителем, и они только из зависти и злобы стремятся его свергнуть. Я счастлив, что хоть граф Джироламо хочет отступиться, и, Бог даст, он и с папой уладит это грустное недоразумение».

Он отошел к окну, погруженный в свои мысли, даже не глядя на блестящую толпу гостей. Вдруг чья-то рука легла ему на плечо. Это был Франческо Пацци.

– Вы слышали, капитан? – угрюмо сказал он. – Джулиано уклоняется от завтрака, как уклонился сегодня от нашего приглашения. Уж не догадывается ли он об угрожающей им опасности?

– Возможно. Об этом знают слишком многие, и в том числе такие, которым я не доверяю, как, например, Франчези и Бандини.

– A им верю, – с презрительной улыбкой сказал Франческо, – потому что они ненавидят Медичи, а от нас ожидают денег и почестей… Но если Джулиано не будет, то ничего нельзя предпринимать. Надо уничтожить обоих, иначе власть оставшегося в живых только усилится.

– Оставшегося в живых? – грозно переспросил Монтесекко. – Вы знаете, что святой отец запретил проливать кровь.

– Я хотел сказать: оставшегося на свободе, – быстро поправился Франческо. – И если легкомысленный Джулиано ускользнет от нас, он сделается кумиром народа и будет представлять ещё большую опасность для нас. Вашим войскам тоже досталась бы тяжелая работа, и неминуемо пришлось бы проливать кровь невинных. Я уже переговорил с остальными. За завтраком Джулиано не покажется, и ничего предпринимать нельзя, а мы решили сделать это в соборе, где он обязательно будет.

– В соборе? – с ужасом вскричал Монтесекко. – В священном месте, перед алтарем?

– А разве это не священное дело, одобренное самим святым отцом?

Монтесекко мрачно покачал головой.

– Делайте, что хотите и что берете на свою ответственность… На меня не рассчитывайте. Во время завтрака я исполнил бы мой долг и позаботился бы, чтобы воля святого отца была выполнена в точности, но перед алтарем я не предприму ничего, оскорбляющего уважение к храму Божию.

Он вздохнул с облегчением, считая делом чести не выдавать свой разговор с графом Джироламо, и был счастлив найти уважительную причину отказаться от всего этого замысла, особенно неприятного ему после личного знакомства с Лоренцо. Кроме того, нерешительность графа Джироламо ставила его во всех отношениях в совершенно ложное положение.

– Значит, вы отказываете в вашем содействии? – с угрозой спросил Франческо. – Отказываетесь повиноваться святому отцу?

– Да, я отказываюсь содействовать вам, – твердо и решительно заявил Монтесекко, – я уверен: если бы время позволило спросить святого отца, он запретил бы оскорблять церковь подобным деянием. Я советовал бы вам отказаться от вашего намерения. Отложите его до другого удобного случая и пошлите верного гонца в Имолу спросить мнение графа Джироламо, так как он лучше всех нас сумеет разъяснить волю папы. Я предупреждаю вас, что войско в собор не поведу, и даже если бы сам святой отец это приказал, я просил бы графа передать командование его армией другому. Кроме того, мое войско не готово, и я едва ли мог бы в нужную минуту занять город и подавить народное движение.

– Значит, вы потеряли время и не привели ваших солдат? – запальчиво вскричал Франческо.

– Нелегко вести вооруженных людей по чужим владениям, – холодно и свысока отвечал Монтесекко. – Если бы вы были солдатом, то рассуждали бы не так.

– В таком случае хватит и личной охраны кардинала, которая находится здесь, чтобы сопровождать его завтра в Монтуги. По крайней мере, надеюсь, мы можем рассчитывать на ваше молчание?