Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

– Может, кляп ему вставить? – спросила меня Татьяна. – Там простыни еще остались. И немало.

– Нам его допросить надо, – сказала я, потом решила выяснить, где же на этом организме ранение, уложившее мужика в постель. Царапины на роже были свежие, их явно оставили ногти Татьяны. Или Светки.

Я сдернула с Неандертальца простыню (под его вопли), по ходу дела заметив, что никто из нас ничего нового не увидит. Костя оказался в плавках – и бинтах. Судя по пропитавшейся кровью повязке, его ранили в левый бок, а Татьяна, усевшись на него верхом, поспособствовала вытеканию очередной порции кровушки.

– Ну и обезьяна, – сказала соседка, рассматривая тело Неандертальца. Он в ответ сообщил ей, что с ней сделает, когда поправится.

– Извращенец какой-то, – заметила Татьяна.

– Я тебе потом все объясню более подробно, – прошипел Костя.

– Вы пока тут пообщайтесь, – встряла я в обсуждение будущей встречи Татьяны с Неандертальцем, – а я Светку поищу. Паша, оставайся здесь.

Я снова вышла в коридор, где лежал связанный охранник, прислушивавшийся к нашей милой беседе в комнате, перешагнула через него, закрыла дверь в дом на задвижку – на всякий случай, хотя эту дверь и я при желании выбить могу, вернулась к охраннику, присела на корточки и спросила, где рыжая.

– Ты пистолет-то брось, – сказал он вместо ответа. Тут я впервые заметила, что у него, как и у Неандертальца, расцарапана рожа. Светка постаралась? – А то он выстрелить может. Или хотя бы поставь на предохранитель, – он пояснил, как. Я поставила и засунула пистолет за пояс джинсов. – Молодец. Значит, Сереге ты все-таки не померещилась?

– Ты мне зубы не заговаривай!

– Ключ в правом кармане брюк. Светка – по коридору вперед и направо. Только она кусается и царапается. У меня на лице следы ее когтей. И у всех ребят. Она никого к себе не подпускала. – Парень хмыкнул.

Я достала ключ и пошла спасать рыжую. На всякий случай предупредила:

– Свет, это я, Юля!

За дверью послышалось всхлипывание.

Дверь я открыла, попыталась нашарить выключатель на стене, но ничего не нашла, включила фонарик и обвела лучом место Светкиного заточения. Комнатка площадью примерно пять на пять метров, на полу – матрас со старой кровати, параша, прикрытая крышкой, кружка с водой и полбуханки хлеба, обгрызенная с двух сторон.

Светка сидела на полу и рыдала. Я бросилась к ней. Мы обнялись, облобызались, и Светка пришла в чувство. Просто на глазах в нее словно вливались новые силы.

– Ну я им сейчас покажу! – взревела она, потом замерла и посмотрела на меня в тусклом свете фонарика. – Юль, найди мне тут что-нибудь пожрать, и побольше.

– Бутерброд, или сварить что-то?

– Все! Я сейчас слона готова съесть!

Светка вылетела в коридор, я отправилась искать кухню. Холодильник был забит всякой снедью, причем готовить ничего не требовалось, только разогревать. По всей вероятности, еду готовили в одном из клубов Ящера. Я достала пару котлеток, бросила их на сковородку, соорудила бутерброд с колбасой, сверху положила нарезанный соленый огурчик и понесла еду Светке, которая, как я поняла, не стала уделять внимания валявшемуся в коридоре охраннику и решила осчастливить Костю Неандертальца.

Словно фурия, Светка носилась по спальне. Пашка стоял в углу, где недавно читал охранник (кстати, наши «Невские новости»), и снимал все на камеру. Татьяна сидела на стуле в другом углу.

– Юль, я бы тоже поесть не отказалась, – заявила соседка.

– На кухне всего полно. Я поставила котлеты разогреваться. Положи еще, если хочешь.

Пашка тоже захотел есть – он всегда готов перекусить на халяву, и они с Татьяной нас покинули. Светка схватила бутерброд и объявила, что сейчас будет насиловать негодяя. Я тут же сообщила ей, в чем меня обвинял певец Небосклонов, и высказала предположение, что идея обвинить меня в изнасиловании певца пришла в больную голову Кости Неандертальца.

– Конечно, – согласилась со мной рыжая. – Разве бы ты стала насиловать педика? Юль, ты помнишь, как я тебя расспрашивала про изнасилование? – Светка говорила с набитым ртом, но Неандерталец с замиранием сердца ловил каждое ее слово. – Я потом еще интересовалась этим вопросом. И мне никто не мог объяснить, как женщина может изнасиловать мужчину. Мне потом папа сказал, что я это сама должна попробовать, тогда пойму. И все никак возможность не представлялась. Зато теперь… – Светка плотоядно улыбнулась. Неандерталец застонал, предвкушая это счастье. – Юль, принеси еще бутерброд!

Светка вытерла руки о свисающий край простыни, я пошла в кухню и застала там начинающийся пир. Сама тоже запихнула в рот котлетку.

– По-моему, это телячьи, – высказала предположение Татьяна.

С двумя бутербродами – для Светки и для себя – я вернулась в комнату. Вскоре к нам подтянулись Татьяна с Пашкой. Татьяна положила себе полную тарелку еды, Пашка ел прямо со сковородки по укоренившейся холостяцкой привычке.

А у Светки уже родилась очередная идея.

– Юль, помоги второго из коридора сюда притащить, – попросила она.

– Паша принесет, – сказала я. – Паш, прервись ненадолго.

– Ага, – кивнул оператор и приволок связанного по рукам и ногам парня. – Куда его?

– Вон на тот стул, – сказала Светка.

– А… что вы собираетесь делать? – робко спросил парень. Неандерталец уже ничего не спрашивал.

– Тебя будем пытать сексом, – объявила рыжая. В этот момент ее лицо очень напоминало подлую лисью морду.

– Это как? – не понял парень.

– Сейчас узнаешь, – пообещала Светка, пожалела, что в этом доме нет музыки, но ничего, она и под свой аккомпанемент стриптиз устроит.

Правда, первым делом она сбегала в кухню и вернулась с большим кухонным ножом, потом плотоядно посмотрела на Неандертальца. В глазах мужика промелькнул страх. Светка поднесла руку с ножом к его плавкам.

– Нет!!! – прошептал Костя.

– Да! – сказала Светка и разрезала на нем плавки. Снять их обычным способом не представлялось возможным: ноги Неандертальца были привязаны к ножкам кровати. Не развязывать же?

В процессе разрезания Светка «порадовала» Неандертальца, сообщив, что у нее рука легкая: как она мужика полюбит – в него или нож втыкают, или в тюрьму его сажают. Для примера она вспомнила депутата Ефимова. Потом вздохнула, вспоминая других бывших любовников.

– Тогда уж это не рука, – заметил охранник. На лбу Неандертальца выступили крупные капли пота.

Затем Светка начала раздеваться, периодически схватывая что-то с тарелки Татьяны или со сковородки Пашки. Меня она попросила раздобыть питье. Я вернулась с соком, мартини и пивом. Пашка взял пиво, Татьяна со Светкой стали пить мартини, передавая бутылку друг другу, я посасывала сок из пакета.

А рыжая напевала «Интернационал», правда, почему-то на мотив пугачевского «Айсберга», и под эту музыку скидывала с себя мятую одежду, в которой сидела в заточении. Нас она нисколько не стеснялась. Неандерталец, охранник и Пашка следили за ней во все глаза. По реакции Кости и охранника вскоре стало ясно: Светкины труды даром не пропадают. Пашка же решил нас покинуть, заявив, что он посидит на кухне, пива попьет.

Светка же, поплясав в голом виде вокруг кровати и прямо напротив охранника, оседлала Неандертальца и пустилась в путь… Правда, еще успела исполнить «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы – пионеры, дети рабочих…». Неандерталец, судя по издаваемым им звукам, был доволен, несмотря на ранение и свое несколько унизительное положение. А вот охраннику не повезло… Но, может, Светка теперь и на него свой взор обратит?

Обратила… Потом рыжая быстро оделась и посмотрела на нас с Татьяной.

– Ну что, пошли, девчонки? Оружие не забудьте. Мне тоже надо бы что-то себе присмотреть в этом доме…

– Больше тут ничего нет, – встрял Костя.

– А тебя, развратник и извращенец, никто не спрашивал!

Светка вылетела из спальни и, судя по звукам, обежала весь дом. Оружия она нигде не нашла.

– Я готова, – объявила она нам.

Мы с Татьяной вежливо попрощались со связанными мужчинами, я попросила передать от меня привет Сереге и Славику, Костя вместо слов прощания еще раз послал меня по известному русскому адресу. Затем мы забрали Пашку, уже изрядно налакавшегося и значительно уменьшившего запасы пива в этом доме. Пашка лыка не вязал и с трудом волочил ноги, так что камеру пришлось нести мне. Татьяна несла «ужастики» и пистолеты, Светка вызвалась поддерживать Пашку. Пашка нес банку пива, прихваченную про запас.

Решили на всякий случай идти через лес, чтобы избежать встречи с Ящером и компанией, если они вздумают вернуться в этот момент.

– А как мы до нашей деревни-то доберемся? – вдруг спросила Татьяна. – Топать аж пять километров… Велосипед-то один на всех.

Светка предложила угнать машину. Потом бросим ее где-нибудь на дороге. На фиг церемониться с этими мужиками? Мне машину угонять не хотелось и вообще не хотелось лично встречаться с Ящером и Серегой, глаза бы мои их никогда не видели, а если мы тачку угоним, то такой вариант не исключен.