Роза песков (СИ) - Ром Полина

-- Банган Фонго, как мне вас отблагодарить?

-- А внучка моего возьмите на работу. Оно, конечно, может быть, вы бы и сами справились, однако времени-то это много занимает… Парнишка он хоть и молодой, но дотошный. Я его сам и обучал, а он, глядишь, кое-чего вам и подскажет.

Именно «внучок», двадцатилетний крепкий парень Краш, которому впору было мечом махать, и дал начинающему хозяину толковый совет:

-- Вы, ридган Леон, кроме изории еще хоть что-то заведите. Ну, я не знаю. Ну, хоть бы, например, овец или там коз. Когда чем-то одним в хозяйстве занимаются, всегда это для прибыли опаснее. Вдруг, например, неурожайный год или какая другая напасть.

Леон задумался. Совет показался ему неплох, но он слабо представлял себе, как взяться за дело и кого именно стоит разводить – овец или коз.

За советом он, не особо стесняясь, обратился к старосте Сульту. Подкупило его то, что у немногословного Сульта было самое крепкое хозяйство в селе. И, похоже, что он один из немногих, кто переживет зиму не голодая.

Сульт мрачноватый крепкий мужик, некоторое время кряхтел, мялся – побаивался. Сведения о том, что управляющего выгнали с места, до деревни еще не дошли. Однако, Леон терпеливо объезжающий нищие деревенские дома в сопровождении Краша и диктующий ему список необходимого, через несколько дней нарвался на встречный вопрос от Сульта:

-- Вы, ридган Ронхард, для какой надобности у народа все выспрашиваете?

Леон удивленно вскинул брови и ответил:

-- Сульт, люди ведь зиму не переживут. Хотя бы продуктов-то надо докупить – вот и выспрашиваю.

-- То есть вы, почтенный ридган, как бы людям в долг дадите?

Леон раздраженно фыркнул:

-- В какой долг, Сульт, чтобы в следующем году получить долг и опять смотреть, как деревня нищает?!

-- Ага… Значит вон оно чё… То есть, больше Симондо не будет? А вы, значится, за всем сами наблюдать станете?

-- Сам и стану наблюдать, -- согласно кивнул головой Леон.

-- Ну, тогда, почтенный ридган, пройдемте-ка до одного места. Кое-чего я показать хочу.

Это «кое-чего» оказалось не слишком высоким кустом, увешанным зеленоватыми и серыми гроздьями мелких ягод. Леон с любопытством смотрел на кустик, даже не представляя, что именно показывает ему Сульт.

-- Это, почтенный ридган Ронхард, и есть та самая причина, почему не голодает моя семья. Перец это. Оно, конечно, такого урожая как в Сараганде, здесь не дождешься, поменее я собираю, чем там с куста. Да и урожайный год не каждый. Но даже ежели небольшой урожай – все какая ни есть подмога в семье. А вот там за речушкой у вас земли не больно добрые. Изора там расти не станет – пробовали, а ежели, к примеру, овец разводить, так серьезное стадо не прокормить. А вот по осени поле запахать, да навозцу покидать, оно, глядишь и того…

Пусть староста изъяснялся не самым привычным Леону языком, но суть ридган уловил.

Глава 27

Глава 27

Уважаемые читатели, я, к сожалению, заболела. Несколько дней глав не будет. Эта у меня последняя из запасных.

Больше всего Леона удивила одна странная подробность. Сульт свои знания от односельчан в тайне не держал. И что с этого небольшого куста каждый год при любом раскладе он имеет дополнительный доход, в общем-то, все знали. Только вот пользоваться знаниями никто особо не спешил.

Правда, как выяснилось, куст такой у старосты был не один, но и какого-то слишком серьезного ухода он не требовал. Сульт охотно делился с неопытным хозяином своими умениями:

-- Это ведь, почтенный ридган, как получается. Ежели допустим, вижу я, что лето не больно теплое, а кусты прям увешаны ягодами, то я значит тут и смекаю – надобно урожай собирать еще до спелости.

-- Как это – до спелости?

С огромным удивлением Леон узнал, что все сорта перца, которые продают в Синцерии, это вовсе не разные растения, а один-единственный сорт, с которого снимают урожай разной степени спелости.

Например, знаменитый белый перец – чуть желтоватые горошины, обладающие мягким вкусом с нотками муската, -- это совсем еще не спелые плоды того же самого перца, которые, по сути, правильнее было бы называть зелеными.

Чуть позднее снимали урожай зеленого перца, когда ягодка становилась уже более мясистой, и такой перец уже не выглядел гладкой горошиной, а был слегка сморщен и имел достаточно жгучий вкус. А уж знаменитый черный перец, в меру жгучий и с богатым букетом оттенков и дивным ароматом, -- это самая спелая ягода, которой давали засохнуть прямо на кусте.

Получалось, что для хозяйства перец – одна из самых удобных культур. И если видно, что до полной зрелости он не дойдет, то его можно снять чуть раньше, и получить хоть и немного более дешевый урожай, но не остаться совсем с пустым карманом.

Была и еще одна тонкость, которую следовало учитывать – срок спелости. Цвел перец аж до конца лета. На одном кусте одновременно могли находиться гроздки всех трех стадий созревания. Это значило, что собирать их хлопотно и неудобно.

Сказать, что все это было сложно, -- ничего не сказать. Чтобы подготовить рассаду на целое поле, по весне Леон приказал выставить на все солнечные окна горшки, куда посеяли семена.

Ежедневно сам обходил и проверял крошечные зеленые всходы, не слишком и дружные, следил, чтобы ночью эти комнаты обязательно протапливались, чтобы нежные растения не померзли, чтобы их не залили водой или, не дай Боги, чтобы их не пожгло яркое весеннее солнце -- иногда окна приходилось притенять.

Первый урожай на небольшом поле с крошечными кустарниками, едва набравшими за лето роста ему до колена, был не слишком впечатляющим. Но поскольку это был новый источник дохода, то Леон решил не отправлять деньги отцу, а распорядился ими весьма благоразумно.

На неудобьях, расположенных рядом с этим полем, выстроил за осень три крепких дома, сразу добавив загончики для скота, и к весне два из них заселил новыми рабочими.

Выбор рабочих, надо сказать, очень озадачил селян, -- оба дома заняли привезенные из города многодетные вдовы. Однако, как выяснилось, детвора гораздо ловчее взрослых справляется со сбором урожая, тоненькими пальчиками обирая мелкие ягодки.

Конечно, если появлялась какая-то тяжелая работа, ридган присылал мужиков из деревни, но, как правило, такая работа появлялась не на поле, а в доме.

И в целом, эти две семьи вполне справлялись со своим клочком земли – перец был обихожен, вовремя собирался и прекрасно сортировался. А в пустующем доме через год поселилась молодая семья – старший сын одной из вдов женился на старшей дочери другой.

Урожай третьего года был столь весом, что Леон решил не отправлять его на местный рынок, а везти в столицу. Дело хоть и хлопотное, но безусловно стоящее того.

Надо сказать, что к такому поступку его побудил не только большой урожай, но и полученное от родного папеньки письмо, где “любящий” родитель сообщал, что в связи с тяжелыми обстоятельствами решил продать это поместье, потому как годового дохода от него, который Леон аккуратнейшим образом отправлял отцу, не хватает даже на пару приличных балов.

Следует отметить, что эти три года, потраченные на восстановление поместья, Леон вовсе не считал бессмысленными. Первый раз в жизни он не получал деньги от какой-то сложившейся системы, как было во время его службы при дворе, а зарабатывал их сам, сам отделяя то, что можно потратить на жизнь и излишества, а что нужно вложить в растущее дело.

Признаться, для него это была совершенно новая концепция мира, и она ему нравилась. Не то чтобы он мечтал просидеть в деревне всю жизнь, но первый раз у него мелькнула мысль, что возможно, ему стоило родиться в семье купца. Безусловно, участь купеческого сына гораздо интереснее, чем, например, жизнь его собственного родителя.

Поэтому караван со специями был загружен, охрана нанята, и повел этот караван Леон лично. Хотя в глубине души предчувствовал, что их разговор с отцом окончится очередной ссорой, и отец все же продаст земли, на которых он, Леон, столькому сумел научиться.