Инстинкт (СИ) - Хохлов Владислав

Девушка была в кабинете ветеринара, где, сидя на стуле о чём-то говорила с мужчиной. Том застал их разговор у самого входа, но решился не вмешиваться.

— …Уже второй день, и я не знаю, что мне делать. Это сводит меня с ума и раздражает, заставляет думать, будто её приносит кто-то чужой, даже тот, кто не может этого делать. Из-за этого все мысли перемешиваются, голова идёт кругом, тошнит. А учитывая, что было сегодня, я хочу знать, как помочь человеку, которому больно, как спасти того, кто находится на последнем волоске от смерти. Что надо сделать, чтобы вернуть человека обратно к жизни. — Лия говорила, не сдерживая слёзы. Томас на протяжении всего разговора слышал её тихие всхлипы.

— Увы, но человека к жизни вернуть почти невозможно. Это старые и забытые процедуры, но можно поддерживать его в предсмертном состоянии, а если повезёт, то и восстановить его здоровье. Когда ты помогала мне бинтовать Томаса я понял, что в тебе есть потенциал и интерес к этой сфере. Я могу дать тебе книги, научить чему-то, помочь. Иметь помощника было бы великой честью для меня. Но давай обсудим это потом, когда ты отдохнешь от сегодняшних событий.

Вскоре после этих слов Лия вышла из кабинета врача. Она смотрела в пол, и, не признав Томаса, толкнула его плечом. Юноша посмотрел вслед за ней. Чувство переживания за девушку стали затихать, ведь он видел, что сейчас она в порядке, если её состояние можно было так назвать. Но некий холодок прошелся по его коже, заставив поёжиться на месте. Том зашел к ветеринару.

— Ах, Томас. Я рад, что ты пришел. Я всё хотел узнать о риске для здоровья Лии, и увы, у меня плохие новости. Она была у меня только что, скорее всего, ты даже застал её. Мои опасения подтвердились. Из-за боя, что произошел в тренировочном зале, она пострадала очень сильно. У меня есть подозрения, что у девушки начинается развиваться сепсис.

— Что это? — поинтересовался Томас, не зная определения нового слова.

— Это могло произойти из-за повреждения vesica urinaria, мочевого пузыря, в ходе которого кровь Лии оказалась заражена бактериями, что теперь распространяются по всему организму, заставляя тело медленно умирать.

Боль, что несколько минут назад царила в груди Томаса, вернулась с новой силой. Он чувствовал, как накаляется его тело, по голове будто ударили тяжелым кулаком, а разум сжали железными рукавицами.

— Это можно вылечить? — поинтересовался Том, запинаясь в словах из-за страха.

— Не в нашем случае. Её органы постепенно будут отказывать, она будет мучиться до самой смерти.

— Сколько ей осталось?.. — проговорил Томас не своим голосом.

— Сложно сказать, может полгода, может пару лет. Это в лучшем случае, в худшем — девушка не выдержит постоянной боли и наложит на себя руки.

Глава 10. Вестники

Лия вернулась обратно в свою комнату. Всё её тело странно и слабо болело. Она знала, что теперь Кристэн оставлять одну нежелательно. Девушка не хочет потерять ещё одну подругу. Вдруг в стенах этого убежища может случиться что-то такое же, что произошло и с Дарьей. Дарья… Лия до сих пор не могла поверить в то, что произошло. Картина, что случилась шесть часов назад, всплывала в голове с новой силой, будто бы повторяется прямо сейчас.

Лия забегает по узким коридорам в какой-то маленький и полутёмный тупик. Её ввело некое незримое течение, она не знала точно куда бежать, но поддавшись интуицией прибежала напрямик к Дарье. Слишком поздно. Подруга уже лежала на земле, она не дышала, её глаза уставились на Лию, но она никак её не видела, не могла видеть. Следующие действия были, как в тумане. Лия только помнит, что, взяв нож, она накинулась на одного из рослых мужчин, что стояли рядом с Дарьей. Всё, что помнит Лия, так это то, как она ощущала впервые какой-то всесильный прилив злости и энергии. Она много била и никак не уставала. Во рту был какой-то сильный привкус железа, такой же, какой витает в воздухе медицинского кабинета. Её сердце билось так быстро, что казалось, будто бы оно способно вырваться из груди, причинив много боли. Это было больнее, чем тогда, когда её опрокинули на пол и пинали, и даже момент, когда она впервые вышла во внешний мир был менее болезненным.

Лия лежала на своей койке и свернулась калачиком. Ей хотелось вернуть старую, привычную боль. Всё, что было с ней раньше, было просто несуществующим, нереальным, в сравнении с тем, что ей удалось пережить сегодня. Она убила Дарью, из-за Лии погибла её подруга. Девочка могла и дальше оставаться в стенах женского корпуса, пережить день, когда девушки становятся матерями, и жить дальше в окружении своих детей и новых подруг. Но теперь, теперь её больше нет, она никогда не сможет поговорить со своими подругами, не сможет обнять их. И всё из-за Лии.

«Что я наделала…» — едва слышно проговорила Лия. «Мы выходим в этот большой мир для того, чтобы нас не стало, чтобы мы умерли. С нами это случиться рано или поздно. Разница лишь в том, насколько больше боли мы переживём перед тем, как нас не станет. Но конец всегда будет один, для любого, для всех», — Лия продолжала говорить шепотом сама с собой.

— Лия, ты в порядке? — спросила Кристэн, войдя в комнату своей подруги.

— Нет, — раздался ответ с кровати.

Кристэн прошла через всю комнату, чтобы оказаться у койки и сесть рядом со своей подругой. Лия всё это чувствовала, она слышала каждый шаг, каждое дыхание девушки. Ей довелось ощутить тяжесть её взгляда, того самого, который причинял больше боли, нежели помогал. Он ставил клеймо жалкого ничтожества, слабака. После гибели Дарьи пришли люди… много людей. Они били её, и, связав, унесли в железный ящик, где было больно и холодно, где она смотрела, как её подруга тянется и нежится с Томасом, как она висит на нём, наслаждаясь его компанией и утешениями. Скрывала свой подлый взгляд от Лии, от той, что сильнее всех нуждалась в Томе, в его поддержке и тёплых словах. А сейчас она словно довольна своей победой восседает над поверженной Лией. Кристэн в один день стала врагом, Дарья в один день стала мёртвой, Лия в один день, осознала всё, чем является этот мир и все его обитатели.

— Будет лучше, если ты будешь спать со мной в одной комнате, а Томас переберётся в твою, ради общей безопасности. — Лия уже хотела всеми силами отдалить Кристэн подальше от юноши, не позволить ей быть близкой к нему, контролировать каждый её шаг, каждый взгляд и вздох.

— Да, пожалуй, так будет лучше.

Кристэн не оставляла попыток успокоить свою подругу. Она осторожно попыталась погладить её по плечу. Так же, как делали и матери, когда успокаивали своих дочерей, когда те поссорились с кем-то или их обругали взрослые. Она надеялась, что это поможет… но это не помогало. Такие, хоть и нежные касания со стороны бывшей подруги, Лия ощущала с неприязнью, словно прикосновение к какой-то железной, холодной и враждебной вещи. Они были неприятны настолько, что по телу пробежался холодок.

Через десять минут безуспешной попытки успокоить подругу, Кристэн наконец удалилась на соседнюю койку. Её переселение этим и закончилось, ведь у неё не было личных вещей, которые можно было хранить в своей комнате, как делали многие другие. Лия по-прежнему слышала дыхание девушки, уже начав жалеть о своём решении.

— В этом нет твоей вины, — прозвучала фраза со стороны соседней кровати. — В этом я виновата. Мы с Дарьей вместе пошли бродить по тем коридорам, и в конечном итоге всё случилось именно из-за того, что мы были невнимательны, я не усмотрела за ней. Мне жаль, что так вышло, я бы ни за что не оставила её в опасности.

«Да, ты виновата» — подумала Лия.

Девушка продолжала злиться на свою бывшую подругу, она бы даже с радостью набросилась на неё и выместила весь свой гнев. Но её сдерживало странное чувство тепла, которое дополнительно навивало спокойствие. Её тканевой ошейник, который раньше принадлежал Тому, был как некий ограничитель, но такой приятный и лёгкий.

Девушки оставались неподвижными до тех пор, пока не явился Томас. До его прихода Лия и Кристэн не пытались восстановить разговор, не собирались куда-либо уходить. Они просто сидели и ждали, ждали того, что вернётся Том и развеет неудачливую и туманную атмосферу. Даже призыв на ещё одно новое задание было бы спасением из это ужасной атмосферы, и не важно, что было бы на нём. Кристэн по-прежнему оставалась привязанной к Лии, из-за того, что она до сих пор не смогла полноценно адаптироваться под новый для неё мир.