Разрозненные рассказы - Рэй Брэдбери

Подумать только, сколько идиотских разговоров о политике можно пропустить мимо ушей, сколько ненужных тошных шоу можно никогда не смотреть. А сколько зануд встретится на пути, с которыми можно не тратить нервов. И, в конце концов, подумать только о драгоценных любимых, которых на время можно и забыть, ни на минуту не отлучаясь от них.

Когда ее мысли дошли до последнего пункта, с ней почти приключилась истерика. Конечно, доказательств существования таких кукол не было. Всего лишь скрытые слухи, вполне достаточные, чтобы впасть в истерику впечатлительному человеку.

— Опять ты витаешь в облаках, — нарушил он ход ее мыслей. — О чем это ты размышляешь?

Ее взгляд задержался на нем. Было до ужаса глупо, в любой момент его тело могло упасть в конвульсиях и навсегда замереть. А потом она пожалеет о своей ревности.

Не думая, она ляпнула:

— Твой рот. У него какой-то забавный привкус.

— Помилуй, господи. Нужно следить за собой, да?

— В последнее время у твоих губ какой-то странный привкус.

В первый раз он казался смущенным.

— Неужели? Я обязательно проконсультируюсь со своим врачом.

— Не обращай внимания.

Она почувствовала, как ее сердце быстро забилось и ей стало зябко. Его рот. В конце концов, какими искусными ни были бы химики, им не удалось бы проанализировать и воспроизвести точно такой же привкус. Вряд ли. Вкус индивидуален. Но вкус — лишь одна сторона вопроса, была также и другая. Ей не терпелось проверить зародившееся подозрение. Она подошла к кушетке и вытащила из-под нее пистолет.

— Что это, — спросил он, глядя на ее руки, — пистолет? Как трагично.

— Я раскусила тебя.

— А что, собственно, было раскусывать? — захотелось узнать ему, спокойному, с крепко сжатым ртом и моргающими глазами.

— Ты лгал мне. Тебя не было здесь недель восемь, если не больше.

— Неужели? Где же я, по-твоему, был?

— С Алисой Саммерс, конечно! Голову даю на отсечение, что ты и сейчас с ней.

— Как это? — спросил он.

— Я не знаю Алису Саммерс, никогда не встречала ее, но думаю позвонить ей прямо сейчас.

— Сделай милость, — ответил он, глядя ей в глаза.

— И позвоню.

Она двинулась к телефону. Рука ее тряслась, так что еле удалось набрать номер. Ожидая, пока на том конце провода снимут трубку, они смотрели друг на друга, он с видом психиатра, наблюдавшего за необычным феноменом.

— Моя дорогая Марта, — нарушил он молчание, — тебе необходимо…

— Сидеть!

— Моя дорогая Марта, — не унимался он, — чего ты начиталась?

— Все о марионетках.

— Об этих куклах? О господи, Марта, мне за тебя стыдно. Это все глупости. Я заглядывал туда.

— Что?!

— Ну, разумеется! — крикнул он облегченно. — У меня так много общественных обязанностей, и потом, как ты знаешь, моя первая жена приехала из Индии и требовала, чтобы я уделял ей время, и я подумал, как прекрасно было бы иметь свой дубликат, лишь бы не тратить на нее время и сбить ее с моего следа, ведь здорово, правда? Но все это лишь мечты. Одна из праздных фантазий, уверяю тебя. А сейчас положи трубку и давай выпьем вина.

Она стояла, глядя на него. Уже почти положила трубку, поверив ему, пока до ее сознания не дошло слово «вино». Тут она встряхнулась и сказала:

— Подожди. Но ты не можешь со мной разговаривать! Я положила тебе в вино яд, достаточно, чтобы отравить шестерых. У тебя же ни малейшего признака. Это что-то доказывает, не так ли?

— Да ничего это не доказывает. Доказывает лишь, что аптекари ошиблись, дав тебе не ту бутылку, только очень похожую. Мне жаль тебя разочаровывать, но я чувствую себя прекрасно. Отключи телефон и будь умницей.

Она все еще сжимала в руке трубку. Из нее донесся голос:

— Ваш номер Эй-Би-один-два-два-четыре-девять.

— Я хочу удостовериться, — сказала она ему.

— Ну, хорошо, — пожал он плечами, — если мне здесь не верят, боюсь, больше не приду сюда. Единственное, что тебе нужно, моя милая леди, это хороший психиатр. В худшем случае, ты уже на грани!

— Я хочу удостовериться, — повторила она. — Это оператор? Дайте, пожалуйста, Эй-Би-один-два-два-четыре-девять.

— Марта, перестань, — сделал он последнюю попытку, вытянув руку, но продолжая сидеть.

На другом конце раздавались долгие гудки. Наконец ответил голос. С минуту Марта прислушивалась к нему и бросила трубку.

Леонард заглянул ей в лицо и сказал:

— Ну вот. Удовлетворена?

— Да, — сквозь стиснутые зубы ответила она и подняла пистолет.

— Нет! — вскричал он. Потом вскочил на ноги.

— На том конце был твой голос, — сообщила она. — Ты был с ней!

— Ты сумасшедшая, — снова раздался его крик. — Господи, это ошибка, это кто-то другой, ты переутомилась, и тебе показалось!

Пистолет выстрелил дважды, трижды.

Он упал на пол.

Она подошла и склонилась над ним. Ей стало страшно, и, помимо воли, ее тело стали сотрясать рыдания. Тот факт, что Леонард упал к ее ногам, удивил ее. Ей представлялось, что кукла не упадет, а лишь рассмеется над ней, невредимая и бессмертная.

— Я ошиблась. Я сумасшедшая. Это Леонард Хилл, убитый моей рукой.

Он лежал с закрытыми глазами, губы его еле заметно шевелились:

— Марта, почему тебе не было так хорошо одной, о, Марта!

— Я позову врача, — проговорила она.

— Нет, нет, нет, — его вдруг прорвало смехом. — Тебе нужно кое-что узнать. Что же ты наделала? Впрочем, это я идиот, мог бы и раньше подумать.

Пистолет выпал из разжатых пальцев.

— Я… — давил его смех, — меня не было здесь, с тобой, целый… целый год!

— Что?

— Год, двенадцать месяцев! Да, Марта, двенадцать месяцев!

— Ты лжешь!

— А, теперь ты мне не веришь, да? Что же так изменило тебя за десять секунд? Думаешь, я Леонард Хилл? Забудь!

— Так это был ты? Который сейчас у Алисы Саммерс?

— Я? Нет! С Алисой я познакомился год назад, когда первый раз ушел от тебя.

— Ушел от меня?

— Да, ушел, ушел, ушел! — кричал он и захлебывался смехом, лежа на полу. — Я измученный человек, Марта. У меня слабое сердце. Все эти гонки с препятствиями обошлись мне слишком дорого. Я подумал, что нужно сменить обстановку. Поэтому ушел к Алисе, которая скоро надоела мне. А потом к Хелен Кингсли, помнишь ее, не так ли? И она меня утомила. И я сбежал к Энн Монтгомери. И она не последняя. О, Марта, моих дубликатов по крайней мере еще шесть штук, механических лицемеров, проводящих ночи в постелях шести женщин в разных частях города и делающих их счастливыми. А знаешь, что я делаю сейчас, настоящий Леонард Хилл? Сейчас я лежу дома на кровати, читая маленький сборничек эссе Монтеня, попивая шоколад с молоком. В десять я тушу свет, через час уже буду спать сном невинного младенца до самого утра и встану утром свежим и свободным.