Ученье - свет, а неученье - тьма - Павел Вяч

Ещё бы! Из того, что я видел, что Книга, что Цепь — они будто бы… дрожали от внутренней силы. Причем скрытой силы.

Таких артефактов я ещё не видел, но точно чувствовал, что они ой какие непростые.

Чем-то они были похожи на пузырек, притороченный к поясу Лидо Дэ’Аквуса, декана водников, но моих познаний не хватало, чтобы вычислить их класс и уровень.

Я просто чувствовал, что они какие-то не такие.

— Такие пока не смогу, — Свелин покачал головой. — Это же божественные артефакты.

— А ты как узнал? — удивился я.

— Я… я не знаю, — растерялся Свелин. — Опа… Александр, мне Сеть задание дала!

— Ну что, — Дима криво улыбнулся. — Свелина можно поздравить? Что-то связанное с артефактами и артефакторикой?

— Да, — на лице Свелина появилась глупая улыбка. — Подойти после отбоя к Мастеру Барку. А ещё дали Начинающего артефактора!

— Ну все, Свелин, — я понизил голос, заметив недовольный взгляд повернувшегося к нам Алексея. — С тебя посох!

Оставшуюся часть урока мы провели в тишине — Свелин внимательно слушал каждое слово мастера Барка, девчонки старательно вели конспект, а Дима старался заработать баллы.

Я же планировал вечерний разговор и одновременно размышлял о возможностях Сети.

Поначалу мне казалось, что Сеть выделяет только самых одаренных и уникальных, и я с гордостью считал себя одним из них, но сейчас поменял свое мнение.

Сеть выстраивала каждому индивидуальную траекторию.

У нас были такие попытки в универе и, как я слышал в школе, но процесс шёл со скрипом.

Насколько я помню дума трижды выдвигала законопроект о подключении ИИ к Сетевому городу и школьным программам, но коммунисты трижды заворачивали проект.

То ли боялись, что ИИ получит слишком большую власть, то ли думали, что учителя останутся без работы, то ли просто боялись захлестнувшего наше общество прогресса.

Из каждого утюга слышалось шестой технологический уклад, но, мы как ездили на скорой на старых газельках, которые стабильно ломались раз в неделю, так и ездим.

Усмехнувшись своим мыслям, я покосился на Свелина.

На лице у воина играла мечтательная улыбка, он быстро что-то писал, и с обожанием следил за каждым жестом мастера Барка.

И как только люди не понимают самого главного — неважно, какой технологический уклад на дворе, главное — найти любимое дело.

— Дим, а тебе что нравится? — не удержавшись, поинтересовался я.

Мастер Барк уже заканчивал урок, и вся наша немаленькая аудитория принялась собираться на Практические занятия.

— Защищать, наверное, — немного подумав ответил парень. Причем, что у него на лице, что в ауре не было ни следа легкомысленности. — Побеждать люблю. Чтобы по совести все было.

— Ты какой-то рано повзрослевший, Дим, —не удержался я. — Да и аура у тебя такая… м-м-м, насыщенная.

— Приют, потом война, — Дима пожал плечами. — Мы с пацанами все такие, — он кивнул на своих товарищей, которые, не обращая внимания на собирающихся студиозов, внимательно слушали артефактора.

— Учёба тяжело идёт, да? — не удержался я.

В моем мироощущении Дима и его друзья больше походили на хулиганов, чем на прилежных учеников.

— Есть такое, — усмехнулся Дима. — Но оно того стоит. К тому же сейчас будет самое интересное.

— Практические занятия? — не удержавшись, улыбнулся я.

— Они самые, — Дима машинально повел плечами. — Говорят, у нас будут спарринги!

Спарринги?

Хм, из всех учеников, пожалуй, только Алексей сможет составить мне достойную конкуренцию, ну и, возможно, Марк. Да и то, только из-за своей книги.

В груди неожиданно для меня зародилось предвкушение боя, и я почувствовал, как на лице появляется полная предвкушения улыбка.

Бой с Имперским магом.

Это будет… интересно.

Глава 15

Увы, но Практические занятия оказались чем угодно, но только не спаррингами между студиозами.

Что Мастер Чжо, что появившийся чуть позже мастер Петро сходу принялись нас строить. Да так, что я словил острое ощущение дежавю — ни дать, ни взять кадетский корпус!

Но если целью Аша и других наставников было максимально быстро и эффективно вбить в нас основы выживания и командной работы, то преподаватели Академии пошли другим путем.

Едкие подколки, наезды на грани оскорблений, постоянные физические и магические оплеухи — казалось, маги задались целью настроить против себя всех первашей.

И первым звоночком был приказ построиться в четыре шеренги. В четыре!

И если я решил не выпендриваться и не лезть вперед, то Димины друзья развернулись по полной.

Десять минут ора, убеждений и рукотворного хаоса, и наш курс каким-то немыслимым способом оказался выстроен в одну шеренгу.

А потом Марк, тот самый владелец Огненной книги, заставил первашей рассчитаться на первый второй и поделил одну общую шеренгу сначала на две, а потом и на четыре!

Ну а дальше преподы толкнули небольшую вступительную речь и положили начало настоящей анархии под названием «Все на одного».

Правда, перед тем, как ударить по нам массовым плетением, Чжо и Петро рассказали нам правила: за каждую успешную атаку, как магическую, так и физическую, студиоз получал один балл.

Услышав задание, я не поверил собственным ушам — халявные баллы! — и тут же, привычно накинув на себя Щит мертвых, принялся формировать Копье Тьмы.

Вот только закончить свое плетение я не успел.

То ли Чжо влил в свою атаку тройную норму энергии, то ли Проклятье Ануба настолько сильно понизило эффективность школы Смерти, но дурацкая Цепная молния, которая должна была завязнуть в моем щите, впилась мне прямо в грудь.

Удар током был настолько силён, что я кулем повалился на землю, не в силах пошевелить сведенными мышцами. Да так и пролежал в таком состоянии весь урок.

Студиозы с азартом рубились против Чжо и Петро, на ходу изобретали обходные маневры и лобовые прорывы, а я даже пальцем пошевелить не мог!

Более того, когда почувствовал знакомый запашок Скверны, пролетевший над ареной, не смог сообразить, от кого он идёт!

В общем, Практические занятия обернулись для меня личным провалом и позором.

Да чего уж там! Я в кои-то веки был рад, что дед сейчас не здесь и не видит моего позора!

Ну а когда, м-м-м, «веселье» закончилось, Чжо с Петро вновь выстроили нас в шеренгу и закончили урок на максимально неприятной ноте.

«Мясо», «Слабаки», «Никчемные мешки с костями», «Пустышки» —