Обучение женщиной - Александр Медведев

Накануне вечером меня вызвал во двор некто Киля или Килька, один из заводил и заядлых драчунов нашей дружной когорты.

— Ты представляешь, вчера эти гады Васю отделали, — размахивая руками и брызгая слюной от возбуждения, возмущался он. — На Ваське просто живого места не было! Собираемся завтра на танцплощадке. Мы им еще покажем, кто кого. Будут знать, как наших бить.

Скорее из любви к искусству, чем из желания отомстить за избитого Васю, который, по моему мнению, давно напрашивался на неприятности, я точно в назначенный час явился на танцплощадку. Наши уже были в сборе и с нетерпением ожидали часа «икс», то есть вопля: «наших бьют», незаметно рассредоточившись по самой танцплощадке и ее ближайшим окрестностям.

Я стоял снаружи, ожидая появления недругов, но они то ли опаздывали, то ли решили вообще не приходить, убоявшись мести за обиженного Васю.

Красные «Жигули» съехали с дорожки и затормозили недалеко от меня.

Я удивился. Машинам въезд в парк был запрещен.

— Может, милиция? — подумал я. В присутствии милиции я драться не собирался. Из машины, неторопливо и степенно, как мафиози из итальянских фильмов, выбрались четверо здоровенных парней лет двадцати-двадцати пяти. Затем на траву опустились стройные ножки в изящных туфлях на высоком каблуке, и моему удивленному взгляду предстала Вероника, одетая, как секс-бомба — гроза всех мужчин. На ее лице сияла торжествующая улыбка, в глазах сверкала жажда мести.

— Вот он, — сказала она, величественным, но, по моему мнению, чересчур театральным жестом указывая на меня своим гориллам.

Те, так же степенно и неторопливо, двинулись ко мне с самым недвусмысленным видом, рассредотачиваясь, чтобы окружить меня с четырех сторон.

Я замер на месте, не зная, что делать. Естественно, первым моим импульсом было бежать, но этого мне не позволяла дурацкая гордость, С другой стороны, судя по их многообещающему виду, драка с вероникиными поклонниками обещала быть нешуточной. Мне на ум в очередной раз пришли мама, школа и милиция, и тут судьба в лице расстроенного отсутствием соперников Кильки пришла мне на помощь. По воле случая, он оказался точно посередине между мной и подъехавшей машиной и сориентировался в ситуации гораздо быстрее, чем я.

— Наших бьют! — взвился над площадкой долгожданный крик, и я, так и не успев пошевелиться, увидел, как наша застоявшаяся в бездействии боевая единица дружно бросилась на врага.

Темные быстрые тени перескакивали через ограду танцплощадки, выбегали через дверь, появлялись откуда-то из-за кустов…

Каких-то жалких четыре противника для такого скопления жаждущего отмщения за Васю народа — это же просто насмешка!

Пытаясь хотя бы раз заехать по морде ненавистному врагу, группа поддержки мгновенно погребла дружков Вероники под грудой орущих и дергающихся тел.

Сама же вдохновительница мщения смотрела на крах своей армии с высокомерием, в котором дозировано сочетались презрение и отвращение. Криво усмехнувшись, она села за руль машины, и, резко газанув, укатила, оставив четверку страдальцев на произвол судьбы.

На их счастье, почти тут же подоспела милиция, вспугнув драчунов переливистыми трелями свистков. Все бросились врассыпную, милиционеры азартно рванули вдогонку. На меня представители власти не обратили никакого внимания, потому что я как стоял, так и продолжал спокойно стоять, с интересом разглядывая мечущихся туда-сюда друзей и преследующих их милиционеров. Потом я повернулся и неторопливо направился домой, на сей раз уже уверенный, что это еще далеко не последняя встреча с мстительной симферопольской амазонкой. На этот раз я не ошибся.

Я шел по парку Гагарина, глубоко погрузившись в свои мысли. Близились выпускные экзамены, а уровень моих познаний, к сожалению, оставлял желать лучшего.

Мой рассеянно блуждающий взгляд остановился на стройных женских ножках, изящество которых выгодно подчеркивал примостившийся рядом громадный угольно-черный дог. Я всегда питал слабость к собакам, и, залюбовавшись этим молодым красавцем, который, даже спокойно сидя у ног хозяйки, явно давал понять, что связываться с ним не стоит, не сразу сообразил поинтересоваться, является ли лицо владелицы дога столь же отрадным зрелищем, как и ее лодыжки.

Закончив созерцание собаки, я перевел глаза вверх и замер от удивления, встретившись взглядом с Вероникой. Ее миловидное личико искажала леденящая сердце торжествующая усмешка. Не веря своим глазам, я наблюдал, как она демонстративно медленно отстегнула карабин поводка и коротко скомандовала:

— Взять!

Собака и я взвились в воздух одновременно. Инстинкт самосохранения не подвел меня и на этот раз, и я ухитрился почти без усилий перемахнуть через двухметровый каменный забор, отделявший парк от дворика с каким-то небольшим административным зданием — кажется, агитпунктом.

Падая, я поцарапался о росшие во дворе кусты, но тут же вскочил на ноги, прикидывая, куда бежать, и в этот момент над забором показалась оскаленная морда дога. Еще мгновение — и громадный пес, перемахнув через препятствие, бросился на меня, нацеливаясь в горло.

У меня не было шанса уклониться или убежать, и единственное, что я смог сделать — это намертво вцепиться обеими руками в кожу под ушами собаки, удерживая ее морду так, чтобы пес не мог впиться в меня зубами.

Толчок мощных лап опрокинул меня на землю, и мы закатились за кусты. Я ухитрился обвить туловище собаки ногами, удерживая его изо всех сил. Лапы дога раздирали мне кожу, но я был так напуган, что ничего не чувствовал, главное — пока мне удавалось удерживать его.

Потом, вспоминая эту ситуацию, я неоднократно мысленно благодарил моего тренера по дзю-до Игоря Васильевича Бощенко. Как раз в то время он показал мне технику удушения ногами, и я, собрав все свои силы, отчаянно сжал бедрами извивающееся тело собаки. Ее дыхание участилось, сделавшись хриплым. Падающая изо рта слюна заливала мне грудь, судорожные биения лап постепенно затихали. Еще немного — и тело дога бессильно обмякло в моих руках. Он был мертв.

С трудом расцепив онемевшие от напряжения ноги, я встал на четвереньки, медленно приходя в себя. Недалеко я увидел калитку, ведущую на улицу. Еще не полностью соображая, что и как, я буквально ползком добрался до ее и, только оказавшись на улице, поднялся на ноги.

Желая узнать, чем сейчас занимается Вероника, я обогнул ограду и вошел в парк. Несостоявшаяся убийца висела на заборе, вглядываясь в густые кусты, скрывшие от нее тело собаки. Она звала дога, и в голосе ее звучали испуганные нотки.

Увлеченная этим занятием. Вероника не заметила, как я оказался у нее за спиной. Схватив ее за изящные лодыжки, я резким движением перекинул девушку через забор. Я был так зол, что в данный момент меня не волновало даже если бы она сломала себе шею. Раздавшийся с другой стороны вскрик свидетельствовал о том, что она осталась жива.

Я развернулся и побежал домой. Меня терзало запоздалое раскаяние. Было что-то ужасно несправедливое в том, что прекрасный молодой пес заплатил жизнью за глупые выкрутасы своей мстительной хозяйки. Я понимал, что у меня не было выбора. Я не смог бы удерживать его слишком долго, и, если бы я его не удушил, пес почти наверняка убил бы меня или, в лучшем случае, очень сильно покалечил, Я надеялся, что эта история послужит, наконец, Веронике уроком, и она отвяжется от меня.

Столь бурный, но несколько разочаровывающий опыт общения с представительницами прекрасного пола отбил у меня охоту к дальнейшим приключениям, и когда, спокойно прогуливаясь по Пушкинской улице, я ощутил толчок в спину и понял, что гибкое женское тело прильнуло ко мне, обвивая за шею руками, я вновь испытал то же самое чувство, что и в квартире Вероники, когда та, голая, набросилась на меня, и едва удержался от инстинктивного импульса ударить или оттолкнуть очередную навязчивую незнакомку.

Прочитав на моем лице откровенную злость, девушка слегка отодвинулась, и я резким движением высвободился из ее объятий.

— Что тебе надо? — не очень вежливо спросил я. Я не хотел новых проблем. Единственное, что мне было нужно — это чтобы женщины оставили меня в покое.

— Извини, я не думала, что ты так отреагируешь, — сказала девушка, видимо не привыкшая к тому, что мужчины вырываются из ее объятий. — Ты не знаешь меня, но я тебя знаю уже давно. Я Аня, подруга Тани. Когда-то Таня издали показывала мне тебя, и ты мне очень понравился, но тогда я не могла даже пытаться познакомиться с тобой, потому что не хотела перебегать дорогу подруге.

— Вряд ли бы тебе удалось перебежать ей дорогу, — хмуро сказал я. — Таня неплохо повеселилась на мой счет и исчезла, не оставив ни ответа, ни привета. По правде говоря, я не хочу даже слышать о ней.

Глаза Ани округлились от удивления.