Жесткий ответ - Владимир Колычев

— Уфф! — облегченно вздохнула она.

Вознесла глаза к потолку.

— Как они все мне надоели! Если бы ты знал, Артем, как они все мне надоели. Жить неохота!..

— Денис, Венера… Как они здесь оказались?

— Спроси что-нибудь полегче. Я сама была в шоке, когда они сегодня утром заявились.

— Ты боишься его?

— Боюсь. Только уже не очень. Он не один приехал.

— С Венерой?

— С ней. И не только. Виталий с ним. Олеся. В их компании он ничего плохого мне не сделает.

— Почему?

— Потому что потому, все кончается на «у». А если серьезно, я не могу тебе этого объяснить. Для этого мне нужно собраться с мыслями, а они разбегаются в разные стороны…

А еще Игнат здесь. Это мой щит… Ты чего скуксился? Не нравится?.. Мне тоже не нравится. Надоел он мне. Все надоели!

— Я тоже? — обреченно спросил Артем.

— Нет. Как ни странно, ты нет. С тобой мне почему-то легко и просто… Слушай, а давай уедем отсюда. От всех уедем!

— Давай! — радостно согласился Артем. — Домой поехали. В Москву!

— Нет, в Москву я не хочу, — замотала она головой. — Я вообще в этой гиблой стране жить не хочу. Нигде не хочу…

Разве что на необитаемом острове… Артем, дорогой, а что, если нам и в самом деле умотать куда-нибудь на необитаемый остров?

В ее глазах вспыхнул огонек одержимости.

— Да! Я хочу!

Он и сам мечтал оказаться с ней на необитаемом острове.

— Я буду Робинзоном. А ты моей Пятницей. Да?

— Да! Да!! Да!!! Ты даже не представляешь, как это будет здорово!

— Представляю! — веселился он. — Мы будем ходить с тобой голые, питаться мидиями, а на десерт я буду подавать тебе бананы…

Он был в восторге от такой перспективы.

— Я люблю бананы. А мидии… Мидии — это, конечно, деликатес. Но я их не люблю.

— Я буду охотиться за кальмарами…

— Фу, какая гадость! Извини, дорогой, но морская кухня не по мне…

— Будем выращивать коз. Как Робинзон Крузо. Молоко, мясо, шерсть…

— Ты что, серьезно хочешь жить со мной на необитаемом острове?

— Еще как хочу!

— А ты хоть знаешь, во сколько нам обойдется это удовольствие?

— Не знаю и знать не хочу…

— Значит, ты несерьезно относишься к нашей мечте, — надула она губки. — Если бы ты относился серьезно, ты бы все просчитал.

— Я уже считаю… Нам нужны загранпаспорта с визой, это раз.

— Это раз, — кивнула она.

— Турпутевки, два.

— И много денег, три. Рай в шалаше — это, конечно, хорошо. Но я хотела бы жить в приличном доме. Комнат пять, не меньше, и чтобы все на современном уровне. И вездеход нужен, чтобы по острову кататься. Яхта, само собой… Я не знаю, сколько все это будет стоить. Но вряд ли меньше чем двести пятьдесят тысяч… Поверь, без таких денег нет смысла затевать путешествие, — на горестной ноте закончила она.

— Мы можем жить в Москве. Отец купит мне квартиру.

Машина у меня есть. Со временем я стану знаменитым музыкантом, буду ездить по всему миру, заработаю много денег. Мы будем жить вместе. И будем счастливы…

— Да, — кивнула она. — Все это хорошо. Но это так скучно…

— Я понимаю…

— Вот и хорошо, что понимаешь… Давай закончим этот разговор. Денег нам не достать, остров на двоих отменяется.

Гудбай, мечта!..

— Ну почему гуд бай? — разволновался Артем. — Не надо так быстро сдаваться. Надо просто решить, как достать деньги.

— Решить? Легко сказать. А где я возьму деньги? Где?

— Ну почему обязательно ты? Я могу достать. Через отца…

— Он даст тебе четверть миллиона долларов?

— Ну, я не знаю. Это слишком большая сумма…

— Вот видишь, ты не уверен… Ладно, пора спускаться с небес на землю. На эту грешную землю… Снова этот Денис.

Снова эта Венера. Как они мне все надоели…

— Давай сбежим от них! Прямо сейчас. Пока в Москву.

А потом что-нибудь придумаем. Найдем свой необитаемый остров где-нибудь в России…

— Нет, они нас так просто не отпустят… Но я что-нибудь придумаю, обещаю тебе. Скоро мы уедем отсюда…

Они уедут. Вместе. От счастья Артему хотелось плясать.

Сафрон забил Степану «стрелку». Предложил встретиться. Ввиду деловой необходимости.

— Как видишь, я приехал, — при встрече сказал Степан авторитету. — С прибором на тебя не положил.

Не положил, как это сделали дельцы из фирмы «Воланд».

— И чертовщину разводить не буду…

— Да чертовщины и без того хватает, — поморщился Сафрон.

— Что, смерть с косой по ночам является? Так пить надо меньше…

— Не, белая горячка здесь ни при чем. И смерть с косой не является. Даже чертики в глазах не прыгают… Найти я этих козлов рогатых не могу. Нет их, испарились. По всем каналам своим пробил, все глухо…

— Думаешь, у меня есть какие-то наколки?

— Ну да, думаю, — не стал ходить вокруг да около Сафрон. — Мне ведь этих козлов кровь из носу найти надо. За пацанов спросить надо. Сам знаешь, мне перед братвой отчет держать.

— Ну, это твои проблемы.

— И твои тоже. Тебе этих чертей тоже искать. Тебя за них твое начальство спросит.

— МУР этим делом занимается.

— Но и тебя под это дело подпрягли.

— Есть немного.

— Слушай, ну будь человеком, а? Чего ты из меня жилы тянешь? Я тебе чисто как человек человеку. Помощи прошу. А ты вола тянешь. Не хочешь помочь, так и скажи.

— Может, и хочу, — пожал плечами Степан. — Только чем помогу, не знаю… Состав фирмы «Воланд» известен.

Фамилии, адреса, родственники. Но толку от этого ноль.

Как корова их всех языком слизала. Никого не нашли. Абсолютно никого…

— И по адресам родственников тоже глухо, да? Липовые все родственники?

— Ты откуда знаешь? — подозрительно посмотрел на Сафрона Степан.

— Да это, — слегка стушевался тот, — сам же сказал, не можете никого найти. Ну я и подумал…

— А про адреса родственников откуда знаешь?

— Какие адреса? — прикинулся дураком авторитет.

— Про которые сам только что сказал.

— Не говорил я ничего.

— Ты не говорил, а я понял. Понял, что стукачок у тебя есть. Где? В нашем отделе или в МУРе?

— О чем ты?

— Да все о том же… На откровенность ты меня вызываешь, а сам шило в мешке от меня прячешь. Смотри, задницу себе не проколи. Все, чао!

Степан собрался уходить.

— Эй, погоди, — удержал его Сафрон. — Ну, есть у меня человечек. Не у тебя, отвечаю…

— Где?

— Да какая разница? Но не у тебя. Мамой клянусь…

— Чьей мамой? Чертовой?

— Слушай, ну будь человеком, а? Я к тебе по-хорошему…

— И я к тебе должен по-хорошему?.. Что ж ты со своим человечком по-хорошему не договоришься? Он бы тебе весь расклад по этому делу сдал.

— Так то МУР, а то ты.

— Значит, в МУРе стукачок.

— Ну, пусть там… Я ж говорю, МУР — это одно. Ты — другое. Может, у тебя лучше дело движется. Если да, то подскажи. В долгу не останусь…

— Огорчить тебя не боюсь, поэтому скажу. Нет, дела у меня движутся так же, как и у муровцев. Пока никаких успехов. Чертовой мамой клясться не буду, но слово даю…

Степан не врал. Ни ему, ни муровцам никак не удавалось выйти на след исчезнувшей фирмы. Направлений поиска много, но успеха нет ни на одном.

— Но мы их все равно достанем…

— Ты уж мне дай знать, ладно? — заюлил перед ним Сафрон.

— Это с какой стати?

— Ну, так отморозков этих наказать надо.

— Мы их и накажем.

— Как?.. Да у вас против них нет ни единой улики. Есть только основание для задержания. Ну задержите их, а дальше? Думаете, они вам на блюдечке «стволы» принесут, из которых пацанов моих мочили? А хрена! «Стволы» эти уже где-нибудь на дне болота лежат. И «Форд» они на запчасти разобрали, и прикид ментовской сожгли…

Сафрон знал, что говорил. Действительно, улик против группы «Воланд» ноль целых хрен десятых. А надеяться глупо, что после задержания сотрудники фирмы начнут давать признательные показания.

По одной только статье можно привлечь одного из них.

Некоего Виталика. За попытку отравления. Но, во-первых, его сначала нужно взять. А во-вторых, даже если он попадется, привлечь его к ответственности вряд ли удастся. Ступора нет в живых. А вор в законе Берлога на сотрудничество с ментами не пойдет, показания давать откажется. Девчонка-буфетчица не может свидетельствовать, что водка была отравленная — не видела, как в нее подмешивали отраву.

Словом, заморочек из уголовно-процессуальных бочек хватает.

И еще в одном прав Сафрон. Ему и законнику Берлоге не нужны доказательства. Как только воландовцы окажутся за решеткой, их могут порешить в первые три дня, еще до того, как прокурор даст добро на дальнейшее содержание их под стражей. Если, конечно, не принять соответствующих мер для обеспечения их безопасности.