Рожденные в СССР. Откат (СИ) - Коруд Ал

Геолог встрепенулся и осторожно ответил:

— Мы, вообще-то, не на месте стоять будем. Если сместить потенциал и вектор движения в нужную сторону, то можно сильно ускорить процесс. Запустить машину сложно, но инерция пойдет, будь здоров!

— Он, прав! — веско добавил Спортсмен. — Матрица уже начнет работать, даже не осознав себя самое. «Гипноны» наоборот. Не забывайте, что новую систему будут поддерживать в первую очередь молодые и самые инициативные. Они пройдут обывательское болото с заскорузлым сознанием, как раскаленный нож масло. Сами подумайте — к кому будет присоединяться уже следующее поколение? К мещанскому затхлому и древнему как говно мамонту образу существования или к чему-то прорывному, поистине космического масштаба? Это движение заживет собственной жизнью!

— Тогда власть неосознанно начнет новаторов гнобить. Это мы сейчас имеем довольно мощную поддержку из самого Кремля, — начал привычно пороть «матку-правду» Снайпер. — Подожди, как только партократы очухаются, так сразу начнут зажимать гайки, и окрики сверху не помогут. Ведь новая система попросту уничтожает сам смысл их существования. У них же у всех планы, программа, надо детей устроить, быт наладить. Ради своего куска бытия они любого порвут на части. И их много, слишком много, чтобы этот фактор вынести за скобки.

Вихрастый паренек привлек сейчас внимание всех. Его слова падали на души людей, как кусочки раскаленного металла. В них проскакивала едкая желчь, но абсолютно не ощущалась циничная ирония, свойственная практически всем попаданцам.

— Потому новые идеи и должны овладеть именно массами! — вступил на скользкий путь словоблудия раскочегарившийся Реконструктор. Его смугловатое лицо раскраснелось, а темные глаза засверкали. — Только не говори мне, что это бессмысленно! Мощный поток в нужную нам сторону рано или поздно захлестнет многих, в какой-то степени абсолютно всех. Сопротивляться такой движущей силе долго невозможно. Это как ледоход! Ребята наверняка это предусмотрели и рассчитали.

Студент скромно потупился.

— Мы, собственно, пока еще так далеко не копали. К настоящему моменту разработан концепт и общая методология. Нам остро не хватает материала и знаний.

— Сил нам не хватает, — поддержал товарища Спортсмен. — Институт и так на себе столько всего волокёт. Поэтому в Минске сейчас и создаем новый.

— Ну, думаю, это проблема решаемая, — решительно кивнул Геолог. Показалось, что он тут же встанет и пойдет вышибать двери в начальственные кабинеты. — Не зря тут с нами целых два дня секретарь Цэка ошивался.

— Это тот высокий тип? — оживился Реконструктор. — Я думал какой-нибудь референт из администрации.

— Начальство надо знать в лицо! — поднял палец бородач. — Бывший глава Белоруссии Машеров.

— Что-то слышал про него. Он же вроде погиб?

— Как видишь жив и в Москве, что неспроста.

— Он и у нас был в Киеве. Все разные вопросы задавал. Говорят, что курирует именно наше направление.

Сидевшие в беседке переглянулись и дружно потянулись за напитками. Они до этого даже не подозревали насколько на самом верху придают значение этой дискуссии. Такую новость надо хорошенько обмозговать. Ведь, похоже, что их предложения могут лечь в основу наиважнейших постановлений. Цирк с конями кончился, на арену выступают клоуны!

— Тебя, кстати, почему Снайпером обозвали?

Участники сабантуя вышли прогуляться по вечерним дорожкам пансионата. Головы уже совсем не соображали, стоило проветриться. Слишком уж вышли неординарными вопросы их дискуссионной площадки. Завтра у их Инструктора точно произойдёт полный заклин мозгов. Он-то просил новую идеологию будущего дня, а ему выложат целое общество вообще безо всяческих идеологий. В былое время им всем была бы прямая дорога под крыло Второго управления КГБ, ведающего за контрразведку и политический сыск. Да и сейчас еще непоздно.

— Я и есть снайпер.

— Не понял? — Спортсмен остановился.

— Обычный снайпер в обычной армии. Попал на войну, оказался хорошим стрелком, вот мне СВД и вручили, когда штатного снайпера подстрелили. Жить хотелось, поэтому стрелял и убивал.

— Убивал?

Вихрастый паренек из будущего тихонько вздохнул. Как сложно с ними, тутошними. Для них слово война обычно обозначает только ту — Отечественную. Маленькие приграничные конфликты типа инцидента на Даманском или участие в совсем уже далеких войнах за рубежом не в счет. О них почти ничего не известно широкой публике, да и гробы идут на родину не сотнями. Афган еще не начался, а уж что такое кровавые и бесчеловечные междоусобицы на окраинах бывшей Империи они и представления не имеют.

— На войне убивают, парень, не слышал? Потом я вернулся на гражданку никому не нужный, пил какое-то время. И как-то утром разом очнулся и записался в стрелковый клуб, пошел контрактником на вторую Чеченскую. И там убивал, чтобы наших пацанов не убивали. Начал понемногу писать, я ведь журналистом когда-то хотел стать. Перед тем как сюда свалился, скатал на Донбасс, где бил украинских нациков, чтобы они не резали русских стариков и детей.

Спортсмен молчал, он был в два раза массивней стоящего рядом паренька, но чувствовал себя в два же раза слабей. Этот человек из будущего был, как будто выкован из булата, крепок, гибок и также смертоносен. Научный сотрудник невольно поежился. Смог бы он так сам воевать?

— Ты поэтому вчера с Референтом по поводу национализма сцепился?

— Да, и сейчас не приемлю его в любом виде. В жопу все эти национальные окраины, русифицировать их по полной программе!

— Чего тогда партийца поддержал по Нечерноземью? Тут вроде как русский национализм просматривается?

— Запомни, пацан — у русских нет национализма, да и быть не может. Больные есть, повернутые на арийскости и белой расы, но нациков по определению быть не может. Порода у нас, русских другая. Мы созданы собирать всех вместе, жертвовать собой, двигая человечество к вершинам. Вот и дожертвовались до того, что популяция вспять пошла. Чего тут плохого, если часть долгов обратно вернется?

Спортсмен немного помолчал, затем осторожное спросил:

— Обидно тогда было, когда вас не оценили на родине?

— Знаком с материалом?

— В общих чертах.

— Ты там дальше не читай, разочаруешься в людях. Они же такие, какие есть, временами как дети.

— Хм, а ты отец родной?

— Угадал, с плеткой и пряником.

— Это по вашим предложениям реформируют министерства? Сливают силовиков в общесоюзные, чтобы республики были более жестко привязаны к центру?

— Наверное, я в такие кабинеты не вхож. Но ты-то сам откуда про все это знаешь?

— Через нас сейчас много разной информации проходит, просто надо уметь её обрабатывать.

— Тогда дерзай! — Снайпер неожиданно остановился на повороте дорожки. — Слушай, тут вот какое дело. Ходили среди нас слухи нехорошие, что вашего шефа Глушкова не просто так от проекта тогда отстранили. Целая компания прошла с кучей лживой информации.

— Так, так, а можно конкретики?

— Точно не помню, но коллективным разумом мы кое-что восстановили. Есть мысль, что атака на него была инспирирована ЦРУ, больно уж косяками прошли заказные статьи за рубежом и у нас. Поучаствовал в этом и печально знаменитый Арбатов, так называемый агент влияния Запада. Сейчас он арестован, а его институт вскорости начнут жестко трясти. Заметил, что Референта сегодня с нами нет? Мы так думаем, что его не зря сюда вызывали. Хотя это и слишком опрометчиво, господа комитетчики временами чересчур самонадеянны. Ага, когда побегут от нас некоторые чересчур вумные личности, они еще поплачутся. Я ведь чекистам сразу предлагал некоторых нетоварищей в лагеря определять.

Спортсмен набычился и смотрел на человека из будущего с вызовом.

— Чего уставился?

— Мы догадывались, что вся та возня неспроста. Но чтобы вот прямо так…

— Правильно догадывались! Но раз идей Глушкова так испугались за океаном, значит, они дельные.

— Мне ты зачем это сказал?