Бронепоезд. Огненный рейд - Руслан Мельников

Несколько минут межвагонная связь молчала. Егор осматривал в перископ окрестности и прислушивался к напряженной тишине. Марина тоже не проронила ни звука. Только натужно скрипели колеса, перемазанные вязкой слизью интродуктов. Вагон мягко покачивался.

— Третий десантный чист, — наконец послышался из динамика долгожданный доклад. Голос говорившего бойца немного дрожал. Видимо, там, в десантном, было сейчас не очень уютно.

— От твари что-нибудь осталось? — спросил Коган.

— Никак нет.

— Живые есть?

— Никак нет.

— Раненые?

— Нет. Все — двухсотые. Всех подчистую того… сожрали. А что осталось… — Говоривший запнулся. — Выбросить бы надо это, товарищ полковник.

— Ладно, — после недолгого раздумья вновь подал голос комброн. — Выбрасывать пока ничего не нужно. Наружные люки открывать запрещаю. С третьим десантным разберемся позже. Группе зачистки покинуть вагон и заблокировать тамбур. О выполнении — доложить.

— Сделано! — сообщила через полминуты «межвагонка». — Третий десантный заблокирован.

— Первая, вторая, третья ремонтные бригады — приготовиться к осмотру состава на ходу, — опять заговорил Коган. — Оценить степень повреждения локомотива и вагонов.

Имелись повреждения или нет — это, конечно, большой вопрос, но то, что бронепоезд едет с явным напрягом и лишь благодаря мощности дополнительных дизелей, было очевидно. На ходовой части сейчас, наверное, полно застывшей слизи. Но вот как ее будут выковыривать во время движения поезда?

— Товарищ полковник, потребуется осмотр и, возможно, ремонт колесных тележек, — осторожно заметил кто-то из ремонтников. — На ходу это сделать невозможно. Нужна остановка.

— Хорошо, — недовольно буркнул из динамиков Коган. — Отъедем подальше — остановимся.

«Что ж, чем дальше от болотистой низины со слизнями — тем лучше», — подумал Егор.

В боевой отсек вошел док.

— С почином вас, Егор? — широко улыбнулся научный консультант. — Поздравляю с первым успешным Переносом.

Успешным? Егор удивленно уставился на дока. А каков же тогда неуспешный Перенос?

— Вы в курсе, что мы потеряли целый вагон? — на всякий случай уточнил Егор.

Док кивнул:

— Разумеется, я в курсе событий. У меня в лаборатории установлены динамики внутренней связи. И на сколько мне известно, потеряли мы не вагон, а только экипаж вагона. Сам третий десантный не пострадал, ведь так?

«Только экипаж», значит? «Только»…

— Все могло оказаться намного хуже, — добавил научный консультант. — Уж поверьте моему опыту.

Оставалось поверить. Опыта дальних экспедиций у дока было явно побольше, чем у Егора.

— Жаль только, что в этот раз не удалось раздобыть ни одного целого экземпляра, — задумчиво пробормотал док. — Эти болотные интродукты — очень интересный вид…

Егор поморщился. Док был в своем репертуаре: он сожалел не о погибших бойцах, а об отсутствии вивисекционного материала.

— Хотя, может быть, еще и получится соскрести какие-нибудь образцы с вагонов.

Глянув через плечо Марины в мониторы, научный консультант сменил тему.

— Интересно, в какой уголок нашей необъятной родины нас занесло сегодня? — со скучающим видом пробормотал он.

— А за пределы родины нас занести не могло? — хмуро поинтересовался Егор. — С детсадовского возраста мечтал побывать за границей, да все как-то не сложилось.

Док усмехнулся.

— Вынужден вас разочаровать, Егор. За границу, по крайней мере в дальнее зарубежье, наш бронепоезд не попадет ни при каких условиях.

— А чего ж так? Есть научное объяснение?

— Конечно есть. Все просто. Колея.

— Что? — не понял Егор.

— Ширина железнодорожной колеи. Наши родные тысяча пятьсот двадцать миллиметров нас же и ограничивают.

Егор недоуменно смотрел на дока.

— Российская, или, как ее еще называют, русская, колея не соответствуют зарубежным стандартам, — пояснил тот. — Такая колея используется только в России, странах СНГ, Прибалтики, ну и еще в Монголии. Все.

— И что с того? — Егор не до конца уловил смысл сказанного.

— Судя по всему, с появлением телепортационных аномалий наша железнодорожная сеть образовала некую особую замкнутую систему, что, вероятно, и позволяет экспедиционным составам возвращаться в пункт отбытия.

— Такое случилось, потому что Блуждающую Дыру проковыряли именно на нашей железке?

— Возможно, — пожал плечами док. — Даже скорее всего. Но точного ответа на этот вопрос вам сейчас никто не даст. Скажу только, что бронепоезда, попадающие в Перенос, могут оказаться в любой точке бывшего Советского Союза, но не за его пределами. Ну, если не считать упомянутую уже мною Монголию. Даже на финляндскую железную дорогу, колея которой шире нашей всего-то на четыре миллиметра, ни один состав, насколько мне известно, пока не забрасывало. Такой вот парадокс. На свои узкоколейки мы, кстати, через Переносы попасть тоже не можем. Впрочем, нам это только на руку: не нужно менять колесные пары.

Резкий сигнал сирены прервал их разговор. Одиночный сигнал готовности к бою…

— Экипажу занять позиции! — добавил от себя Коган по межвагонной связи.

Да что же это такое-то?! Неужели опять твари? Передохнуть не дают, сволочи…

Егор прильнул к перископу.

— Вот это да! — раздался за спиной удивленный вскрик Марины, уткнувшейся в свои мониторы.

Нет, твари тут были ни при чем. Территорию, на которую они въезжали, контролировали не интродукты.

Глава 30

Людей пока видно не было, но явное присутствие человека в этих местах выдавали небольшие возделанные огородики и целые поля вбитых в землю кольев, арматур, обрезков труб и металлических ежей.

Заграждения тянулись вдоль путей и торчали даже из железнодорожной насыпи. Острия импровизированных рогатин были усеяны крупными зазубринами. На деревянных кольях роль зазубрин выполняли грубо, на скорую руку заостренные сучки и вколоченные под углом гвозди. К арматуринам в несколько рядов были приварены целые «зонтики» из листовой стали. Эти металлические «елочки» выглядели особенно сюрреалистически.

Между шпал тоже торчали короткие шипы. Они стояли часто, но едва выступали над рельсами. Пока движению поезда эти колючки не особо мешали. До колесных осей они не доставали и разве что сдирали с днищ вагонов застывшие комья слизи.

В колья были превращены даже заостренные пни и молодые деревца, росшие у дороги. Валявшиеся тут и там тяжелые стволы, похожие на перевернутые бороны, угрожающе щетинились растопыренными обрубками веток.

Колья и колышки были самых разных размеров — по колено, по пояс, по грудь человеку. Сплошная засека, одним словом. Между рогатками и завалами сучковатых бревен вились путаные мотки колючей проволоки и ржавой егозы.

Правда, вот острия и наконечники… Какие-то все они были гипертрофированно увеличенные. Грубо, на скорую руку заточены и заострены. И при этом слишком широки, с чрезмерно растопыренными крючьями-зацепами. Такими твердую шкуру не проткнуть. Зато они легко продырявят тяжелую, мягкую и податливую плоть, которая сама наваливается сверху. Например, плоть слизней. И продырявят, и изорвут, и удержат тварей от дальнейшего продвижения.

Ну да, так и есть… Именно против слизней и использовались эти «минные поля». Егор начал замечать на заграждениях и на колючей проволоке куски усохшей, почерневшей органики. А вон и целый слизняк, насаженный на несколько кольев сразу. Потемневшая горбатая спина высится над травой, будто огромный валун. А вон еще один — напоролся на «борону», да так и не сумел соскочить с крючка. И там вон тоже — третий, под самой насыпью, проткнутый насквозь тремя выдранными из земли арматурными «елочками» и обмотанный спиралями егозы, как новогодняя елка гирляндами.

И еще один. И еще…

Интродукты лежали неподвижно, свернувшись в кольцо, словно мертвые гусеницы, или всем телом распластавшись по земле. Твари были мертвы, их тела больше не блестели от слизи.

Даже если болотные слизняки в самом деле не чувствуют боли, даже если они не расстраиваются по поводу отстреленных кусков плоти и даже если совсем не боятся огня, продраться сквозь такой заслон твари все же были не в состоянии.

Впереди, за заградительными рогатками и растянутой между ними колючкой, показался сплошной частокол в три — один выше другого — ряда. Причем последний ряд высок настолько, что через него сложно было заглянуть даже при помощи выдвижного перископа. Егор настроил оптику на максимальное приближение.

Так-так-так… Диковинное сооружение, возведенное из дерева, металла и бетона, выполняло, по всей видимости, ту же функцию, что и торчавшие повсюду колья. Заостренные бревна частокола были обиты гвоздями от верха до самой земли. Врытые в землю трубы щетинились приваренными крючьями. Даже к толстым бетонным сваям, поддерживающим всю конструкцию, были примотаны проволокой загнутые книзу шипы. Тоже типа зазубрины…