С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

По пересохшему руслу часто шастали псевдопсы, и Тимур держал автомат наготове до самой «Берлоги». Как он и думал, успел к ней ещё до того, как совсем стемнело. По дороге пытался составить план, но ничего не получалось — просто в голову ни черта не лезло. Да и что тут придумаешь? Как забрать нечто ценное у самого Курильщика, к тому же из места, где тот обосновался? Единственное, что приходило на ум, — остаться на ночлег, ночью тихо выбраться из комнаты и рыскать по «Берлоге». Вот только времени на это нет — ему надо было заполучить «слизень» с ходу, с налету. А значит, действовать нагло и агрессивно. Именно так Тимур и решил вести себя в «Берлоге».

Заведение было хитро спрятано от посторонних глаз в обрывистом береге давно высохшей реки. Окна имелись только в предбаннике, за которым располагался бар. Позади него — земляные пещеры, соединённые коридорами, изнутри покрытые деревом или железными листами. Два этажа: комнаты, кладовые да ещё подвалы. Попасть в «Берлогу» можно только через центральный вход и гараж. В общем, хорошее место Курильщик себе оборудовал. Сверху, с вертолётов, его не видно, на берегу сразу лес начинается, там сплошные кроны, и сколько ни смотри, ни за что не разберёшь, даже если у тебя бинокль, что внизу такой домина спрятан.

Время уходило, до обозначенного в записке Старика срока оставалось всё меньше и меньше, и Тимур сразу прошёл в зал со стойкой, за которой стоял бармен Окунь.

Гостя узнали и отнеслись к его появлению со сдержанным любопытством. За грубо сколоченными столами сидели человек десять: две группы и трое одиночек, все пили и ели немудреную снедь, предлагаемую в заведении Курильщика. Обслуживали народ две девицы в открытых джинсовых комбинезонах. Одна, крашеная блондинка по имени Краля, приблизилась к столику, и Тимур сказал, не дав ей рта раскрыть:

— Пива и закусить.

Она молча удалилась и вскоре вернулась с заказом. Поставив бутылку с тарелкой, переступила с ноги на ногу, будто хотела что-то спросить, но Тимур снова не дал ей заговорить:

— Курильщик здесь?

— Здесь, — ответила Краля и повела головой в сторону двери, ведущей в задние помещения.

— Позови его. — Он отхлебнул из горлышка и кинул в рот соленый орешек.

— Позвать хозяина? — удивилась она.

— Скажи ему, у меня разговор есть.

— Да ты… — начала она и замолчала. Хотела, наверное, сказать: «Да ты кто такой, чтобы Курильщик с тобой разговаривал?», но тут Окунь за стойкой громко кашлянул. Официантка оглянулась, он жестом велел ей отойти от клиента, и Краля вернулась к стойке.

Бармен нагнулся, они зашептались. Окунь кивнул, и до Тимура донеслось: «Позови». Сталкер выпил ещё пива. Краля возразила, Окунь повторил: «Зови, говорю». Оба глянули на Тимура, и официантка направилась к дверям. Большие ягодицы под джинсовой тканью перекатывались так, что все находящиеся в зале мужчины, включая Тимура с Окунем, проводили их заинтересованными взглядами.

Он откинулся на стуле, покосился на большую деревянную люстру, под которой на цепи висел человеческий скелет в натуральную величину… то есть это был натуральный скелет, вот в чём дело, такое уж у Курильщика чувство юмора. Обе руки Тимур опустил под стол, потом одну поднял, допил пиво и опёрся локтем на столешницу, постаравшись принять расслабленную позу.

Дверь открылась, и появился хозяин, за ним Краля. Она прошла к стойке, а скупщик сразу направился к столу Тимура, жуя кончик длинной тонкой сигары с тремя золотыми колечками.

Курильщик сел, сдержанно кивнув, Тимур кивнул в ответ и сказал:

— Хочу поговорить насчет «слизня».

— Давненько тебя не… — начал Курильщик заранее заготовленную фразу и осёкся.

Этого и добивался Тимур: выбить его из колеи, сразу, как говорится, дать псевдогиганту пенделя, чтобы избежать долгих разговоров, споров и всякой словесной мути, которую любил, прощупывая собеседника, разводить хозяин «Берлоги».

— Какого ещё «слизня»? — спросил Курильщик, откидываясь на стуле.

— Он у тебя, я знаю, — отрезал Тимур. Курильщик пожевал сигару.

— Откуда знаешь?

— Старик сказал.

Сигара дёрнулась, покачиваясь вверх-вниз, перекочевала из одного угла рта в другой. Курильщик встал, прошествовал к стойке и почти сразу вернулся с двумя большими рюмками, бутылкой водки «Дастан» и целлофановой упаковкой с соленым кальмаром. Поставил рюмки, бросил закуску и свинтил колпачок. Пока хозяин доверху наполнял рюмки, Тимур разорвал упаковку. Они выпили не чокаясь и сунули в рот по кусочку кальмара. Курильщик, снова вставив сигару между зубами, навалился на стол и спросил:

— У меня, и что?

Это был первый этап: Тимур получил подтверждение того, что «слизень» в «Берлоге». Надо было сразу же переходить ко второму, но любопытство одолевало, и он задал один вопрос:

— Почему ты его не продаёшь?

Хозяин неторопливо достал из кармана большую «зиппу» с изображением русалки, держащей в руках веер, и стал щёлкать ею, раз за разом выпуская тусклый синеватый огонёк.

— Зачем? Артефакты дорожают, не дешевеют.

— Ну и что?

— За Периметром ими всё больше организаций интересуются. Лаборатории, корпорации всякие, правительства… Ну и на хрена мне его продавать? Если вдруг деньги понадобятся, очень много денег, тогда и продам. Это ж как в золото вкладывать, только лучше.

Он снова налил и выпил, но Тимур не стал. Хозяин «Берлоги» вопросительно поглядел на него, и тогда сталкер сказал:

— Курильщик, мне очень нужен «слизень». Не ради денег. До смерти нужен, понимаешь? До чьей-нибудь смерти… Поэтому я сейчас целюсь в тебя под столом. Отдай мне «слизень».

Выражение лица сидящего напротив человека почти не изменилось. Ну, разве что зубы сильнее сжали сигару.

— Ты совсем психанулся, Шульга? — спросил Курильщик. — Меня ограбить хочешь? Меня?

— Веди к «слизню», — повторил Тимур. — Или отстрелю яйца. Что тебе дороже?

Курильщик откинулся на стуле, положив кулаки на край стола. Покрутил удивленно головой и вдруг сказал громко:

— Э, мужики! Слышьте?

Со всех сторон головы повернулись к ним.

— Паренек наставил на меня пистолет под столом и говорит, что хочет ограбить. Хочет, чтоб я отвел его в мои закрома. Видали когда-нибудь такое? Типа шары мне отстрелит, если не отдам артефакт, который ему нужен. Как это вам?

В зале повисло молчание, потом за одним столом неуверенно рассмеялись. Курильщик уставился на Тимура, во взгляде его было чувство превосходства, лёгкое презрение, а ещё — обещание того, что в скором времени охрана «Берлоги» и её хозяин лично сделают с наглецом. Нечто такое, о чём долго будут рассказывать друг другу сталкеры у костров.

— Неправильный ответ, — сказал Тимур и выстрелил.

Перед этим он слегка повернул и опустил ствол, надеясь попасть Курильщику в икру, но не рассчитал — пуля перебила ножку стула. Дерево хрустнуло, и Курильщик полетел на пол.

Присевший за стойкой Окунь выпрямился с помповым обрезом в руках. Тимур, зубами сжав усики-проволочки гранаты, вставил большой палец в кольцо и выдернул. Хлопнул запал. Он швырнул гранату под стойку.

Вскочив, перевернул на попытавшегося встать Курильщика стол, достал вторую гранату и покатил её по полу в сторону распахнувшейся двери.

— Шухер! — заорал кто-то.

Трое полезших из проёма охранников отшатнулись, потом гранаты взорвались. Грохот ещё не успел смолкнуть, а Тимур уже саданул Курильщика рукоятью пистолета в висок — сильно, но не настолько, чтобы тот вырубился, — и поставил на ноги. Обхватив за шею правой рукой, в которой держал автомат, левой вдавил ствол ГЛОКа под толстенький подбородок.

— Все назад! — заорал он. — Назад, сказал! Не подходить, пристрелю хозяина! Мне терять нечего, ясно, суки?!!

Он выкрикивал это, безумно вращая глазами и едва не срываясь на визг, изображая вконец тронувшегося психа, которому и правда нечего терять, кроме смирительной рубашки. Посильнее сдавив толстую мягкую шею, Тимур повернулся, не разжимая хватки, вдавил спусковой крючок направленного в сторону МР-5. Пули ударили в стену над головой Окуня, который после взрыва упал, а теперь вот решил подняться, но вынужден был снова рухнуть на пол.

Сталкеры посмышленее валялись под столами, парочка самых тупых застыла на стульях, разинув рот. За оружие никто не схватился, кроме служащих «Берлоги». На это и рассчитывал Тимур: Курильщика не любят, слишком он жадный и жестокий, никто не станет заступаться за него, кроме работающих здесь людей, но и те будут делать это не из уважения к хозяину, а из страха перед ним и за деньги, которые он им платит. А так как платит Курильщик не слишком щедро, то настоящего энтузиазма не будет ни у кого.

Когда грохот стих, стали слышны хлюпающие звуки — будто вода утекала в частично забитый слив. У остатков стойки сидела, широко расставив ноги, Краля, прижимала руки к обширной груди и плакала — то есть булькала и часто икала.