Мир (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

[1] контрольно-пропускной пункт

[2] Имеется ввиду адмирал Рейборн, в этой реальности возвращенный президентом Кеннеди на пост главы АНБ «в целях осуществления преемственности руководства разведкой».

[3] «И ты, Брут?», лат. — по легенде, последние слова Юлия Цезаря, обращенные к одному из убийц- приемному сыну (по другим источникам — воспитаннику) Марку Юнию Бруту.

[4] Для тех, кто не знает — в 60-е годы на многочисленные инциденты с участием американских самолетов китайцы отвечали всего лишь нотами протеста. Тогда и появились многочисленные шутки о «очередном китайском протесте»

Москва златоглавая…

Москва златоглавая…

Вернулся я на Родину. Шумят березки встречные.

Я много лет без отпуска служил в чужом краю

И вот иду, как в юности, я улицей Заречною

И нашей тихой улицы совсем не узнаю

М. Матусовский, 1946 г

Шум двигателей стих и огромный Дуглас DC-10 наконец застыл на отведенной ему стоянке в аэропорту Шереметьево.

Том посмотрел в иллюминатор и с трудом удержался от улыбки, увидев знакомую по «тем воспоминаниям» «рюмку» посадочного здания. Приятно узнать, что есть в мире вечные и неизменные ценности. Но рассмотреть еще что-нибудь он не успел, раскапризничался Айвен и Тому пришлось помогать Эмми успокаивать сына. Конечно малышу трудно переносить перелет, но плыть на корабле несколько дней — тоже не лучшее решение. Оставлять же семью в США Томпсон категорически не хотел, особенно после внезапной кончины Джеймса Рокфеллера, одного из столпов финансового капитала Америки. Конечно, сам Том и его сотрудники к этой смерти никакого отношения не имели, то есть абсолютно. Но поберечься стоило, особенно после того, как многим заинтересованным лицам стала известна их роль в переходе АНБ на сторону клана Кеннеди и его союзников. Все-таки в СССР с наемными убийцами и прочими атрибутами «загнивающего капиталистического общества» было очень тяжело. Нет, преступность, даже по официальной статистике, в «этом» Союзе была, но именно преступность — неорганизованная и по преимуществу бытовая. Только вот третья судимость заканчивалась уже пожизненным заключением либо смертной казнью, а за киллера расстреляли бы сразу. Причем в том, что его найдут, Том нисколько не сомневался. КГБ и милиция умели работать, хотели работать и работали.

Все эти не совсем своевременные мысли и капризы Айвена привели к тому, что Том пропустил мимо ушей скороговорку стюардессы, рассказывающей о порядке выхода из салона. Но то, что он и его спутники выходят первыми, все же уловил. И поднялся сразу, как только стюардесса пригласила на выход. Поднялся, взяв на руки Айвена, и вышел из самолета.

У трапа команду Томпсона ожидал молодой, спортивного вида человек в строгом костюме серо-стального цвета и при галстуке. А кроме встречающего, у самолета стояла большая, несколько похожая на «кадиллак» легковая машина и небольшой микроавтобус футуристических форм. Оба автомобиля неизвестных Томпсону производителей явно ждали «делегацию НАСА», как назвала их команду стюардесса. Как успел заметить Том, двое грузчиков заканчивали перекладывать их багаж в грузовое отделение автобуса.

— Добрый день, леди, сэр! Я — Джордж Лихи, третий секретарь, — представился ожидающий. — Прошу садится в машину, ваши спутники могут занять места в автобусе. Для вас приготовлены дачи в Серебряном Бору, где вы сможете отдохнуть после перелета.

— Очень приятно, мистер Лихи, — продолжая держать Айвена одной рукой, Том слегка повернулся, чтобы сын не смог ухватить посольского работника за галстук, и крепко пожал руку Джорджа. — Поехали.

Все расселись по машинам и небольшой кортеж, проехав по размеченным нанесенными на бетоне разноцветными линиями дорожкам, выехал через пропускной пункт в город. Без таможенного, как отметил Том досмотра. Роль пограничного контроля сыграли две миловидные девушки в форме, бегло просмотревшие их паспорта прямо у КПП и пожелавшие, после того, как были поставлены печати, приятного пути на неплохом английским с чисто британским произношением.

— Сервис лучше, чем в Орли и Хитроу, — попытался пошутить Том. Но Лихи принял его шутку всерьез и заверил, что русские, как ни удивительно, придают большое значение качеству услуг и товаров, за чем следят, кроме потребителей, даже специальные группы контроля. Потом Джордж посмотрел на успокоившегося Айвена и спросил:

— Как поедем? Побыстрее или проедем через центр и посмотрим Москву?

— Через центр не поедем, но по Ленинградскому проспекту… мы же почти к нему доедем?… вот по Ленинградскому проедем, но только до …, - Том сделал вид что вспоминает. — О, до Беговой. А там свернем и на дачу. Хочу составить первое впечатление, — пояснил он удивившемуся Джорджу. Но тот, кажется вспомнил, где раньше служил Том, потому что довольно быстро справился с удивлением.

— Джим, понял? Поехали, — приказал Лихи шоферу.

И они помчались. Сначала было пригородное шоссе. Нормальное такое, ничем не уступающее хорошим хайвеям. По обоим сторонам шоссе — пригородные поселки. Интересные дома, самые разнообразные — от обычных деревенских избушек чисто российского вида, которые, впрочем, имелись в явном меньшинстве и выглядели очень аккуратно, до футуристических конструкций в виде полукруглых граненых куполов.

— Русские сейчас экспериментируют с различными вариантами домов и квартир, — заметив интерес Тома к мелькавшим в окне постройкам, прокомментировал Лихи. — Как и с автомобилями, надо сказать. Как вам, например, эта, в которой мы едем?

— «Кадиллак» немного напоминает. Но поменьше и мотор как-то гудит не так, — ответил Том.

— Это русская «Чайка». А мотор у нее дизельный. И автобус тоже собран на этой базе, называется «Юность». Неплохие машины, не уступают американским.

— Ну, в машинах я не так уж хорошо разбираюсь, — отшутился Томпсон. — Меня куда более интересуют русские достижения в космических технологиях.

— К сожалению, такими сведениями они ни с кем не делятся. Пожалуй, вы будете первыми, — серьезно ответил Джордж. — Вообще, после гибели в позапрошлом году астронавта, они резко увеличили число запусков автоматических сателлитов. Обогнали всех, даже нас…

Пока Лихи и Томпсон обсуждали советскую космонавтику, кортеж въехал в город. С одной стороны широкого проспекта из-за деревьев были видны кирпичные здания, украшенные в стиле пятидесятых барельефами и фигурными балкончиками. Слева же Том увидел новостройку, за которой начинался квартал более современных домов, фасады которых поблескивали, отражая новенькой плиткой солнечные лучи. Причем цвет домов совпадал с обоих сторон проспекта. Через некоторое время здания остались только кирпичные, разнообразно украшенные по фасаду. Слева промелькнула пятиэтажка с двумя арками на фасаде, над которыми Томпсон заметил большую букву «М». Потом их автомобиль проехал по транспортному тоннелю, обогнал небольшую колонну грузовиков и свернул под гигантской бетонной развязкой, которой мог позавидовать даже Нью-Йорк, на более узкую улицу. Оказавшуюся той самой Беговой. Застроенная более разнообразно, улица тем не менее выглядела довольно элегантно.

Так и ехали, рассматривая пейзажи, слушая поневоле краткие объяснения Лихи, который явно готовился проводить экскурсию по другим местам города и не всегда мог рассказать о мелькающих за коном интересных зданиях. И любовались чистым, зеленым городом.

Автомобили на дорогах присутствовали и в довольно больших количествах, но для создания пробок трафик был маловат. Поразило Тома наличие практически на каждой улице трамвайных путей. Оказалось, трамваи и метро составляют основу общественного транспорта, позволяя добраться до любой точки города. Причем все города в Союзе, как пояснил Лихи, строятся именно вдоль трамвайных и железнодорожных путей, такими своеобразными лентами.

— И представляют собой неудобную мишень для ядерного оружия, — неожиданно для экскурсовода подвел итог Том. — Готов поставить двадцатку против дайма, что «ленты» протянуты так, чтобы ущерб от взрывов был минимальным.