Невинные души - Муни Крис

— Доброе утро, доктор МакКормик, — заговорил Куп. — Я надеюсь, что эти раны не являются результатом вашего пребывания здесь.

— Нет, они имеют иное происхождение.

Куп обернулся к Лу, замершему в проеме двери.

— Спасибо, детектив, вы можете нас оставить.

Дверь с мягким щелчком затворилась. Куп с обеспокоенным видом обернулся к Дарби.

— Учитывая то, как ты уверенно держишься на ногах, рискну предположить, что ты в порядке. Во всяком случае, физически. — Он понизил голос и быстро сказал: — Расскажешь мне обо всем позже. Садись. У нас мало времени.

— Как ты меня нашел?

— Лиланд.

— Он тебе позвонил?

Куп покачал головой и снова сел на стул.

— После того как ты позвонила и оставила мне сообщение, на телефоне высветился номер лаборатории, — заговорил он, снимая толстую резинку с потертого конверта. — Решив, что ты вернулась на работу, я явился прямо туда и столкнулся с Лиландом. К счастью, он сегодня пришел очень рано. К несчастью, он рассказал мне о том, что произошло вчера в Наханте. Поговорим об этом потом, после того как ты встретишься со своим адвокатом.

— Он здесь?

Куп кивнул.

— В настоящий момент он общается с Лу и сержантом. Я столкнулся с ним в вестибюле, сообщил, кто я такой и что здесь делаю. Он сказал Лу, что я его ассистент. У нас есть десять минут. Может, ты наконец сядешь? Скорее всего, за дверью кто-нибудь подслушивает.

Она выдвинула из-под стола стул, а Куп принялся листать неопрятную пачку бумаг. Три месяца назад эти самые руки обнимали ее, а дождь барабанил по дорожке за дверью его дома. Он жадно прижимался губами к ее губам, как будто пытаясь что-то похитить у нее, прежде чем покинуть. Ее сердце бешено колотилось где-то в горле. Он отстранился и улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Он сказал, что ему пора. Позже, по телефону, он сказал ей, что никогда не вернется назад.

Но вот он сидит перед ней. Она видит его впервые после трехмесячной разлуки. Переполняющая ее радость постепенно стихает, сменяясь пронзительной грустью, потому что Дарби знает, что он облетел полмира и разыскал ее здесь не для того, чтобы сказать «Привет!».

— Взгляни на это.

Громко хлопнув по столу ладонью, Куп кладет перед ней помятый лист. Резкий звук возвращает ее в жаркую комнату без окон. Со всех сторон ее окружают грязные белые стены. После ночного трансатлантического перелета глаза Купа покраснели и припухли.

Дарби взглянула на припечатанную к столу страницу и увидела сделанную на лазерном принтере фотографию самодовольного ублюдка, которого она видела в биомедицинской лаборатории и который заставил ее подписать эти чертовы документы. Только на фото он был одет не в армейский камуфляж, а в обычный костюм с галстуком.

— Ты его знаешь? — хотел знать Куп.

Дарби кивнула и уже хотела выложить Купу все, что знала об этом типе, как вдруг поняла, что у них нет на это времени.

— Подробности потом, — прошептала она. — Кто он?

— Спецагент Сергей Мартынов. Психолог-криминалист Центра расследований похищений детей и серийных убийств, — произнес Куп, листая бумаги. — Они там занимаются исключительно преступлениями, связанными с детьми: исчезновениями, похищениями, убийствами, в том числе серийными. Федеральное подразделение. Работает в составе Национального центра анализа насильственных преступлений.

Дарби слышала об этой организации. Она была основана при Академии ФБР и подчинялась ее отделению поведенческих наук.

А Куп уже предъявил ей лазерное изображение мужчины в джинсах и черной футболке. Он стоял на залитой ярким солнцем дороге на фоне бескрайних полей. На боку у него висела наплечная кобура. Он щурился прямо в объектив. Дарби показалось, что он чем-то крайне недоволен.

Первое, что пришло ей на ум, было «Клинт Иствуд»: квадратная челюсть, густые каштановые волосы, зачесанные назад над высоким лбом. Впрочем, мужчина на фотографии был не таким загорелым, зато значительно более мускулистым, чем упомянутый киноидол. У него были длинные мясистые руки, украшенные буграми мышц и оплетенные вздувшимися венами. Он либо намеренно надел эту футболку, чтобы подчеркнуть накачанные грудь и плечи, либо был слишком велик и не помещался в общепринятую форму. И он был очень высоким. Во всяком случае, фото производило именно такое впечатление.

— А этого ты когда-нибудь видела? — поинтересовался Куп.

Она покачал головой.

— Нет, только Сергея… как там его? Кто это?

— Джек Кейси.

— Бывший психолог-криминалист?

Он кивнул.

— Он работал с рок-звездами поведенческих наук, когда таковые только зарождались. Ресслер, Дуглас… Да с кем он только не работал! С учетом всего, что я узнал о нем за последние двенадцать часов, я бы сказал, что он и сам рок-звезда. Он раскрыл много громких преступлений, но два дела стоят особняком.

— И одно из них дело Майлза Гамильтона?

— В точку. Тебе известно, что любимого серийного убийцу Балтимора ждет повторное судебное разбирательство?

— Кажется, лаборатория ФБР что-то там напартачила с уликами.

— Не напартачила, а сфабриковала, — уточнил Куп.

— И кто это сделал? Кейси?

— Все знают, что именно он работал с делом Гамильтона. И еще все знают, что Гамильтон убил жену Кейси и ребенка в ее утробе.

— Да, я помню. Он привязал Кейси к стулу и заставил его на это смотреть, — пробормотала Дарби.

Дело Гамильтона освещала вся пресса США, и информация большими кусками всплывала у нее в памяти. Первым, что она вспомнила, был тот поражающий воображение факт, что Майлзу Гамильтону, единственному ребенку бывшего балтиморского сенатора, не было и девятнадцати, когда он убил жену Кейси. Не меньше поражало и то, что он не убил самого Кейси. Он оставил Кейси привязанным к стулу наблюдать, как истекает кровью его жена, а сам прыгнул в его машину и помчался в аэропорт. Полиция перехватила Гамильтона, когда он выходил из самолета, чтобы пересесть на рейс в Париж. При нем обнаружили фальшивый паспорт и чек на огромную сумму денег, которые он перевел на свое имя с папенькиных необъятных банковских счетов.

Вдогонку за этими фактами ей на ум пришла еще одна деталь относительно Кейси, эта совсем уже недавнего происхождения. Не так давно он жил и работал здесь, в штате Массачусетс, на Северном Берегу, в полиции Марблхеда. Она это вспомнила только потому, что Кейси и здесь работал над громким делом, попавшим на первые страницы всех национальных изданий. Серийный убийца, которого кто-то из местных журналистов окрестил Песочным человеком, убивал целые семьи, когда они спали. Всякий раз он преднамеренно оставлял одного члена семьи в живых. Что привлекло к этому делу внимание всей нации, так это методология преступника. Дождавшись, пока полиция соберется в доме жертв, он приводил в действие бомбу.

— После того как Гамильтона арестовали, Кейси ушел в отставку, — заговорил Куп. — Несколько лет он скитался, а потом…

— Приехал сюда, — закончила за него Дарби. — Дело Песочного человека, девяносто девятый год. Мы с тобой пришли в лабораторию сразу после того, как все это случилось.

— Все верно, но дело в том, что Кейси работал над этим делом не один. Если верить слухам, ему кто-то помогал. Еще один бывший психолог-криминалист.

— И кто же?

— Малколм Флетчер.

Как только прозвучало это имя, в комнате воцарилась тишина, которую, немного поерзав на стуле, первой нарушила Дарби.

— Флетчер имеет какое-то отношение к тому, что происходит со мной?

— Об этом надо спросить федералов. На тех документах, которые ты мне прислала, не было отпечатков Флетчера. Зато были отпечатки Кейси. И еще этого парня. Сергея.

И все же Куп не мог прыгнуть в самолет и проделать весь этот путь для того, чтобы сообщить ей, что в деле Риццо замешаны федералы и бывший полицейский психолог. Он мог прислать все эти фотографии по электронной почте и прокомментировать их по телефону.

— Что еще у тебя есть?

— Я работаю консультантом в Идентификационной и паспортной службе Великобритании. Они рассматривают возможность интеграции с американской единой автоматизированной системой идентификации отпечатков пальцев. Федералы предоставили нам доступ к своей базе данных. И тут твоя посылка наводит меня на мысль испытать нашу интеграцию в деле. Я снимаю с документов отпечатки пальцев и ввожу их в британскую базу данных. Там ничего нет, поэтому поиск продолжается уже в американской системе. И вот уже известный тебе результат лежит у меня на столе. Я обращаю внимание на время. Два часа дня по местному времени. Запомни эту деталь. Но твоему покорному слуге совершенно невдомек, что в это время у себя в кабинете его шеф говорит по телефону с начальником отделения поведенческих наук. Что самое интересное, так это то, что федералы позвонили моему боссу за час до того, как я получил результаты своего запроса, и принялись допытываться, откуда у нас эти отпечатки, и так далее, и тому подобное.