Сотворившая себя - Рут Харрис

– Не будь такой оголтелой феминисткой! – засмеялась Элен. – Ты же сама терпеть не можешь мужской шовинизм.

Бренда с некоторым недоверием относилась к Уилсону.

– И все же, он очень привлекателен, – говорила она, – почти такой, как папа. Я бы хотела, чтобы он женился на тебе…

Так как в доме не было отца, то взгляды Бренды на отношения между мужчиной и женщиной сформировались журналом «Космополитен», его советами одинокой женщине, новым поколением кинозвезд, которые открыто жили со своими «мужчинами-друзьями», не имея никаких препятствий против брака, а также телесериалом, снятым по нашумевшему роману «Пейтон Плейс», в котором были выставлены наружу все тайны подростков и незаконный секс. Ее умудренность – или то, что казалось умудренностью – поражала Элен.

– Он женится, – уверяла дочь Элен. – Нам просто нужно найти подходящее время для обоих.

– Я поверю в это, когда увижу кольцо, – был ответ этого молодого циника. Но Элен заметила, что несколько фотографий Фила, стоявших на столе у Бренды исчезли – она сложила их и убрала. Уилсон был теперь в доме мужчиной, и его присутствие заполняло ту пустоту, от которой Бренда страдала после смерти отца.

Денни процветал. Мальчики в школе, где учился Денни, поголовно увлекались спортом. Спорт означал все – карьеру, популярность, успех, и Денни – третий подающий в бейсбольной команде старался изо всех сил стать первым, но безрезультатно. Он чувствовал себя ужасно подавленным, пока Уилсон, у которого отец был учителем физкультуры, не вытащил Денни во двор и не стал его личным тренером.

– Если не можешь побить их скоростью, – учил он Денни, – то бей интеллектом. – Он учил Денни тому, как и когда использовать резкое уменьшение скорости, скольжение, падение, передачу, подмену. Денни был третьим в подаче, когда пытался стать нападающим. Он был первым среди равных, когда стал им, а потом тренер поставил его на подмену в важной игре.

– Твои шансы растут, – сказала Элен, когда Денни принес домой дневник с оценками выше 80, в отличие от его обычных 70.

Денни улыбнулся своей хитрой улыбкой, так похожей на улыбку Фила, и подмигнул:

– Уилсон сказал мне, бей их интеллектом.

Бренда и Денни полностью перешли на сторону Уилсона. Дети все время спрашивали Элен, когда же они поженятся. Юные консерваторы, они хотели, чтобы все было по закону.

Присутствие в доме мужчины означало привычный образ жизни, сны, защищенные, как в детстве, плавание в теплом, родном море. Элен была рада этому. Как много она, должно быть, потеряла, не сознавая счастья присутствия мужчины в ее жизни.

Но сейчас, когда в корзине для стирки лежало белье Уилсона, когда он приходил к ужину почти каждый вечер, когда он говорил с Брендой о мальчиках и ее увлечениях, или когда он тренировал Денни во дворе перед началом футбольного сезона, а Элен готовила особенные завтраки для него в воскресенье – неважно, во сколько она легла спать накануне, – она вспомнила, что такое чувствовать себя женщиной.

И она любила секс с Уилсоном – нежный, домашний секс, такой, какой был у нее с Филом. Неудовлетворенная страсть, которая привела ее после смерти Фила в заднюю комнатку Жака Буша, ошеломляла ее; эротические фантазии, которые возбудил в ней Лью, пугали глубиной ее собственных сексуальных порывов.

Любить и быть любимой было прекрасно. Любовь казалась ей маленьким домашним котенком, которого можно гладить и ласкать. Теперь, после многих лет несправедливых ударов, которые жизнь наносила ей, она вернулась наконец домой. Мужчина был в ее доме, в ее жизни, и Элен вновь была женщиной – и вспоминала последний свой спор с Филом с нежностью, смешанной с горечью.

И, как настоящая женщина, Элен вздохнула с облегчением.

– Я так счастлива, – шептала она Уилсону, прижимаясь к нему в постели. В тот вечер она, наконец, получила новый фургон для доставки готовых блюд на приемы. Ей бы самой не пришло в голову купить такой фургон без Уилсона. – Машина великолепна. Спасибо тебе.

– Ты заслужила его, – Уилсон сказал это так, как будто он сам заплатил за фургон. – В следующий раз, когда у тебя будут деньги, купи себе пару сапог от Курреже.

На следующий день, впервые с тех пор, как она начала работать, Элен отказалась от заказа на обед для двадцати пяти человек. Зачем ей готовить для двадцати пяти незнакомцев, когда она может остаться дома и готовить для одного, любимого человека?!

Осень была самым напряженным временем и для Уилсона. Он хотел брать Элен с собой повсюду: на обед в ратуше «Джеймс Бэрд Виллидж», на дегустацию вин в «Четырех временах года», на выставку сыров в «Уолдорфе». Элен не могла выезжать с Уилсоном четыре раза в неделю и принимать все заказы в «А ля Карт».

Ей пришлось выбирать. Выбор оказался простым: с согласия Уилсона она сократила заказы и выбрала Уилсона.

Но чем больше Элен уступала Уилсону, тем меньше он уделял ей внимания. Элен не могла понять почему, и когда он, наконец, объяснил, она почувствовала облегчение.

– Аренда на мою контору кончается, – сказал он Элен, с удовольствием разговаривая с ней так, как никогда не мог говорить с Мэри Лу, которая ничего не понимала в бизнесе. – Если я останусь там, где сейчас, рента возрастет на 18 процентов, и у меня не будет и сантиметра лишнего – а мне нужна дополнительная площадь. Но если я перееду, это обойдется еще дороже.

Он не сказал ей, что получил письмо от Мэри Лу – она просила увеличить содержание для детей, все цены поднялись – учеба, счета от врача, одежда, книги, уроки музыки. Уилсон послал чек на большую сумму.

Он чувствовал недостаток денег, его беспокоило, что он не может жить на том уровне, которого требовал его образ – кормильца и защитника. Надо было добывать больше денег – намного больше, чем он тратил.

Но Уилсон не мог признаться в этом. Разделяя с Элен финансовые трудности, он не хотел их признавать.

– Деньги не проблема, – сказал он раздраженно, когда Элен как-то раз спросила его. – Проблема в расширении дела. Мне нужно большое помещение, больше служащих и больше клиентов.

– А ты не можешь взять в долг? – осторожно спросила Элен, вспоминая свои разговоры с Лу. Она поняла, что деньги все-таки оказались проблемой.

– Конечно, я могу занять! – Уилсон воскликнул с возмущением, как будто ее вопрос был совершенно идиотским.

– Я только хочу, чтобы ты знал, что я с тобой, Уилсон. Я на твоей стороне, – нерешительно отступилась она.

Всю осень Уилсон был озабочен, резок, несдержан. Всю осень он не хотел говорить о финансовых проблемах.

– Может быть, я выплачу по закладной? – предложила Элен в ноябре, когда дела немного пошли вверх.