Стервы большого города - Кэндес Бушнелл

Ничего подобного Брэндон не говорил, но, по мнению Виктории, вполне мог сболтнуть подобную глупость.

— Какой Венеры? — осведомился Лайн. Виктория посмотрела на него с притворным смущением.

— Виллендорфской. Боже, Лайн, при твоем интересе к искусству… Я считала, ты слышал о ней. Разумеется, ей всего двадцать пять тысяч лет, поэтому ты мог и пропустить…

Тогда лицо Лайна приняло забавное выражение, и он решительно протиснулся сквозь толпу зевак, собравшихся вокруг инсталляции. Сказав несколько слов Брэндону Уинтерсу, выразившему удивление, радость и подобострастие, Лайн вручил ему карточку.

— Ну? — спросила Виктория.

Взяв Викторию за руку, Лайн с видом заговорщика отвел ее в сторону.

— Я купил одну, — заявил он.

— За сколько?

— За двадцать тысяч долларов.

Это, с удовлетворением подумала Виктория, примерно та сумма, которую он потерял бы, если бы позвонил ей сам, а она отказала бы ему. В конце концов Виктория решила поужинать с Лайном, хотя бы для того, чтобы посмотреть, какую еще шутку можно с ним сыграть.

В «Киприани» они сидели за столиком в романтическом уголке у камина. Лайн первым делом заказал бутылку «Кристаля»; его, по словам Виктории, он пил как воду. Виктория уже всерьез полагала, что Лайн действительно страдает расстройством, вызванным дефицитом внимания взрослых. Он ни секунды не мог посидеть спокойно — то и дело вставал, чтобы пообщаться с людьми за другими столиками. Виктория не обращала на это внимания. По ее мнению, единственный способ дать этому человеку понять, что он ведет себя невоспитанно, — это поступить с ним точно так же. Когда Лайн в третий раз сел на место, она встала и пошла в бар. Там расположилась известная Виктории пара, и она не спеша заказала себе имбирное пиво и поговорила со знакомыми о ремонте их квартиры. Потом вернулась за столик.

— Ты задержалась там, — сердито заметил Лайн.

— Увидела нужных людей. — Виктория пожала плечами.

Подошел официант принять заказ.

— Мне три унции белужьей икры, — с улыбкой проговорила Виктория, словно это было в порядке вещей. Она заметила, что он едва не вышел из себя.

— Большинство довольствуется одной унцией, — сердито пробурчал Лайн.

— Я не принадлежу к большинству, — парировала Виктория. — И кроме того, проголодалась.

Еще она заказала омара, а на десерт — шоколадное суфле. Виктория заставила Лайна рассказать о его детстве. Отец бросил их, когда Лайну исполнилось четырнадцать лет, и в семье было еще два младших брата. Ему пришлось пойти работать в кафе, причем он приписал себе несколько лет, иначе его не взяли бы. Этим Лайн чуть больше расположил к себе Викторию. Она почувствовала, что, несмотря на нелепое поведение, он, возможно, неплохой человек. Только печально, что Лайн считал обязательным большую часть времени вести себя как идиот.

Когда принесли десерт, Виктория отправилась в туалет. Она действительно посетила данное заведение, но перед этим нашла метрдотеля и дала ему свою черную карточку «Американ экспресс», попросив оплатить по ней счет за ужин. Виктория с самого начала собиралась сделать это и не хотела ждать, пока счет принесут за столик. Следовало определиться с этим заранее, свободно и непринужденно. Тогда никаких споров не возникнет.

Выйдя из дамской комнаты, Виктория подписала чек. Больше тысячи долларов, но ничего. Ощутимый удар по ее кошельку, но Лайну это знать не обязательно. И потом, увидеть выражение лица миллиардера, когда он узнает, что она уже оплатила счет, — это стоит таких денег.

Она вернулась за столик и стала ждать, благодушно болтая об их общих знакомых. Возможно, это ребячество, но оплаченный счет давал Виктории власть, и даже если большинство женщин до конца этого не понимают, для таких бизнесменов, как Лайн, оплаченный счет — самый главный символ контроля. И Виктория обнаружила, что с той минуты, как власть перешла к ней, поведение Лайна перестало беспокоить ее.

— Принесите, пожалуйста, счет, — попросил Лайн, подав знак метрдотелю.

Виктория аккуратно сложила салфетку и улыбнулась, наблюдая, как метрдотель спешит к их столику, с тревогой переводя взгляд с нее на Лайна. Подойдя, он наклонился к Лайну:

— Счет уже оплачен.

— Правда? И кто же?.. — Лайн обвел зал взглядом, полным гнева и недоверия.

— «Кем же», дорогой, — небрежно поправила его Виктория. — С точки зрения грамматики так вернее.

— Плевать на тонкости, — заявил Лайн. — Я хочу знать, кто взял мой счет. — Судя по его виду, он готов был вступить в драку.

Метрдотель, который, без сомнения, привык укрощать своих могущественных клиентов, сложил ладони и наклонил голову.

— Это была молодая леди — мисс Форд.

— Кто? — Лайн все еще озирался, словно забыв, что ужинает с ней. Потом до него дошло. — О! — только и произнес он.

Виктория улыбнулась и глубоко вздохнула. Наконец-то ей удалось заставить его замолчать.

Лайн молчал еще несколько минут, пока они надевали пальто и спускались вниз. Когда же они вышли на улицу, он ворчливо заметил:

— Не следовало этого делать.

— А я делаю то, что хочу, — возразила Виктория.

— Я собирался пригласить тебя выпить на сон грядущий, — сказал Лайн, — но это, видимо, означает, что у тебя другие планы.

«Боже, какой же он ребенок!» — подумала Виктория.

— У меня нет других планов, — ответила она, раздраженная его выводом. — Но мне действительно пора. Спокойной ночи, Лайн. — Виктория протянула ему руку. — Было приятно познакомиться.

— Мне тоже. — Лайн направился к своей машине. Бампи стоял у открытой дверцы, с любопытством глядя на Викторию.

Махнув рукой, она остановила такси. Ну что ж, теперь ей известно о нем все, что нужно. С этой мыслью она села в такси. С ним было даже весело в какие-то моменты, но все же он не джентльмен. Не подождал, пока она поймает такси, и даже не поблагодарил за ужин. Возможно, проводить женщину до такси кажется ему слишком нарочитым знаком внимания, но даже если так, настоящий мужчина никогда не забыл бы о хороших манерах. «Неужели у него такое хрупкое эго?» — удивилась Виктория. Что-то тут не сходится. В предыдущие годы Лайн Беннет покупал компании и безжалостно перекраивал их. Быть может, со злости, осознала теперь Виктория. И тихий внутренний голос сказал ей, что она играет с огнем.

Но внезапно она вспомнила выражение лица Лайна, когда он сказал, что хотел пригласить ее к себе. На мгновение этот человек показался тогда побежденным, словно еще раз понял: бесполезно в Нью-Йорке добиваться свиданий. И Виктории стало грустно.

Однако больше она об этом не думала, полагая, что все закончилось и Лайн больше ей не позвонит.