Одержимые - Таня Хайтман

- Что этому типу здесь нужно?

Голос Надин вернул Леа к реальности. Она нерешительно остановилась позади подруги в прихожей и теперь выглядывала из-за ее шубы. Адам покинул свое место у окна и медленно приближался к женщинам. Надин невольно отстранилась, когда Адам остановился прямо перед ней. Он спокойно рассматривал Надин, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Затем его ноздри почти незаметно затрепетали, губы растянулись в холодной улыбке. Он прошел в угрожающей близости от Надин, и та инстинктивно сжала кулаки. Ненадолго остановился рядом с Леа, а потом дверь за ним закрылась.

- То, что этот тип здесь, у тебя, кое-что объясняет. Например, по поводу нескончаемой работы! - язвительно произнесла Надин, как только щелкнул дверной замок. Но от взгляда Леа не ускользнуло легкое дрожание плеч, выдававшее, что вся ее надменность - показная.

Она послушно помогла подруге снять шубу и оттащила ее на диван, а та тем временем ругалась не переставая. Когда Леа вернулась, неся в руках две чашки кофе, Надин, заметно успокоившись, уже курила сигарету.

- Я сейчас дам тебе шанс объяснить мне весь этот цирк. - Надин выплюнула слова вместе с клубом серого дыма. - Но если мне покажется, что ты мне врешь, я немедленно ухожу. И все кончено!

Леа села в плетеное кресло и укрыла ноги пледом. Общение с Адамом отняло у нее много сил, она замерзла. Она закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. Что же сказать Надин? Некоторое время она подумывала над тем, чтобы просто промолчать, и пусть подруга уходит. Так было бы, вероятно, лучше для Надин - после того как Адам улыбнулся ей этой пугающей улыбкой. Но в данный момент она была на это не способна. Никто не может ожидать от нее, что она откажется от единственной подруги в самый сложный момент в своей жизни.

- Я все время собиралась тебе обо всем рассказать, но это очень сложно, - безучастным голосом произнесла она. - Есть некоторые... вещи в моих отношениях с Адамом, о которых я просто не должна тебе рассказывать. И насколько я тебя знаю, тебя это не устроит. Кроме того, все, что связано с этим мужчиной, очень сложно и невероятно болезненно для меня. Я просто даже не знаю, как это рассказать, чтобы не навредить тебе.

- Он что, из мафии?

Хотя Надин говорила совершенно серьезно, Леа не сдержалась и рассмеялась, словно услышала хорошую шутку. Успокоившись, она сказала:

- Да, в некотором роде. Давай тогда договоримся, что ты не станешь мучить меня до смерти, если я кое-что выпущу из рассказа, а это покажется тебе странным.

Надин колебалась. На ее высоком лбу собрались морщины, подбородок поднялся вверх - она размышляла о предложении Леа. Затем черты ее лица разгладились.

- Согласна, - деловито сказала она. - Но прежде чем ты начнешь рассказывать, ты для начала как следует извинишься. Ты, эгоистичная, отвратительная женщина, здорово потрепала мне нервы. Кроме того, ты немедленно поклянешься, что никогда больше не будешь так прятаться. Я, конечно, не знаю, как там, откуда ты взялась, поступают с лучшими подругами, но здесь так нельзя.

Когда Надин вечером, после объятий и обещаний вечной дружбы, наконец оставила Леа в покое, та почувствовала себя невероятно опустошенной. Опустошенной - но чувство это было приятным и не пугающим. Ей удалось рассказать Надин об Адаме и своих противоречивых чувствах к нему, не касаясь страшной тайны. Хотя об этом они больше не говорили, Надин подозревала за ним какие-то криминальные махинации, что вполне устраивало Леа. Это будет держать ее на расстоянии - по крайней мере, по отношению к Адаму. Смерть Этьена Каррьера во время нападения очень хорошо вписывалась в общую картину, с этой стороны она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Теперь Адам приехал в этот город по делам и случайно наткнулся в баре на Леа. Это замечание вызвало у Надин скептичное сопение, но Леа решила не обращать на это внимания. Зато она под давлением Надин призналась в том, что вынуждена встречаться с Адамом, и делает это не совсем добровольно. Тем не менее от предложения нанять человека, чтобы Адама побили, она отказалась.

Руки-ноги Леа словно налились свинцом, и она забралась поглубже в кресло, наслаждаясь покоем. Но всего лишь несколько минут спустя на колени ей запрыгнула кошка и несколько раз обернулась вокруг своей оси, пока не заняла удобное положение. При этом Миноу мурлыкала, с наслаждением вонзая коготки в бедра женщины. Леа тут же приняла вызов и стала почесывать спинку и ушки пушистого клубочка. Взгляд устремился за окно, в ночное небо, а мурлыкание тем временем мягко укутывало ее.

11

Опасные игры

После представления на внушительном празднике Пи Адам не показывался довольно долго. Тем не менее Леа ожидала встретить его буквально за каждой дверью, потому что не хотела еще раз попасть ему в руки неподготовленной. Теперь она внимательно оглядывала холл издательства, прежде чем войти туда, хотя ее поведение вызывало недоуменные взгляды коллег и посетителей. От звонка в дверь у нее всякий раз учащалось сердцебиение, а стоя в очереди на рынке, она всегда была готова к тому, что Адам вот-вот похлопает ее по плечу. От одной мысли о том, что он внезапно может оказаться рядом, все тело напрягалось. Но это исключало и радость ожидания встречи, так что от этих мурашек по коже она с удовольствием отказалась бы.

Однако Адаму снова удалось застать ее врасплох тогда, когда она была к этому абсолютно не готова.

По пути из издательства домой Леа попала под один из таких ливней, когда улица за доли секунды утопает в воде, которая не успевает стекать в канализацию. К несчастью, сумка Леа была битком набита бумагами, поэтому написанный от руки текст не дружащего с техникой автора она несла под мышкой. Когда первые капли дождя упали на листки, она почувствовала, как при виде расплывающихся чернил ее охватывает паника.

"Вы ни в коем случае не должны отдавать мое уникальное произведение этому дьявольскому копировальному аппарату, - прогремели в голове слова автора. - Я это почувствую, Леа, и тогда мое доверие к вам будет совершенно подорвано. Акт написания - это нечто сугубо человеческое. Его нельзя осквернять искусственностью техники. Только когда процесс творения полностью завершен, мы можем подумать о тиражировании. Вы ведь понимаете меня?"

Она согласно кивнула, потому что по отношению к авторам бестселлеров она понимала в принципе все: никакая причуда не может быть слишком странной, никакое требование - слишком высоким.

- Проклятье! Он затаскает меня по судам, если я превращу его творческий акт в папье-маше, - выругалась она себе под нос, стаскивая с себя, несмотря на потоки воды, пальто, и заворачивая в него рукопись. Радуясь тому, что утерла судьбе нос, она даже не обратила внимания на то, что остановившийся рядом лимузин окатил ее дождевой водой с головы до ног. Какая разница - все равно она промокла до нитки.