Вдовец (СИ) - Лав Агата

— Не видела все это прежде? — Итан бросает беглый взгляд на экран сотового.

— Нет, я не интересуюсь таким.

— Отец до сих пор бесится. Я пару раз бросал бюджеты, чтобы зачистить грязь, но это бесполезно. Меня уже записали в плейбои, а люди не меняют своих мнений. Первое впечатление определяет всё.

Я недолго молчу, а Итан уходит в дорогу. Вбивает адрес в навигатор и выдыхает с облегчением, когда мы запрыгиваем на бетонное полотно и появляется освещение. Машина охраны держится позади.

Я вновь открываю дневник и вижу крупный красивый почерк Ольги. Записей не так уж много и последняя датируется 21 сентября. А погибла она 10 октября… Черт, за двадцать дней могло многое случиться. Я просматриваю запись по диагонали и понимаю, что Ольга описывает последнюю встречу с Итаном в старом доме. Я все же ухожу в детали, ведь последняя запись должна быть самой важной, но вместо ответов ловлю чувство неловкости, смущения и… брезгливости, да. Особенно, когда упоминается “Последнее танго в Париже”. Я не смотрела его, но читала о скандале и бойкотах фильмах. О том, что молоденькую актрису использовали и, чтобы она натурально отыграла шок и подчинение, не предупредили о постельной сцене. О том, что сцена завтрака на ковре перетечет в анальный секс, а герой Брандо возьмет масло, чтобы…

Мне противно.

И я сбита с толку. Как они дошли до этого? Итан и Ольга? В доме я успела прочитать две записи и мне показалось, что они влюблены друг в друга. Болезненно, сильно, но не вот так. Или грань настолько тонка?

Нужно сначала. Я переворачиваю на первую страницу и проваливаюсь в голос Ольги, который знает слишком много интонаций. Я то злюсь, то сочувствую ей, то пытаюсь понять, то хочу придушить ее собственными руками. А потом я иду, дальше, дальше, привыкая и понимая ее характер чуть лучше, и сама не замечаю, как по второму кругу прочитываю последнюю сцену с Итаном. День, когда они попрощались и разошлись.

Теперь мне больно.

— Он изнаисловал ее, — произношу глухо, не в силах удержать всё то, что только что узнала.

— Что? Ты о чем?

— Кирилл изнасиловал Ольгу. Он выпил лишнего и видно вспомнил, что она сейчас не принимает таблетки. Решил довести дело до конца… Силой. Он хотел детей… или волна ярости так прорвалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Она не говорила мне, — Итан начинает сбрасывать скорость. — А по датам?

По его напряженному голосу слышно, что он уже понял все сам.

— Да, Итан. После изнасилования она согласилась на первое свидание в отеле.

Итан молчит, но я вижу, как он зажимает руль до побелевших костяшек. Он взрывается через секунду, выплевывая гнусное ругательство и ударяя по тормозам. он резко распахивает дверцу и хочет выскочить на улицу, но ремень безопасности бросает его назад.

— Блять!

Мужские пальцы нащупывают клавишу, но раз за разом попадают мимо. Они шалят и едва слушаются его. В конце концов, я ловлю их и крепко сжимаю.

— Остановись, — прошу его и заглядываю в лицо, пытаясь поймать пылающий беспокойный взгляд. — Итан, уже ничего не исправить.

— Я столько раз спрашивал ее, он бьет тебя, угрожает…

— Он не бил. Это случилось лишь однажды.

— И она решила отомстить ему, — Итан кивает и соскальзывает в ядовитый глухой смех. — Поиметь его. Через меня, лучшего друга.

Я поднимаю ладонь и успокаиваю мягким прикосновением. Провожу по плечу и сжимаю ткань пиджака, Итан снова кивает и сглатывает злые слова, которые хочет добавить.

— Почему он не убил меня? — добавляет Итан хрипло. — Почему ее? Я ведь больше заслужил, и я мужчина… Зачем ее…

Он резко разворачивается и откидывается на спинку кресла. Видно, как он напрягает всю волю, чтобы унять потрясение и прийти в себя.

— Итан, у тебя есть вода?

— В бардачке должна.

Открываю и достаю бутылку, рядом с которой замечаю пистолет в кобуре. Мы же на машине охраны. Поспешно закрываю крышку и протягиваю Итану воду.

— Спасибо.

— Давай я сяду за руль.

— Я так скверно выгляжу? — он пытается отшутиться и даже выдает кривоватую улыбку, которая все равно красивая.

— У тебя пальцы подрагивают. Слишком много прошлого… Ты был прав, что в это легко провалиться с головой. Надо закончить, поставить точку в расследовании и забыть. Даже если это Кирилл. Виновный должен понести наказание.



Глава 35

Я пересаживаюсь за руль и радуюсь, что у внедорожника автоматическая коробка передач. Мы молчим почти всю оставшуюся дорогу, но молчание стоит не тягостное, а скорее как передышка. Нам обоим надо выдохнуть и привести мысли в порядок, и чем ближе становится конечная точка, тем гуще ночь и переживания. Я все-таки нервничаю, появляется нехорошее предчувствие… или скорее ожидание. Я почему-то уверена, что мы там найдем все недостающие кусочки мозаики и картинка окончательно сложится. А мне меньше всего хочется увидеть на этой картинке лицо Кирилла.

— Он не отвечает, — зло выдыхает Итан, бросая телефон на бедра. — Фотограф… Либо разряжен, либо отключил, чтобы выспаться.

Решение приходит через минуту. Итан отсылает машину охраны в угрюмую промзону, куда не хочется ехать совсем, а мы сворачиваем по стрелкам ночлега. Дорога чуть сужается и вскоре показывается большой разворот для большегрузов, который обнесен бетонными блоками. А дальше забор из сетки и первый ряд грузовиков, за которым виднеется продолговатое здание гостиницы. Над ней горит неоновая красная реклама, которая набрасывает цветную дымку на округу. Она чуть мерцает и долго смотреть на нее невозможно, сразу же начинают мерцать раздражающие круги перед глазами.

— Дыра, — протягивает Итан, осматриваясь по сторонам.

— Да, как ты и сказал в самом начале.

— Нормальная гостиница не может называться “Мираж”.

Я киваю и заруливаю в ряд поближе ко входу. Смотрю на двух неотесанных мужиков, что курят на крыльце и громко переговариваются, вставляя в речь больше матных слов, чем других.

— Посиди пока здесь, — отзывается Итан. — Я схожу на разведку, может, его и нет в номере.

— Хорошо, — я с облегчением соглашаюсь.

Весь мой расследовательский запал уходит, как песок сквозь пальцы. Я смотрю на часы и впервые осознаю, что я в бедной глуши в три часа ночи. Я молодец, в общем. И хуже становится, когда Итан открывает дверцу и спрыгивает с подножки. Вот без него будет еще хуже.

— Закройся, — кивает он, ловя мой взгляд. — На всякий случай. Это обычная стоянка, не переживай, но береженого бог бережет.

— Да, ты прав.

— Мой телефон на быстром наборе.

— Это хорошо. В твоей записной черт ногу сломит.

— Да, знаю. Мне уже говорили… Если что звони.

Он ободряюще улыбается мне и уходит. Я тут же защелкиваю центральный замок и сама себя отчитываю за то, что родилась ужасной трусихой. Или наоборот? Девушкой с атрофированным инстинктом самосохранения?

Я включаю магнитолу, чтобы отвлечь себя, но быстро смекаю, что идея откровенно скверная. Мало ли… Лучше слышать, что происходит вокруг. Я вытягиваю сотовый из кармана и кладу его на сиденье, с которого недавно встал Итан. Посматриваю на часы и жду его звонка, хотя мы не договорились, что он наберет меня. Черт! Мы оба устали и плохо соображаем, и я вдруг припоминаю, что кроме спокойствия есть еще одна насущная потребность. Такая, как еда.

Беру бутылку и забиваю неожиданно проявившееся чувство голода водой. Неудачно закручиваю крышку и чуть обливаю край дневника Ольги. Отлично просто, я мастер… Встряхиваю дневник, чтобы согнать капли воды, пока они не впитались в обложку, и повторяю движение еще пару раз, резче и злее. Из него неожиданно вылетает листок. Маленький и сложенный вчетверо. Он падаем мне прямиком на бедро и я несколько секунд не могу понять откуда он взялся. Я же читала дневник, листала страничку за страничкой и не было там ничего.