Хищник - Михаил Соколов

Я положил трубку на телефонный аппарат и пошел к двери. На пороге повернулся и рассмеялся.

Но это не был веселый смех.

Неожиданно пришла в голову мысль, что простая жизнь мирного обывателя, лишенная прелестей стрельбы и холодных ударов клинков, не так уж и пресна. Возможно, что-то в ней есть милое и приятное. Как-нибудь надо будет над этим подумать, решил я.

Я вышел на улицу, кивнул старушкам, тут же закачавшимся мне вслед, сел в машину и уехал.

ГЛАВА 29

УЖАСНОЕ БУДУЩЕЕ БЫКОВА

На следующий день рано утром, ещё не было семи, я в "форде" выехал в Москву. Предстояло встретиться с бывшим сослуживцем отца, другом того, Семеном Зелимхановичем Романовым, ингушом по национальности, но обрусевшим. И отец, и Семен Зелимханович окончили один и тот же институт, но потом их пути разошлись. Семен Зелимханович учился дальше, служил, продвигался по службе и умудрился к настоящему времени получить первые генеральские звезды, то бишь, стал генералом-майором МВД. Именно с ним решил посоветоваться я, зная, что память о давно ушедшем человеке - моем отце - и на этот раз сослужит службу.

Я накануне позвонил в Москву, быстро соединился с генералом, договорился о встрече на следующий день, да, вторая половина дня, но ещё раз надо позвонить, сделать контрольный звонок, мало ли?..

Погода была прекрасная. Отфильтрованный за ночь воздух розово светился, ровное полотно серого асфальта раскатывалась передо мной, в открытое окно сквозь неслышно-привычный рокот мотора ввинчивалась песенка жаворонка. Я выставил в окно локтоть, подставил лицо ветерку и был готов вот так ехать и ехать, не только в Москву, но дальше, дальше к чудесному, дрожащему где-то вдали горизонту счастья, не совсем мне понятному, но влекущему необычайно.

Вначале по сторонам широко разлились поля с тучными хлебами и овощными культурами, кое-где шлялись тракторы с людьми и в одиночку, убирали что-то. Потом пошли леса, стеной подступая к трассе, и иногда дорожный знак намекал о перенаселении окрестностей копытными: оленями, косулями, кабанами. Я, следя за встречными машинами, мгновенно размазывавшимися позади, наслаждался прелестями дороги. Как это прекрасно, как увлекательно бывает вот так, сорвавшись, хоть и в небольшое путешествие, наслаждаться прелестями мелькавших за стеклом пейзажей и мимолетными сценками местной, движущейся куда-то мимо жизни! И как сразу начинает работать фантазия, какие увлекательные домыслы рояться в голове! ..

Набравшее силу солнце пробралось к углу открытого окошка и вдруг облило мои колени. Будка ГИБДДешников... толстый милиционер, защищенный салом, бронежилетом и властью, лениво помахивая дубинкой идет к остановленному "Камазу", успевая равнодушно зацепить взглядом мой, пролетавшего мимо "форд". Вновь пошли поля с лесозащитными полосами, незаметно переходящими в рощи. Свалка машин впереди, устроенная каким-то лихим и бессмертным джигитом... милицейский вертолет на поляне у дороги, машины "скорой помощи"... видно давно все произошло, раз успели доехать все исчезло позади, кануло, и вновь лента дороги, вновь солнце по ясребиному заходящее то с одной стороны, то с другой, следуя топографической разверстке местности и транспортного пути.

Вот так, с милыми дорожными подробностями, развлекавшими праздный ум, я к полудню добрался до пригородов Москвы, которые узнавал по приметам; отличить же начало столицы и многочисленные города-спутники было иначе трудно - единая госархитектурная планировка планировка ранее чуждалась примеси индивидуальности.

На часах было двенадцатьать часов семнадцать минут. Время ни то, ни сё. Решил заехать домой и оттуда прозвонить Семену Зелимхановичу. От старых времен у меня на Первой Мещанской улице, недалеко от бывшей Колхозной, а ныне Сухаревской, сохранилась небольшая двухкомнатная квартира в доме крепкой сталинской постройки. Заехал в магазин и купил себе немного ветчины, сыру, хлеба и виноградного сока впридачу. Потом припарковал "форд" под окнами и поднялся на четвертый этаж. Я не был здесь уже около полугода. Открыв наружную дверь, пошел в длинный коридор, заканчивающийся перпендикулярно поставленными дверьми. Дверь налево вела в его квартиру, правая - к соседям. Архитектору в старое доброе довоенное время позволялось отходить от стандарта, который только-только нащупывался, а в Хрущевско-Брежневские времена расцвел пышным цветом. Во всяком случае, я, ещё до своего отъезда из Москвы, подумывал о приватизации и соседской квартирки, чтобы объединив обе, иметь такое вот оригинальное жилище. Теперь все это представлялось неактуальным, теперь я жил далеко и уже стал отвыкать от сумасшедшей карусели столичной жизни.

В квартире было пыльно, да, но ожидал увидеть худший бардак. Отвык постепенно от родных пенатов и, на расстояние, рисовал картины упадка, на самом деле не дотягивавшие до моего воображения.

Оплаченный за год вперед телефон отозвался гудком. Я позвонил генералу Романову, напомнил о встрече. Тот прекрасно помнил. Договорились встретиться в ресторане на Чистых прудах, у метро, выход к Тургеневской, все забывал Семен Зелимханович название ресторана... кажется, "У Тургенева". Договорились на четырнадцать часов ноль-ноль минут. Тогда и смысла не было устраивать себе обед здесь. Я, покопавшись в платяном шкафу, нашел себе чистое полотенце и отправился в ванную, освежиться. Ехать тут было всего ничего: пять-десять минут. После душа хлебнул сока и скоро выходил из дома.

На часах было без пятнадцати два. Доехал минут за семь, некоторое время примеривался, куда поставить машину, потом вспомнил, что здесь, в глубине Боброва переулка находится Первая Нотариальная контора города Москвы, возле которой и припарковался.

Поднялся по ресторанной лестнице ровно в четырнадцать часов. И сразу окунулся в мятный красноватый полумрак питейного заведения. Прямо у входа расположилась стойка бара и тут же - несколько столиков, наполовину занятых. Как-то давно он сюда заходил. Сейчас, вспоминая расположедение помещений, прошел за дверь ресторанного зала, сейчас, в неурочное время, полупустого, и сразу увидел машущую высоко поднятую руку - генерал уже был здесь. Подошел. Дядя Сема встал навстречу. Обнял. Крепко пожал руку. Похлопал по спине. Одобрительно взглянул из под разросшихся кустистых бровей. Весело закивал. Словно не виделись три недели назад.

- Ну ты и шкаф! А я каждый раз забываю! - и снова восхищенно и покровительственно хлопает меня по плечу.

- Садись, если тебя стул выдержит. Ну рассказывай, - поощряет он, но тут же отвлекается к официанту:

- Вот что, друг, организуй нам что-нибудь фирменное, потом закусь там, водочки-шпроточки, для начала грамм триста, а там посмотрим. Ну, лети, а то нас время поджимает.

Во время еды я ухитрялся не прерывать свой рассказ. Генерал - в данный момент генерал, судя по обострившемуся, отрешенно-оценивающемуся взгляду, который он то бросал на меня, то на свою тарелку, то вглубь себя, сверяя что-то со своим жизненным опытом) слушатель был хороший, не прерывал, только переспросил однажды, как звали бойцов, которых я прикончил на днях... Сыч, Рашид, Икрам... Кивнул, продолжая молчать, и вновь жевал и слушал. Потом допили водку, Семен Зелимханович заказал ещё двести ("Как раз доза, чтобы хорошо себя ощущать" - хохотнул он), но уже коньячку, а тут перешли к десерту, и я рассказ свой закончил наконец.

Семен Зелимханович разлил коньяк, поднял рюмку, намечая в воздухе тост и молча выпил. Я последовал его примеру.

- Ну, - наконец спросил я, наблюдая сосредоточенную отрешенность на покрасневшем от спиртного лице генерала, - что вы можете мне посоветовать?

Семен Зелимханович, погрузив взгляд в возникшее перед ним мороженное, задумчиво произнес:

- Рашид, Икрам, Сыч... кавказцы, значит, учавствуют. Что-то я из оперативных сводок помню... Сыч, Икрам... Кажется это люди Салима Бекмурзаева, его тейп последние годы как раз занимается Поволжьем. Если так, то ты влип, парень, влип основательно, надежно. Ты знаешь, что за человек Бекмурзаев? - оглянувшись, наклонился ближе - Ты же ему теперь дорогу перешел. Он тихо-мирно прибирал к рукам свой кусок, вотчину, так сказать, начал возделывать... а тут ты, я Сергей Владимирович, сын моего покойного друга и мой хороший друг, сын, можно сказать. Да, сын. Что я могу сказать? - покачал головой Семен Зелимханович. - Могу сказать только банальность: не хотел бы я быть на твоем месте. Знаешь, как все завязано? Ты думаешь, это просто Кавказ? Это интересы больших людей. А посоветовать?.. Бери-ка ты все, что можешь с собой взять, лучше деньги и мотай отсюда куда-нибудь за "бугор", только подальше. У них же организация! Что вы там в своем городишке можете противопоставить этому?

Он вновь покачал головой, затуманенным взором разглядывая ужасное будущее мое, которое его профессиональное воображение уже живо нарисовало.

Он махнул рукой официанту, попросил ещё чашку кофе.