Апокалипсис (СИ) - Котов Сергей

— Я сам пойду! — ответил Пашка, — а то разбегутся. Димка уверен, что вы враги, даже хотел засаду сделать. А вы спасать-то нас будете? Куда нас отвезут? Там есть вода, можно помыться и кормят, да?

— Буду, — кивнул я, — обязательно буду.

— Только Борька с нами поедет. Иначе мы не согласны. Он полезный, правда! И блох у него нет, он домашний бывший.

— Хорошо, — кивнул я, — давай так, Паша. Я сейчас выйду. Ты сходишь за своими друзьями. А потом я вернусь за всеми вами, идёт?

Пашка задумался.

— Нет, — он помотал головой, — ты не уходи, ладно? А то тебе начальство скажет, что надо кого-то другого срочно спасать. А мы тут останемся.

— Как скажешь, — кивнул я, — только там мои друзья в грузовике на дороге ждут. Они могут за меня волноваться начать. И сюда прийти.

— Это ничего, — улыбнулся Пашка, — главное чтобы не уехали!

Кай появился минут через пять. Уверенно вошёл в дом, не включая фонарик. Должно быть, с его зрением он смог разглядеть меня ещё у поваленного забора.

— Дети? — догадался он.

— Ага, — кивнул я, — несколько человек.

— Хорошо. Заберём, кого сможем.

— Заберём всех, — ответил я, — или я останусь здесь.

— Останемся вдвоём, — согласился напарник, — будем ждать подмогу. Ты тоже понял, что эта гадость не трогала детей?

— Нет, — ответил я, — не понял. Иначе мы бы не останавливались ночью на привал.

— Думаешь, что-то можно сделать?

— Можно и нужно. У нас ещё есть ресурсы Братства. Постараемся спасти всех, кого только сможем найти.

— В городах погибли очень многие. Но даже если уцелело процентов десять населения — их может быть миллион. Или даже больше. И это только в вашей стране. Ресурсов-то хватит?

У меня не было точного ответа на этот вопрос. Я не был настолько глубоко в курсе дел Братства. Возможно, Лев и Таис знали больше. Я помнил, что вроде бы разрабатывались программы по синтезу пищевых продуктов, которые позволили бы планировать длительные космические миссии — но удалось ли их довести до конца я не знал.

— У нас выхода нет, — ответил я, — иначе зачем вообще жить?

Кай подошёл ко мне и сел рядом.

— Ты мыслишь, как марсианин, — заметил он.

— Спасибо, — кивнул я.

В этот момент в дом вернулся Пашка с друзьями. Их было одиннадцать человек. Самому младшему всего три года.

Перед тем, как выехать, мы накормили детей как следует, не жалея запасы. У меня сердце сжималось в ледяной комок, когда я видел, как они едят. Жадно. Едва удерживая пластиковые ложки трясущимися ручонками.

— Всё-таки надо было взять рацию… — вздохнул я, когда подошёл Кай.

— Ты же сам знаешь — тогда это не выглядело хорошей идеей, — он пожал плечами.

— Я расслабился. Слишком полагался на тюрвинги. Думал, что потом такие мелочи не будут иметь никакого значения. А они — имеют.

— Мы будем ехать без остановок, — сказал Кай, глядя куда-то вдаль, где терялась среди леса дорога, — если повезёт, всего через сутки будем на месте.

Я ничего не сказал в ответ.

— Я мог бы полететь на параплане, — сказал Кай.

— Это ничего не даст, кроме дополнительного риска. Наша средняя скорость на грузовике может быть выше, — возразил я, — но, если в дороге не всё будет гладко — тебе придется это сделать.

Кай в ответ согласно кивнул.

Самые младшие дети дальше ехали в кабине с водителем. Я же старался следить за дорогой, включать периодически режим и, если понимал, что повернули не туда — открывал стучал в окошко кабины, жестом указывая правильное направление.

Для детишек постарше мы постарались создать уютные условия в кунге: завалили рюкзаками выгородку, натянули индивидуальные палатки так, чтобы была дополнительная защита от сквозняков, на пол в несколько слоёв положили спальные мешки.

Дети почти сразу уснули — впервые за долгое время в тепле и безопасности. Пашка лежал у борта, отделяющего кунг от кабины, в обнимку со своим котом. Тот на вёл себя на удивление прилично, не пытался сбежать. Возможно, потому, что рядом с ними разместилась Таис. Она не спала, следила за детьми, поправляя походные одеяла, если кто-то из них раскрывался. Кот сразу проникся к ней тёплыми чувствами, может, потому что она не забыла его покормить, а может оценил ее заботу в целом: Таис единственная, кто подумала о том, что коту в поездке нужен будет туалет, и захватила коробку из плотного картона, наполнив ее песком, собранным с обочины.

Самару мы планировали объехать по плотине Волжской ГЭС. Однако этим планам не суждено было сбыться: плотина была уничтожена. Судя по всему, прямым попаданием ядерного заряда.

Чтобы выяснить это, мы подняли один из парапланов для разведки тогда, когда портативные счетчики Гейгера начали давать тревожные показания.

Когда разведчик вернулся, мы как могли закрыли все щели в кунге и на максимальной скорости промчались по объезду Самары. Дорога была на удивление пустынной. Очевидно, что панического бегства из города не было, даже когда началась эпидемия. Сложно сказать, почему — может, власти до последнего сдерживали панику, а, может, жители просто не видели смысла в бегстве, ведь бежать на самом деле было некуда.

Когда миновали опасный участок, водитель остановил грузовик. Мы провели небольшое совещание по дальнейшему маршруту.

Кто-то рекомендовал ехать дальше по правому берегу, через Ахтубинск до Астрахани. Там переправиться легче, малых мостов и паромов больше. А дальше — через Дагестан на Транскавказскую магистраль.

Но я настоял на том, чтобы попытаться доехать до моста в Саратове. Я припоминал из предвоенных раскладов, о которых мне мельком успел рассказать Кай на базе, что там ПВО и ПРО должна была быть мощнее. И раз уж боеголовка сумела прорваться в Самару — другой аналогичный стратегический объект с меньшей вероятностью подвергся удару.

Я оказался прав. Новый саратовский мост уцелел. И даже не был заставлен брошенными машинами. Даже странно — в фильмах про апокалипсис всегда показывают, что дороги у крупных городов всегда забиты автомобилями. Но у нас ситуация развивалась недостаточно быстро, чтобы вызвать волну паники. Наоборот — интенсивность движения по автодорогам была снижена по сравнению с мирным временем.

Дети проснулись часов через семь дороги. Мы их снова накормили, и они сидели какое-то время тихо. Ещё через час мы сделали короткую остановку: чтобы сходить в туалет и хоть немного размять ноги. Меня удивило, что дети за это время успели поиграть в догонялки вокруг грузовика. Они смеялись и толкались. А я глядел на них, и не мог найти слов, чтобы описать всю гамму чувств, которую испытывал в этот момент. Мне остро не хватало Гайи.

— Удивительно, да? — Катя подошла незаметно и положила руку мне на плечо, — как дети воспринимают жизнь.

Я промолчал. Только взял её за руку и крепко сжал.

— Гриша… ты… — она, видимо, хотела спросить о чём-то, но осеклась. А я не стал настаивать.

Уже за объездом Волгограда стемнело. Мы снова закупорили кунг — тут снаружи было довольно грязно. Да и странные облака — высокие, перламутровые, очень красивые — на закате мне совсем не понравились. Я боялся осадков, которые с высокой вероятностью будут разносить радиоактивную заразу. Для того, чтобы в режиме просчитать реальную степень угрозы у меня не хватало исходных данных.

К Кавказу подъезжали уже в полной темноте. За руль сел Кай. Опыт вождения у него был так себе, но выбора не было. Его природное зрение гораздо лучше приборов ночного видения. А включать фары нам, конечно же, в голову не приходило. Вместе с ним ехала Таис, которая отказалась высаживать маленьких детей из кабины, разместив двоих ребят у себя на коленях. Она указывала дорогу к убежищу.

Возле Черкесска мы залили последние остатки солярки из бочек в бак. На горизонте встали горы. Заснеженные вершины очень красиво выделялись на фоне полного звёзд неба, которое никогда не было таким ярким, когда вокруг было достаточно электричества.