Кровавое лето - Алина Ларицкая

Они не доезжаю до ворот. Мотор глушат за границей моего восприятия. Только голос нашего штатного локатора спасает. Он скороговоркой докладывает об их передвижениях.

Снова раздается взрыв. На этот раз он приходится дальше и мне через открытую дверь видно, как рушатся колонны главного входа.

Сволочи!

Раздается гулкий выстрел, тонкий вскрик и через секунду на камни крыльца падает чье-то тело.

Из-за первого грузовика показываются противники. Я сразу же беру их в оборот. Успеваю дотянуться всего до трех. И они, надеюсь, с улыбкой на губах, стреляют себя в головы.

Ну хоть так помогу!

До меня долетает слабый запах свежей крови. Строгая диета последний дней обострила мои чувства и жажда стала просыпаться все чаще.

Из ворот выглядывает пара вампиров и бегом несутся к остаткам военных. Проходят какие-то мгновения, как они успевают уничтожить двоих, но тут же погибают сами. Как глупо!

Зло растираю лицо и снова пытаюсь поймать в ментальные сети хоть кого-то.

Очередной взрыв застает меня врасплох. Удар приходится на другую сторону стены и задевает край гаража, где я нахожусь. Перекрытие сминает волной и я получаю в плечо куском перекрытия.

Гнев тут же застилает мне взгляд. Сознания касается ярость Ярослава и мы единым порывом посылаем во второй отряд лихой ураган эмоций.

Виктор тут же отзывается, что враги оседают на землю.

Но это еще не победа.

Вампиры выбегают из провала в стене и на всех парах несутся ко второй машине, пока военные не очнулись.

В треске разговоров по рации, я слышу про еще одну машину. И это уже не живые. Вампиры.

Ловушка Николая. Алый рассвет прибыл уничтожить нас.

Опять взрывы. Снаряд улетает на крышу и во двор сыплются новые порции бетона и пыли.

— Это же историческое здание! Совести у вас нет! — гневно трясу кулаком, сглатывая слезы.

Сканирую искры наших бойцов. Мало, их ужасно мало осталось! А где Яр? В этой мешанине уже ничего не разобрать!

Из боковой арки, распихивая руками и ногами кирпичи, выходит Аркадий Натанович. А он что тут забыл?

Через дырку в стене я вижу, как он замахивается и что-то бросает в сторону первого грузовика. На всякий случай, падаю лицом в пол, прикрыв голову руками.

Не прогадала. Меня тут же осыпает градом осколков.

Взрывная волна настолько сильная, что гараж начинает основательно трясти. Крыша подозрительно вздрагивает, но остается на месте. Молодец, этот наш ученый. Интересно, сколько у него таких гранат?

Осторожно выглядываю в разбитое окно. Первую колонну сравняло с землей.

Размазываю по лицу грязь, поднимаюсь и ищу, чем помочь. Но вместо этого, я вижу Яра. Он машет мне, кричит что-то. Только вот сквозь звон в ушах никак не разобрать слова.

И тут он странно замирает. Затем подносит ко лбу пальцы и я вижу, как на его белой коже появляется алая капля. Ярослав медленно оседает на остатки крыльца.

— Нет! — кричу я и бегу к нему.

Не успеваю. Двор накрывает плотный огонь из автоматов. Сверху падают снаряды. Во все стороны разлетаются битое стекло и бетон. Меня кидает обратно в гараж. Выход блокирует рухнувшая балка перекрытия.

Изо всех сил напрягая мышцы, пытаюсь ее сдвинуть, но она плотно засела в полу. Конструкция, и без того хрупкая, снова сотрясается от очередной ударной волны. Листы металла под ногами противно звенят и грозятся разъехаться в стороны.

Внезапно я успокаиваюсь. Мне становится так хорошо, что я сажусь на забытый кем-то стул и складываю ладони на коленях.

Мысли мои плавно потекли в сторону. Захотелось спать, а еще лучше в ванну, и чтобы с пеной. И шампанского с клубникой…

Я без любопытства наблюдаю, как дрожит крыша над головой, как медленно съезжает ребристый кусок металла и падает в метре от меня. Его острый край начисто срезает половину смотанного шланга и скользит дальше на первый этаж.

Безмятежно улыбаюсь.

Между перекрытиями появляются язычки пламени. Такие они красивые! Яркие, рыжие, теплые! Комнатка быстро наполняется дымом. Он проникает в легкие, сушит горло.

Наверное, стоит перестать дышать? Или наоборот, набрать в грудь побольше воздуха? Никак не могу решить, что выбрать.

Удушливые клубы постепенно уползают в дыру на крыше. Глаза щиплет, у меня по щекам градом катятся слезы. Я так счастлива! Черные хлопья кружатся в воздухе и оседают на мои джинсы и куртку. Как снежинки зимой!

Сердце начинает биться быстро-быстро, того и гляди, выпрыгнет. Забавные угольки падают вокруг, как искры салюта. Все такое прекрасное! Невероятное! Пусть так дальше и будет.

Смахиваю прилипшие ко лбу волосы и продолжаю с улыбкой смотреть на разгорающееся пламя. Прожорливый огонь жадно облизывает застрявшую в полу балку, весело бежит за ней, оставляя черные подпалины. Если зажмуриться, то я будто у костра сижу на даче. Вот-вот будем жарить шашлыки! Мне кажется, даже запах такой же вкусный, как в детстве.

Начинается жуткий кашель. Горло перехватывает болью и я никак не могу вдохнуть. Голова пошла кругом и комната переворачивается. Я нелепо вскидываю руки и с грохотом начинаю падать.

Бок взрывается болью — из-под куртки торчит кусок деревяшки. Радость мгновенно испаряется и я вижу, что лежу на первом этаже гаража, на крыше машины. А надо мной пылают перекрытия.

Сцепив зубы, сползаю на земляной пол. И тут же все строение начинает с безумным скрежетом оседать прямо на меня. Единственное, что я успеваю сделать, это вырвать кусок стула из своего тела и нырнуть под колеса.

От невыносимой боли я начинаю орать. Но звук голоса теряется в скрежете снимаемого металла. Корпус машины смещается я оказываюсь в ловушке.

Слезы текут из глаз нескончаемым потоком. Мне очень страшно!

И тут лопается одна из покрышек, днище ударяет в грудь и мое сознание отключается.

Глава 17

Боль. Пульсирующая в боку и давящая в груди. Дышать нечем. Рыдать нечем. Я так и умру под этим автомобилем, и никто и никогда меня здесь не найдет. Попытки просканировать территорию улетают впустую. Так плохо, что невозможно сосредоточиться.

Может быть, кто-то остался жив, и они вспомнят про меня? Эта мысль вспыхивает в голове и тут же позорно бежит. После стольких взрывов вряд ли кто-то остался.

Безумно жалко ребят. И Киру, и Натаныча. Даже Дзена! Вдруг они спаслись? Внутри проклевывается крошечный побег надежды.

Нужно бороться! Отомстить!

Ужасно холодно, но я даже боюсь пошевелиться. Одно движение и меня может размазать по поддону ровным слоем.

Снова сознание уплывает, и я проваливаюсь