Сыны Императора (антология) - Френч Джон

— Что ты должен был знать? — спросил легионер Тысячи Сынов.

— Ты спрашиваешь, что нужно знать? — раздраженно прорычал дредноут. Покрытые ржавчиной автопогрузчики с грохотом отправили снаряды в штурмовую пушку. — Неужели Пятнадцатый не сохранил того, чья задача знать? Сознавать все! Когда — то я знал все, что имело значение — имена, даты, места. Важные события. Данные клятвы. Нарушенные клятвы. Литании неверных. Я — тот, кто помнит. Я — Старейшина Ритуалов.

Внезапная вспышка предвидения пронеслась в разуме Вистарио, и он повернул голову, чтобы оглядеть помещение, его мысленное око вернулось по пути, которым они прибыли на поверхность. Он увидел разрушенную войной планету, на которую с орбиты падали снаряды, круша город и уничтожая его защитников.

— Я знаю имя этого мира, — сказал легионер, когда жуткое наследие прошлого наполнило его.

— Да, — согласился дредноут. — Конечно, ты знаешь. Гор вырезал его в сердце каждого легионера, был тот здесь или нет.

— Это Исстван III.

— Да.

— А ты… — сказал Вистарио. — Ты…

— Я — Древний Риланор, — закончил дредноут.

Древний Риланор.

Вистарио знал это имя. Как он мог не знать?

Истории о предательстве на Исстване III заполнили целые крылья галереи Пергамума. Именно в этом мире впервые раскрылась язва в сердце Легионов, здесь они впервые пролили кровь своих братьев в открытой войне. Магнус отправлял кабал за кабалом в поисках истины от тех, кто сражался в той битве, желая разгадать ее первопричины. Для Вистарио это задание казалось неблагодарным, так как каждый адепт корвидов знал, что в действительности не существовало никакого начала. Не могло быть одного момента, с которого то или иное событие начиналось, нити всегда тянулись к более ранним мгновениям и действиям, которые им предшествовали.

Попытки привязать начало любого события к одному моменту времени доведут разум до безумия.

«Возможно, уже довели», — подумал Вистарио, размышляя об отчаянной необходимости, которую он предпочитал не замечать во взгляде примарха.

Те, кто бился на вычищенных вирусом адских ландшафтах Исствана III, рассказывали о верных воинах Пожирателей Миров, Гвардии Смерти, Сынов Гора и Детей Императора, которые месяцами сражались против своих братьев, выдерживая невообразимые ужасы перед лицом неминуемого истребления.

Единственное упоминание о судьбе дредноута пришло от самого ненадежного из рассказчиков — Люция Мечника, который утверждал, что, по словам Саула Тарвица, дредноут нашел подземный ангар.

— Почему ты не покинул планету? — спросил Вистарио.

— Я бы так и сделал, но сейсмические толчки, вызванные гибелью Исствана, оказались сильнее и продолжались дольше, чем кто — либо предвидел. Потолок пещеры рухнул, заперев меня здесь.

Вистарио взглянул на странное устройство, прицепленное к внутренней части разбитого звездолета.

— А это что такое?

— Своего рода звуковое оружие. Несколько моих бывших братьев нашли это место и попытались убить меня. У них не вышло, но мощь их оружия искалечила меня и превратила в то, что вы сейчас видите.

— И ты переделал его, во что? Своего рода аварийный передатчик?

Вокс-передатчик дредноута заскрежетал, и Вистарио решил, что это грустный смех.

— Аварийный передатчик? — повторил Риланор. — Нет, приманку.

— Для кого?

От звука мертвой кожи, скользнувшей по камню, у Вистарио забегали мурашки по спине.

Вкрадчивый голос ответил на вопрос дредноута.

— Для меня. Не так ли, Риланор?

У Вистарио открылся рот, когда из теней пещеры появилась огромная змеиная фигура. Гибкая и прекрасная, многорукая, с белоснежными волосами, рассыпавшимися по кричащему пурпуру рельефного боевого доспеха.

— Наконец — то, — произнес Риланор. — Фулгрим.

Примарх был мерзостью, даже по стандартам воинов, которые видели, как страшно изменился их отец под воздействием преобразующих энергий Великого Океана. Вистарио ощутил эфирное пламя, пульсирующее в теле Фулгрима. Способность примарха манипулировать энергиями эфира была невероятно могучей, но далекой от утонченности.

Посередине его тела сверкнули мечи, а глаза рыскали по помещению, оценивая живописную сцену. Как долго он наблюдал и слушал? За прошедшие со времен битвы за Терру столетия поведение Фениксийца не поддавалось никакому рациональному осмыслению или чувству предсказуемости. Сам Магнус отказался от любых форм предсказания, касающихся поступков его брата, поэтому как мог Вистарио даже пытаться спрогнозировать следующее действие Фулгрима?

— Древний, — обратился Фулгрим, скользя по полу причудливыми волнообразными движениями. — Выглядишь ужасно. Даже безобразно.

— А что стало с тобой, мой примарх? — спросил Риланор. Испорченный вокс-передатчик не смог скрыть его шокированное отвращение. — Ты — чудовище.

— Говорит клочок погибшей плоти, поддерживаемый при жизни несуразными механизмами, — ответил Фулгрим, кружа вокруг четырех воинов. Его глаза превратились в перламутровые сферы без зрачков, бездушные и лишенные всего, что некогда придавало ему величие. Они рассматривали воинов с одним только преходящим интересом.

— Зачем Магнус отправил своих сломленных сынов на Исстван III? Вы ничему не научились из разрушения Волками Просперо? Моему брату-отшельнику уже бы следовало понять, что его назойливое любопытство ведет только к беде.

Вистарио старался обрести голос, что всегда было проблемой в присутствии примарха. И вдвойне перед лицом столь измененного. Но, несмотря на то, что внешний облик Фулгрима так ужасно изменился, в груди Вистарио шевельнулась тоска.

— Мы услышали его послание, — выдавил корвид.

— Как вам не повезло, — ухмыльнулся Фулгрим, оценив их затруднительное положение. Муршид все так же висел, словно вялая рыба в хватке Риланора, Вистарио был под прицелом штурмовой пушки, а Ахтар застыл, наведя болтер на саркофаг дредноута.

Фениксиец приблизился к Риланору.

— Что ж, старый друг, — сказал Фулгрим. — Ты привлек мое внимание. Что ты хочешь сказать мне? И уж постарайся, чтобы было занимательно, в конце концов, ты располагал тысячелетиями на подготовку.

Риланор отпустил Муршида и использовал скрежещущую конечность, чтобы выпрямить корпус. Вистарио увидел, что ствол штурмовой пушки уже не целиться в него, но следует за движениями примарха.

Корвид переключил свой разум в воинственные исчисления, пустив силу Великого Океана в свое тело.

+Будьте готовы,+ передал он братьям одним лишь проблеском мысли.

Он почувствовал их понимание, и приготовил душу к применению своих сил. В его разум хлынули противоречивые видения: кромсающие пули и масс-реактивные снаряды, пламя и неудержимая волна смертельного разрушения.

«Плохие знамения».

Пыль и камни осыпались с брони Риланора, как песок в песочных часах. Показались новые детали разбитого предмета под телом дредноута и гудящие силовые кабели, тянущиеся от саркофага Риланора к открытой панели управления.

Вистарио почувствовал, как застыла кровь в жилах, когда он, наконец, понял, что это такое.

— В самом деле, прошли тысячелетия? — спросил Риланор. Его голос окреп, доносясь из давно минувших дней и наполненный бесконечной печалью и терпеливым сожалением.

— Да, — Фулгрим приблизился. — Подумай об этом напрасно потраченном времени. О славе, которую ты так и не заслужил, о недостигнутых победах.

Риланор снова издал скрипучий отрывистый смех.

— Слава? Думаешь, я жаждал славы? Как плохо ты понимаешь свой собственный Легион. Да, я и в самом деле подготовил то, что тебе следует услышать, — сказал Риланор, когда Фулгрим потянулся, чтобы коснуться его. — И хотя я уверен, что ты найдешь эти слова занимательными, не я произнесу их.

Ухмылка Фулгрима замерла, когда он тоже увидел, что скрывало тело дредноута.