Мемуары - Арман Жан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Убедившись в невозможности скрытно покушаться на него и не осмеливаясь это делать открыто, испанцы решили погубить его другими средствами. Один дворянин от имени посла Испании пообещал ему, что его король вернет ему все его достояние, если он соизволит покинуть Францию и откажется от пенсиона. Коннетабль Кастилии, будучи проездом во Франции, подтвердил ему это, надежда, подогревающая каждого в его желаниях, ослепила его до такой степени, что он отказался от пенсиона, решил покинуть Францию и распрощался с Его Величеством, который дальновидно предсказал ему, что он еще раскается в своем решении. Несмотря на предостережения Короля, он отправился в Англию — место, которое ему было указано, чтобы получить милости, на которые он так надеялся; но едва он прибыл в Дувр, как ему было запрещено покидать этот город; посол Испании умолил короля Англии выдворить его из своих владений, заявив, что, если этого не произойдет, он сам покинет Англию. Несчастный вернулся во Францию, не смея даже предстать пред очами Короля, ведь он пренебрег его милостью и советом; и все же Государь, сочувствуя его невзгодам, не преминул кое-что сделать, чтобы тот не нуждался в самом необходимом; однако он более не относился к нему как прежде: его беззаботному существованию пришел конец, и он жил частично за счет продажи мебели, которую купил в благополучные времена.
В Испании он считался умнейшим человеком, там он был государственным секретарем с солидной репутацией. Во Франции такое уважение ему не оказывалось из-за высокомерия, вообще присущего испанцам и доходящего, по мнению некоторых, почти до безумия, когда их загоняют в угол.
1612
В этом году собираются тучи, которые в дальнейшем разразятся громами и молниями. Союз, заключенный Господином Принцем и Господином Графом до удаления последнего в Нормандию, приводит к расколу и разорению тех, чье существование было совершенно необходимо для мира в обществе, и дабы добиться этого, в ход идут все средства.
Граф Суассонский возвратился из Нормандии, одержимый все той же решимостью бороться с министрами — которая еще и возрастает, стоило ему обнаружить, что маркиз д’Анкр впал в немилость, — присоединился к ним, чтобы укрепить свои позиции. Однако он заметно охладел к нему и не хотел более его видеть, между ними дошло до разрыва.
Маркиз де Кёвр, обиженный равнодушием, с которым маркиз д’Анкр повел себя в деле о месте, которое он хотел получить при Господине Принце, встал на сторону Графа и заявил маркизу д’Анкру, что желал скорее способствовать примирению с Господином Графом, чем печься о своих интересах.
Затем Доле89, сговорившись с ним у г-на д’Аранкура, вздумал возобновить переговоры о женитьбе, о которой мы рассказывали, но предложил не говорить об этом Королеве, а Господину Графу и маркизу д’Анкру самим заключить соглашение, на что маркиз де Кёвр ответил, что было неумно подставлять Графа, возвращаясь к делу, которое уже принесло ему столько неприятностей, но если бы маркиз д’Анкр и его жена могли забыть дурные услуги, оказанные ему министрами, восстановить его положение при Королеве и убедить ее согласиться с таким предложением, он вновь стал бы таким, каким был прежде.
Маркиз д’Анкр, не чувствуя в себе достаточных сил, чтобы добиться согласия на это Королевы, поменял тактику и дал понять Господину Графу, что добьется всего при условии, что союз между ним и Господином Принцем не будет столь тесным. Это прозвучало не слишком тонко, и Господин Граф не без основания подумал, что их с Принцем мечтают разлучить.
Того же попробовали добиться, действуя со стороны Принца, г-н Винье и другие; но все это привело к обратному результату, ибо их союз укрепился, и они воспользовались случаем, чтобы ускорить свой отъезд: один отправился в Валери, а другой — в Дрё.
Утомленная новыми претензиями, которые что ни день рождались у ее окружения, Королева решила обнародовать браки между французским и испанским королевскими домами, которых с начала регентства страстно желала. Поставив этот вопрос на обсуждение всей знати, она получила такое многообразие суждений, которое обычно имеет подоплекой человеческие страсти. Большинство считали это необходимым, некоторые пытались отвлечь ее от этого дела; но, поразмыслив над причинами, она поняла, что частный интерес заставляет немногих порицать то, чего большинство желает во имя общественной пользы, и, опираясь на мнение Совета, приступила к осуществлению своих планов.
Для этого она не раз направляла посланцев разузнать о настроениях Папы, Императора, английского короля и остальных союзников Франции. После всеобщего одобрения она заключила двойной свадебный контракт, отдав свою дочь и приняв в свою семью дочь испанского короля.
И вот настало время возвестить об этом: был назначен день — 25 марта. Господин Принц и граф Суассонский удалились, не пожелав присутствовать на церемонии.
Герцог дю Мэн не поленился в день свадьбы разыскать посла Испании и привезти его в Лувр, где канцлер торжественно огласил волю Их Величеств, посол подтвердил согласие и волю своего короля. Затем, приблизившись к Королеве, посол говорил с ней, стоя на коленях, согласно обычаю испанцев, когда те разговаривают с монархами.
Всеобщее ликование по поводу этого события вылилось в великолепные празднества: ночью стало светло, как днем, улицы превратились в амфитеатры.
Однако за всеми этими публичными увеселениями не забыли об удалившихся принцах: в обычаях времени было постараться задобрить недовольных, кроме того, маркиз д’Анкр не мог смириться с тем, что дом Гизов и герцог д’Эпернон считали себя тогда настолько незаменимыми, что лелеяли надежду извлечь большие выгоды из этого удаления; к тому же министры не верили, что эти браки могут успешно осуществиться без отсутствующих принцев крови.
К Господину Графу направили г-на д’Алигри, интенданта его дома, с выгодными предложениями, чтобы попытаться его вернуть; но тот отослал его обратно, запретив впредь вмешиваться в подобные дела.
Тем временем маркиз де Кёвр, который начал, как мы уже сказали, переговоры с Доле с целью примирения Господина Графа и маркиза д’Анкра, предложил передать ему губернаторство Кийбёфа в Нормандии. Маркиз д’Анкр постарался уговорить Королеву дать на это согласие; он заперся с ней в ее кабинете, чтобы просить об этом; она без обиняков отказала ему, понимая, что это удовлетворило бы его лишь на три месяца, а затем разожгло новые аппетиты.
Герцог Буйонский и его приверженцы пытались убедить ее в том, что во времена регентства ей надлежит обязать принцев в такой степени, чтобы, когда ее регентство окончится, у нее было много сильных и преданных слуг, ведь может прийти день, когда Король забудет ее заслуги и обнаружит нечто предосудительное в ее поведении, — словом, что стоит нынче принять меры предосторожности, дабы предупредить беду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});