Преступление победителя - Мари Руткоски

— Ничего. Мы играли на интерес.

— Чтобы ты играла на интерес? Никогда.

— Почему бы и нет? Когда-то я играла с тобой на спички.

— Верно.

Он на несколько секунд закрыл глаза, и Кестрел увидела тонкую, почти вертикальную красную линию, пересекающую его левое веко. Эта полоса оцарапала ее сердце.

Арин снова посмотрел на нее. Взгляд его серых глаз впился в ее лицо. Как и раньше, Кестрел почувствовала себя жертвой перед хищником. Арин улыбнулся. Это была ненастоящая улыбка, она перекосила левую сторону его лица.

— Я предлагаю тебе сыграть в «Клык и Жало», Кестрел. Ты согласна?

Кестрел повернулась обратно к реке.

— Будет лучше, если ты уедешь из столицы.

— Плавание по бушующему морю в полном одиночестве? Как заманчиво.

Кестрел ничего не ответила.

— Я не хочу уезжать, — произнес Арин. — Я хочу сыграть с тобой. Один раз.

Кестрел разрывалась между соблазном и мудрым выбором, и скоро она больше не могла сопротивляться первому.

— Когда? — спросила она.

— При первой удобной возможности.

У них под ногами едва ли валялась колода для «Клыка и Жала». У Кестрел будет время подготовиться... хотя она не имела ни малейшего понятия, каким образом. Ведь это была всего лишь игра. Всего одна игра.

— Хорошо, — услышала она свой ответ.

— Победитель получает все, — сказал Арин.

Кестрел взглянула на него.

— Ставки?

— Истина.

Кестрел не могла на это согласиться. Она не могла даже сказать «нет», ведь тогда она бы признала, что не может рассказать ему правду.

— Она для тебя не слишком заманчива? — спросил Арин. — Ладно. Может быть, такая ставка недостаточно высока для тебя. В этом все дело, верно? Чтобы получить от меня правду, тебе надо только спросить. Ты знаешь это. Тебе незачем играть на то, что ты можешь получить и так. — Он смерил ее взглядом. — Кестрел. Ты что-то скрываешь. И я хочу узнать что. Давай договоримся так. Если ты выиграешь, я выполню любую твою просьбу. Если ты прикажешь мне уехать из столицы, я уеду. Если пожелаешь, чтобы я больше никогда с тобой не говорил, я не буду. Назови свою цену. — Арин протянул ей руку. — Дай мне слово, что отплатишь мне честно. Слово чести валорианки.

Кестрел пыталась не смотреть на протянутую ладонь Арина. Она плотнее запахнула воротник куртки, чтобы защититься от холода.

Проиграть было немыслимо. Но если она выиграет... Она сможет отправить Арина домой. Так будет лучше. Ему стало опасно здесь оставаться. Слишком тяжело для нее самой.

— Кестрел. — Он прикоснулся к ее голому запястью и медленно скользнул пальцами в тепло широкого манжета куртки, где бился ее пульс. — В последний раз, — попросил он.

Ладонь Кестрел расслабилась, будто ей не принадлежала. Пальцы раскрылись и соединились с его.

Внезапно ей показалось, будто внутри нее появилась пустая комната, куда теперь хлынули все ее желания. Они столпились вместе в пышных юбках из тонкого шелка, которые терлись друг о друга.

— Да, — прошептала Кестрел.

Глаза Арина в темноте зажглись. Его рука была горячей.

— Поклянись.

— Валорианцы дорожат своим словом.

— Пойдем.

Он потянул ее к спускающемуся вниз переулку.

— Сейчас?

— Или ты предпочтешь играть во дворце? Как думаешь, где будет лучше, в твоих покоях или в моих?

Кестрел выпустила его руку и потерла ладонь, пытаясь заставить себя забыть его прикосновение.

Он наблюдал за ней, и выражение его лица изменилось.

— Мы сыграем позже, — сказала Кестрел, и в этот момент поняла, что, может, она согласилась просто ради удовольствия сыграть с ним или ради отравленного приза — возможности выслать его из столицы, — но какая-то малая часть ее приняла его предложение из-за предательской надежды проиграть. — Позже, — повторила она.

— Нет. Сейчас.

— Не можем же мы бродить по Теснинам, пока нам не попадется колода карт.

— Не беспокойся, — сказал Арин. — Я знаю подходящее место.

Глава 20

Арин не был уверен, что лихорадка покинула его полностью. Он находился в исступлении.

В смятении.

Он вел Кестрел обратно в Теснины. Его шаг был длиннее. Он пошел с Кестрел в ногу... а несколько мгновений спустя уже снова практически бежал.

Арин больше не знал, что существует на самом деле. Что реально? Отвращение на лице Кестрел, когда она только увидела его? Но затем на нее упал луч света фонаря, и Арин заметил потрясение и печаль.

Или это ему только показалось. «Ты видишь то, что хочешь видеть», — сказал ему Тенсен.

Когда Арин отогнул воротник той украденной (взятой на время, выигранной?) куртки от шеи Кестрел, в воздухе между ними будто вспыхнула искра. Разве не так? Но потом Кестрел превратилась в камень. Как тогда на балконе, в первую ночь. Наверное, искры были только у Арина в голове. Возможно, они были подобны тем искрам, что сыпятся из глаз, когда тебя ударят в лицо.

Арин не лгал, когда сказал, что доверяет Кестрел. Но это доверие всегда лежало внутри него тяжелым камнем. В доверии ей не было смысла. Арин мог назвать множество причин. Его доверие было глупостью. Болезнью. Арин сам полностью не понимал его природы. Он даже не был уверен, что это упрямое стремление исходило от настоящей надежды, а не от привычки попрошайки, который так и заснул с рукой, протянутой за мелкими монетами.

Арин быстро оглянулся через плечо. Кестрел бросала на узкий переулок вокруг обеспокоенные взгляды: на помои и мусор в канаве, колеблющийся свет фонарей из игорных домов, разваливающиеся лестницы. Опасные на вид пятна льда под ногами.

Она поймала его взгляд и поправила рабочий шарф, чтобы прикрыть лицо, будто Арин был незнакомцем. Будто не знал, кто она, и его могла обмануть ее маскировка.

Маскировка! Арин замер на месте и восхитился тем, как Кестрел выглядела в платье служанки. Ее яркие волосы были спрятаны, открывая лицо и чистый лоб. Она смыла ту проклятую метку.

Он испытал непонятное оживление. Почти головокружение. Оно наполнило его легкие и пришпорило пустившееся вскачь воображение, которое создавало фантазии, показывающие, насколько далеко зашел его разум.

Арин представил, что Моль Тенсена — это Кестрел.

Да, усмехнулся он, так все и есть. Это все объясняет.

Пораженный своей способностью к самообману, Арин рассказал себе коротенькую нелепую историю. Намеки Тенсена на то, что Моль — Риша, были всего лишь намеками. Тенсен ничего не говорил прямо. А Кестрел находилось в прекрасном положении, чтобы собирать информацию для куратора шпионов Герана, не так ли? Любимица двора. Дочь генерала. Приближенная императора. Невеста его сына. Тенсен никогда бы не рассказал Арину, что источник информации — она.