Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

– А девки?

– Девки орут. Но как привозили их – врать не буду, не видела. Ой, а вчера-то ночью! – вспомнила Полина Александровна. – Не знаю уж, с чего это они среди ночи гульбу устроили.

Машины, по ее словам, только и ездили – туда-сюда. Она уж подумала: угомонились больно рано. Порадовалась и сама спать легла. Света-то все равно нет. А керосин дорогой, жалко жечь без надобности. Легла – и проснулась среди ночи. Такие вопли начались! И девки, и мужики орали. И не видно ничего в темноте. С чего они вдруг среди ночи всполошились?

– А участковый у вас тут есть? – спросила Татьяна, вспоминая нашего нового.

– Петрович-то? – Полина Александровна отмахнулась, как от назойливой мухи. – Петрович в основном у базы болтается. Смотрит, чтоб по пьяни финны в озере не утопли. Чтоб скандала международного не было. А тут ему что делать? Приехал как-то раз, когда эти были, – она кивнула на дом. – У меня про них спрашивал. А я что? Я сказала: криминала никакого нет. Не лишаться же мне работы? Да, гуляют. Но они ж сюда отдыхать приезжают. Петрович сходил к ним. Сказал потом мне: хорошие люди. А у самого за пазухой позвякивает. Больше он здесь и не показывался. А вы сами-то чего хотите?

Первым делом я Полину Александровну успокоила, сказав, что ни работы, ни дохода она не лишится. В особенности, если обитатели дома не будут знать о нашем появлении. А мы снимаем серию репортажей о жизни «буржуев» – но так, чтобы они не видели, как их снимают. Иначе вести они себя будут совсем по-другому. Полина Александровна кивнула, соглашаясь. Поэтому, продолжала я, нам приходится выбирать соответствующие места для съемок: и чтобы все снять, и чтобы нас не увидели. Дом Ящера нам подходит идеально. Жаль, конечно, что вход с другой стороны, иначе мы бы попросили разрешения у Полины Александровны воспользоваться ее домом для съемки, а так придется нам, видимо, сидеть в лесу.

Полина Александровна кивала, слушая мою болтовню, а потом даже сказала, что, если мы не побоимся, можно влезть на дерево, откуда вход в дом будет виден, как на ладони.

– Полезешь? – спросила я у Пашки.

– Лучше ты сама, – сказал оператор. – Ты у нас самая легкая. И с камерой управляться умеешь.

Про вес камеры он вспоминать на стал. Обычно об этом вспоминает, когда ему надо ее тащить.

В общем, мы с Полиной Александровной расстались, довольные друг другом. Она, как мы поняли, была рада поговорить с живыми людьми. Приглашала заходить, рассказать о том, как прошли съемки. Она проводила нас на лесную тропу, по которой можно обойти деревню и оказаться с другой стороны дома «барчуков», откуда их лучше будет снимать.

– Юль, ты на какое дерево полезешь? – спросила Татьяна. – На елку? Или на березу?

Я пока не решила и жалела, что перчатки остались в доме Анфисы Васильевны. Перчатки мы прихватили, правда, из других соображений, чтобы не оставлять где не надо отпечатки пальцев.

Внезапно слева, на некотором удалении от нас, среди деревьев мелькнула фигура. Мы тут же юркнули за ближайшую развесистую елку.

– Кто это может быть? – прошептала Татьяна мне в ухо.

– Наверное, они периодически лес прочесывают.

– Зачем?

Я пожала плечами и сказала Татьяне и Пашке, чтобы они временно затихли, а я посмотрю, кого там понесло в лес и зачем. Пашка с радостью опустился на мох, Татьяна осталась стоять, выглядывая из-за елки, а я короткими перебежками начала продвигаться в том направлении, куда ушла фигура.

Догнала я ее довольно быстро и чуть не выдала себя: на срубленном пеньке сидел Сергей с опухшей от пьянства и еще и расцарапанной мордой. Даже до меня, притаившейся за очередной елкой на расстоянии метров трех, доносился запах старого перегара. Это сколько ж дней он квасит?

Меня вообще поразил его внешний вид. На Сереге, всегда уделявшем немало внимания своей внешности и обожавшем нежиться в ванне, были надеты грязные и порванные (правда, слегка) в двух местах джинсы и какая-то старая болоньевая куртка, из-под которой выглядывала клетчатая рубашка. А он, как я помнила, всегда носил только белые.

Серега сидел на пеньке и с кем-то разговаривал. Я в первый момент не поняла, с кем… Потом увидела, что он держит в руках лягушку. Ишь ты, даже исхитрился поймать, охотник! И о чем он с ней беседует?

Серега спрашивал у лягушки, в кого та превратится, если он ее поцелует. Мучился мой бывший вопросом: целовать или не целовать? И сам себе аргументировал каждый вариант выбора. Потом решился на подвиг.

Лягушка была явно не приучена к таким нежностям и ей, похоже, лобызания с беглым, мучающимся с похмелья зеком пришлись совсем не по душе. Или беглый зек ослабил бдительность – в общем, она выскользнула из рук моего бывшего милого и ускакала как раз в моем направлении.

– Ну вот, убежала… – с грустью произнес Серега. – Все меня бросают.

И тут я решила немного поразвлечься. Главное: не расхохотаться. А может, и информацию какую-то удастся получить.

Я тихо вышла из-за елки.

Серега так пока и сидел, глядя в землю и бурча себе под нос. Я не могла разобрать слов. Наконец он поднял голову.

– Здравствуй, Сережа, – сказала я вкрадчиво. – Почему в твоих поцелуях больше нет прежней страсти?

Сережа замер на пеньке с открытым ртом.

– Почему ты уехал так далеко от меня? Видишь: мне пришлось превратиться в лягушку, чтобы найти тебя. Спасибо, что помог мне превратиться обратно в женщину. Почему ты уехал так далеко?

Сережа свалился с пенька. Взора от меня он отвести не мог.

– Расскажи мне, милый, почему ты живешь здесь, а не со мной? Что ты тут ищешь? Может, я помогу тебе найти то, что ты тут ищешь? Расскажи мне…

– Нет!!! – вдруг завопил Серега, резко развернулся и на четвереньках понесся прочь от меня, потом встал на ноги, пробежал несколько шагов, врезался лбом в дерево, его развернуло, он упал, но быстро поднялся и, петляя как заяц между деревьев, помчался к дому.

«Совсем крыша у парня съехала», – решила я и вернулась к своим друзьям. В красках описала, как проходила наша встреча с милым. Татьяна, правда, бóльшую часть видела, но не все слышала, подавилась со смеху.

– Надо сматываться, – заявила соседка после окончания моего повествования в лицах. – А если они лес решат прочесать?

– После его рассказа о том, что он лобызался с лягушкой?

Я предложила подождать. Лучше, конечно, подобраться поближе к дому.

– Ну, если только всем залезть на деревья… – заметила Татьяна и задумчиво посмотрела вверх.

– Я не полезу, – сказал Пашка. – У меня проблемы с вестибулярным аппаратом. Ты же знаешь, Юля.

А из дома уже неслись крики… Потом к ним присоединился женский голос.

– Светка! – сказала я.

– Рыжая! – одновременно со мной сказал Пашка, на которого дочь коммуниста в свое время произвела неизгладимое впечатление.

– Точно? – посмотрела на нас Татьяна. Она не была свидетельницей публичных Светкиных выступлений, общалась со Светкой только у меня дома, где Ковальчук вела себя тихо.

– Такое не забудешь, – вздохнул Пашка.

А Светка продолжала орать. Требовала, чтобы ее выпустили, и во что-то там колотила.

– Надо Светку спасать, – сказала Татьяна. – Мы же, в частности, и за этим приехали.

– И она, не исключено, объяснит нам, что тут все ищут.

– Сами будете спасать? – уточнил у нас Пашка. – Ведь ее отец, кажется, вам спецназ обещал.

– Сами, Паша, с твоей помощью.

– Юля!!! – взвыл оператор.

– Ты будешь просто снимать все на пленку. На всякий случай нам нужно иметь какие-то доказательства. Мало ли кто какие претензии предъявит…

– Это – всегда пожалуйста, – обрадовался Пашка.

А от дома в лес направлялись двое.

– Ну, где тут у тебя лягушка в царевну превращалась? – спрашивал незнакомый мужской голос, нисколько не пытавшийся снизить громкость.

– Не в царевну, а в Юльку!

– Юлька для тебя – царевна. Кому чего надо, то тому и мерещится. Кому Ким Бессинджер, кому Шарон Стоун, кому Пугачиха в молодости. А тебе – Юлька. Показывай, куда идти.

Пашка с Татьяной вопросительно посмотрели на меня. Я же извлекла из авоськи прихваченную на прогулку «отрубленную голову», которую мы заранее (на дороге) продемонстрировали Пашке, чтобы он в самый ответственный момент не грохнулся в обморок и, главное, не заорал.

– Сидите тут, – прошептала я друзьям, а сама отправилась в том же направлении, в котором двигались Серега со вторым парнем, первой добралась до пенька и уложила там голову, сама же юркнула за елку.

Таких истошных воплей мне, пожалуй, не доводилось слышать никогда в жизни. Не зря мы с Татьяной потратились на маску и футбольный мяч.

Мужики унеслись обратно в дом, ломая по пути кусты, я подобрала голову и вернулась к своим друзьям.

– Пожалуй, пока с них хватит впечатлений, – сказала я. – Продолжим вечером.

– Что, опять сюда пешком идти?! – схватился за голову Пашка. – Тогда я лучше тут где-нибудь посплю.