Голос - Арнальд Индридасон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да… грудь… большая, — утешил ее Эрленд.
— И совсем новенькая, — самодовольно подтвердила Стина.
Эрленд увидел директора, вплывавшего в бар в сопровождении старшего администратора. Толстяк несся на них, преисполненный ощущением собственного могущества. Он оглянулся и, убедившись, что в баре никого нет, зашипел на Стину с расстояния нескольких метров:
— Вон! Убирайся, красотка! Сию же минуту! Чтобы духу твоего здесь не было!
Стина взглянула через плечо на директора, потом повернулась к Эрленду и закатила глаза:
— О господи!
— Нам не нужны в отеле потаскухи вроде тебя! — бушевал директор.
Он схватил ее, намереваясь вывести вон.
— Оставь меня в покое, — возмутилась Стина и поднялась. — Я разговариваю с человеком.
— Осторожно с грудью! — воскликнул Эрленд, не зная, что еще сказать.
Директор удивленно посмотрел на него.
— Она новая, — пояснил Эрленд.
Он встал между Стиной и директором и попытался оттолкнуть толстяка, но безуспешно. Стина, как могла, защищала свою грудь, а старший администратор стоял в стороне и наблюдал за стычкой. В конце концов он пришел Эрленду на помощь, и им удалось слегка оттеснить от девушки взбешенного директора.
— Все, что… она… наговорила… обо мне… наглая ложь! — выдул толстяк. Напряжение лишило его сил, по лицу струился пот. Он задыхался после борьбы.
— Она ничего не говорила о вас, — попытался успокоить его Эрленд.
— Я хочу… чтобы… она… убралась… отсюда. — Директор опустился на стул, достал носовой платок и отер себе лоб.
— Отвянь, Жиртрест! — бросила Стина. — Ты знаешь, что он pimp?[22]
— Pimp? — Эрленд не сразу понял значение этого слова.
— Он стрижет нас, когда мы работаем в отеле, — заявила Стина.
— Стрижет? — удивился Эрленд.
— Денежки! Проценты! Он стрижет нас себе в карман.
— Ложь! — заорал директор. — Убирайся вон, чертова шлюха!
— Он и его метрдотель хотели получать больше половины, — сказала Стина, осторожно поправляя свою грудь. — А когда я отказалась, он мне велел проваливать и больше здесь не появляться.
— Она врет, — повторил толстяк, слегка успокоившись. — Я всегда гонял путан, и ее в том числе. Нам не нужны проститутки в отеле.
— Метрдотель? — повторил Эрленд и представил узкую полоску усов. Розант, вспомнил он его имя.
— Гонял он нас! — передразнила Стина, повернувшись к Эрленду. — Да это он нам звонит! Если видит подходящих гостей при деньгах, звонит нам и сообщает об этом, а потом проводит в бар. Говорит, что так повышается популярность отеля. Командированные, иностранцы, холостяки. Если проходит большая конференция, он тоже нас зовет.
— Вас много? — спросил Эрленд.
— Несколько человек, работающих по вызову, — объяснила Стина. — Высший класс!
Можно было подумать, Стина гордится своей профессией как ничем другим. За исключением разве что новой груди.
— Никаких девушек по вызову у нас нет, — возразил директор, восстановивший наконец дыхание. — Они зависают в отеле, сидят здесь в баре и пытаются подцепить клиентов, чтобы подняться с ними в номер. И она врет насчет того, будто я им звоню. Грязная потаскуха!
Эрленд посчитал нецелесообразным продолжать беседу со Стиной в баре и предложил уступить ему на некоторое время кабинет старшего администратора или проехаться всем вместе до полицейского отделения, чтобы завершить разговор. Директор тяжело вздохнул и злобно посмотрел на Стину. Эрленд прошел с ней в кабинет. Толстяк остался сидеть в баре. Он чувствовал себя опустошенным и отослал прочь старшего администратора, норовившего похлопотать вокруг расстроенного начальства.
— Эрленд! Она врет! — прокричал он вслед. — Все, что она тут наговорила, — ложь!
Эрленд уселся за стол старшего администратора, а Стина осталась стоять и закурила, будто не знала, что в отеле повсюду, кроме бара, курить запрещено.
— Ты была знакома с гостиничным швейцаром? — спросил Эрленд. — С Гудлаугом?
— Он был душка. Тряс нас для Толстяка. А потом его убили.
— Он был…
— Думаешь, это Толстяк прикончил его? — не дослушала Стина. — Вот уж мерзавец каких поискать. Знаешь, почему мне нельзя находиться в этом сраном отеле?
— Нет.
— Он не только стрижет нас, он еще хочет… ну, сам понимаешь…
— Чего?
— Ну, чтобы мы еще оказывали ему лично кое-какие услуги. Понимаешь…
— И что?
— Я отказалась. Категорически! Похотливое животное. Он омерзителен. Запросто мог прикончить Гудлауга. Я вполне допускаю, что он способен на такое. Спорим, сел на него и придавил.
— А какие у тебя были отношения с Гудлаугом? Ты оказывала ему услуги?
— Не-ет. Его это не интересовало.
— М-да, — протянул Эрленд, вспомнив труп со спущенными штанами. — Боюсь, иногда все-таки интересовало.
— Во всяком случае, мне казалось, что я не в его вкусе. — Стина мягко подправила грудь.
— А метрдотель тоже в этом замешан?
— Розант? Да.
— А старший администратор?
— Он не хочет, чтобы в отеле ошивались проститутки. Он против нас, но все решают те двое. Администратор хотел бы избавиться от Розанта, но Толстяк благодаря ему хорошо зарабатывает.
— Скажи-ка мне вот что. Ты пользуешься жевательным табаком? Такой в обертке, как пакетики для чая. Его закладывают за губу, к деснам.
— О нет! — воскликнула Стина. — Рехнулся, что ли? Я слежу за своими зубами!
— А из твоих знакомых кто-нибудь им пользуется?
— Нет.
Они помолчали. Эрленд не смог удержаться от наставлений. Он подумал о Еве Линд, о том, как она накачивалась наркотиками и наверняка занималась проституцией, чтобы заработать на них, хотя вряд ли доходила до того, чтобы околачиваться в фешенебельных отелях столицы. Он размышлял о жалком уделе женщин, продающих свои прелести первому встречному где придется и когда получится.
— Почему ты этим занимаешься? — спросил Эрленд, стараясь смягчить назидательные нотки в голосе. — Зачем тебе силиконовая грудь? Зачем тебе ложиться под командированных в гостиничных номерах? Зачем?
— Ева Линд предупредила меня, что ты станешь докапываться. Не твоего ума дело, — отрезала Стина, кидая сигарету на пол. — Даже не пытайся понять.
Через приоткрытую дверь кабинета она бросила быстрый взгляд в вестибюль. В этот момент мимо прошмыгнула Осп.
— Осп все еще работает здесь? — удивилась Стина.
— Осп? Ты знакома с ней?
В кармане у Эрленда зазвонил телефон.
— Я думала, она уволилась. Иногда, когда я тут бывала, мы с ней разговаривали.
— Как вы познакомились?
— Просто мы были вместе…
— Она ведь не занималась проституцией? — Эрленд достал телефон, собираясь ответить.
— Она нет, а вот ее младший братец…
— Брат? — переспросил Эрленд. — У нее есть брат?
— Ага, ее братец — шлюха похлеще меня.
23
Эрленд смотрел на Стину, переваривая ее комментарий в адрес брата Осп. Стина постукивала ногой.
— Ну что? — сказала она. — В чем дело? На звонок-то ответишь?
— Почему ты думала, что Осп уволилась?
— Да так, дурацкая работа.
Эрленд ответил на телефонный звонок, думая при этом о другом.
— Это слишком! — выпалила в трубку Элинборг.
Они с Сигурдом Оли ездили в Портовый Фьорд и намеревались доставить сестру Гудлауга на допрос в полицейский участок в Рейкьявике. Но женщина воспротивилась. Потребовала объяснений, а полицейские не хотели ничего говорить. В конце концов она заявила, что не может оставить больного отца в инвалидном кресле без присмотра. Они предложили ей прислать кого-нибудь посидеть со стариком и даже посоветовали обратиться к адвокату, но, казалось, сестра Гудлауга не отдавала себе отчет в серьезности происходящего. Она наотрез отказалась ехать в участок, и тогда, вопреки желанию Сигурда Оли, Элинборг предложила компромисс — привезти ее в отель к Эрленду, чтобы после разговора с ним принять решение о дальнейших действиях. Сестра Гудлауга задумалась. Сигурд Оли начал терять терпение и собирался уже забрать ее насильно, но тут она согласилась. Позвонила соседке, которая тотчас же пришла и для которой, очевидно, было обычным делом присматривать за стариком, когда возникала в том необходимость. Но потом сестра Гудлауга снова заартачилась, чем вывела из себя Сигурда Оли.
— Он везет ее к тебе, — закончила Элинборг свою тираду по телефону. — Сигурд был готов замуровать ее. Она засыпала нас вопросами, о чем с ней хотят поговорить, и не поверила, когда мы ответили, что не знаем. А правда, зачем она тебе понадобилась?
— Она приходила в отель незадолго до убийства Гудлауга, а нам сказала, что много лет не видела его. Я хочу знать, почему она не сообщила нам об этом, почему она лжет. Хочу посмотреть на выражение ее лица.