Даль весенняя - Евгений Павлович Молостов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через три дня тещиной родственницы не стало. Она умерла.
Март 1975 г.
Бывает же такое
Знакомая женщина когда-то жаловалась, что ее семья живет в коммунальной квартире в очень стесненных условиях, а очередь в ЖКХ на улучшение жилья продвигается медленно. Теперь вот что она говорит: «Надо бы радоваться, очередь моя подошла, квартира у одних освободилась, так мне самой туда переезжать не хочется». И поведала такую историю: «В той квартире, которую предоставляют мне, жили мать с сыном. Мать Юлия Ивановна воспитывала Сережу одна, без мужа. Мальчик рос ласковым и послушным. Но с девушками не дружил ни до армии, ни после. Соседи и знакомые не раз спрашивали Юлию Ивановну: “Парню исполнилось 25 лет, собой недурен, а не женится почему?” Она обычно отшучивалась: “Еще успеет, наживется”. Что удивительно, они друг с другом никогда не разлучались. Юлия Ивановна, уезжая в отпуск, всегда брала Сергея с собой. И последний раз отдыхать на юг они поехали вместе. Запасной ключ от своей квартиры оставила недалеко проживающей родной сестре Анастасии Ивановне, чтобы та присмотрела за ней.
Три недели под лазурным небом промелькнули быстро. Узнав, что они приехали, Анастасия Ивановна пошла к ним, чтобы возвратить ключ. Позвонила. За дверью никакого шороха. Тишина. Подумав, что они где-то задержались, решила подождать их в квартире. Но когда открыла дверь, своим глазам не поверила: ее сестра со своим сыном, как влюбленная пара, обнявшись, целуются. “Так вот ты почему сына не женишь!” — в пылу возмущения воскликнула Анастасия Ивановна. И начала совестить сестру. Юлия Ивановна в свое оправдание пренебрежительно ответила: “Что же я с сыном не могу поцеловаться? ” — “Так мать с сыном не целуются!” Сын, вступившись за мать, проговорил своей родственнице: “Ты, тетя, в нашу жизнь не вмешивайся!” — “Хорошо, — обиженно произнесла Анастасия Ивановна. — Вам нравится такое поведение? Живите так! Но помните, ноги моей больше у вас не будет!” И, с силой захлопнув за собой дверь, пошла домой.
Несколько слово об Анастасии Ивановне. Незамужняя, без детей. Женщина строгих правил, но отходчивая.
Через несколько дней у нее прошла обида. Она решила навестить сестру и попросить у нее прощения. Но так случилось, что накануне Юлию Ивановну сшибло машиной насмерть. Ее соседка Татьяна сообщила Анастасии Ивановне, что Юлия Ивановна в морге. За ней недавно уехал Сергей, оставив ключи от квартиры. “Да что же это за напасть такая”, — схватившись за сердце, проговорила Анастасия Ивановна. И, простояв какое-то время в недоумении, пошла готовиться к похоронам сестры.
Когда покойная лежала в гробу, Сергей был в шоковом состоянии. То плакал, молча уткнувшись в мертвое тело матери, то начинал кричать, что он ее никому не отдаст. Окружающие ему искренне сочувствовали — ведь все-таки мать.
После похорон Сергей начал выпивать, замыкаться в себе.
При встрече Татьяна поделилась с Анастасией Ивановной, что Сергей никого не впускает к себе в квартиру и с кем-то всегда возбужденно разговаривает. “Женить бы его надо, он уже стал заговариваться”. И тут Анастасия Ивановна рассказала про поцелуи матери с сыном. Но соседка, как бы не обратив на это внимания, настаивала поговорить с Сергеем по поводу женитьбы.
Анастасия Ивановна направилась к племяннику. Сергей был нетрезв и свою тетку в квартиру не впустил. Разговаривали через приоткрытую дверь. Сказал, что ему сейчас некогда, ждет в гости маму. “Ты с ума сошел! — с испугом и болью в сердце старалась утешить Сергея тетка. — У тебя мать умерла!” — “Нет, не умерла! Она ко мне каждый день приходит. И зовет меня с собой!” Анастасия Ивановна стала уговаривать Сергея, чтобы он хотя бы некоторое время пожил у нее. Но он категорически отказался. И закрыл дверь на ключ.
В течение трех дней Сергея никто не видел. Соседка забеспокоилась. Сходила за Анастасией Ивановной. Вместе подошли к двери. Позвонили. Из квартиры никто не отвечал. Вызвали участкового милиционера и представителя из ЖКХ. Дверь взломали. Увидели Сергея мертвым на полу с кровоподтеками на лице. Медкомиссия выдала заключение, что он умер три дня назад от ушибов. Но Анастасия Ивановна утверждала, что она видела Сергея три дня назад вечером, разговаривала с ним через приоткрытую дверь и на его лице синяков не было. А соседка Татьяна вспомнила, что той ночью слышала громкие возгласы Сергея и грохот. Я думала, что он шифоньер уронил. Тут Анастасия Ивановна подытожила: “Он мне тогда сказал, что мать к нему каждый день приходит и зовет его с собой. Вот и зазвала”».
С минуту помолчав и глубоко вздохнув, знакомая женщина произнесла: «Поэтому мне и не хочется в эту квартиру въезжать — страх берет».
На вопрос, откуда она так подробно все знает о бывших жильцах этой квартиры, коротко ответила: «Слухом земля полнится!»
1980 г.
На лесной вырубке
В нашей деревне, я помню, в послевоенные годы русскую печь топили кто чем мог. Крестьяне редко покупали колотые дрова — не на что было. Обычно летом ходили в лес за хворостом. Мы, мальчишки, лазили на дубья за сухими сучьями. Лес был в полутора километрах от нашей деревни. За неимением сушняка рубили сырой орешник, за это лесники при поимке нас наказывали: резали веревки на вязанках, отбирали косари. Приходилось идти на хитрость. Косарь прятали за рубашку, а орешник связывали лыком. Но лыка на все время не напасешься. Короче говоря, трудно нам доставалось топливо. Поэтому, когда лесничество объявляло чистку леса — старый орешник вырубать, а молодняк оставлять, многие соглашались идти на эту работу. Каждому выделяли делянку: столько-то метров в длину и столько-то в ширину. Ставились условия: сколько бы ты не нарубил с этой делянки, одну половину отдаешь леснику, другую забираешь себе, естественно, доплатив за это еще сколько-то денег.
Я несколько раз нанимался производить чистку леса. Однажды в соседях с моей делянкой оказалась делянка жителя нашей деревни Василия Артемьевича Горячева, человека набожного. У него
