НЛО - Люди в Черном - Александр Варакин

ГЛАВА XX. К ВОПРОСУ О ДОСТОВЕРНОСТИ

Когда физик, математик, инженер, лингвист и т. д. (см. "Перечень современных профессий", изданный кем-нибудь и где-нибудь) собирается обсуждать профессиональный вопрос, он пользуется профессиональным словарем. Например, "балка" в строительстве и "балка" в лесном ландшафте — абсолютно не схожие понятия, относящиеся к абсолютно разным предметам. Извиняюсь, конечно, за банальность.

Вы поняли, о чем я говорю?

О правилах плавания по морям и океанам договариваются, естественно, на берегу.

Сейчас же я касаюсь иной сферы, еще более пространной, общей и, вместе с тем, трудноуловимой — сферы достоверности информации. Насколько человечество может быть уверено вообще, что "летающие тарелки" — не розыгрыш вселенной?

И читателю повезло: он столкнулся с автором, который действительно видел НЛО, хотя и не может представить вещественных доказательств. Но, по крайней мере, уже есть за что зацепиться (в данном случае я говорю только о себе, ибо червь сомнения может вынырнуть из глубин неколебимой веры и начать, как известно, глодать, — а это неприятно), чтобы порассуждать.

Насколько достоверно само событие, если принять на веру, что я, очевидец, не вру?

Вернемся к моему НЛО на хлопке. Сто пятьдесят человек видели "тарелку". Запомнили только двое. Очень логично (математика! — да даже и без нее) предположить, что эти двое (если они честны) по какой-то причине галлюцинировали. Допустим, в пищу (водку) случайно или намеренно попал некий наркотик или что-то в этом роде. Тогда логика же подсказывает: может быть, этим-то двоим пригрезилось и то, что за НЛО наблюдало столько народу?..

Как видите, не стоит привлекать и часто привлекаемое учеными понятие массовой галлюцинации, которое само по себе очень зыбко. Человек уверен на все сто, будто он нечто этакое видел, а на самом деле он галлюцинировал, и вместе с ним, по странной случайности, галлюцинировал в том же духе еще один человек. Двое — это уже, согласитесь, не массово. Тех шестерых, которые смутно что-то припоминали, но не могли назвать ни год, ни географическую точку события, не станем и в расчет принимать: допустим, с теми шестерыми эти же двое делились своим "наблюдением", а за давностью и те шестеро уверовали, будто что-то видели.

Правда, я делиться с хлопкоробами увиденным не стал (только попробовал удивить Анатолия Петровича, как вы помните, но наткнулся на совершенное равнодушие и тут же сам успокоился), тем более что на другое утро отбыл с места события и никогда больше не возвращался в колхоз "Ок олтын". А девочка (назовем ее все-таки как-нибудь — пусть Наташа) оставалась и вполне могла за те несколько дней, что еще была в колхозе, рассказать одному-другому-третьему (шестерым!) о своей галлюцинации, как о совершенно реальном событии. А поскольку она рядом с собой видела этих людей в момент "наблюдения НЛО", то, рассказывая, могла ссылаться на то, что они "говорили" и как при этом "поступали". Этим объясняется то, что человек, который, к примеру, на следующее утро ничего не помнит из того, что ему про него же рассказывают, принимает информацию на веру, а потом забывает о характере ее получения и уже причисляет ее к своим собственным воспоминаниям. Так часто происходит с людьми, особенно что касается воспоминаний детства: якобы из собственной памяти изымается информация, которая попала на эту не заслуженную ею "полочку" только благодаря частым упоминаниям о ней родственников (как правило, это что-то яркое — например, история о том, как ныне вспоминающий начал ходить, сказал первое слово и так далее)…

Я Наташу знал в том далеком 1982-м году не очень хорошо, может быть, только визуально (видите: не помню). Лишь позднее она работала в моем отделе, и я узнал ее лучше. Но могу твердо сказать: человек не умеет врать (это первое) и, главное, не трещит без умолку обо всем подряд. Даже о таком ярком событии, как наблюдение НЛО. Вряд ли те шестеро — результат ее "обработки". И не моей — это точно. Значит, галлюцинировал кто-то еще, кого я упустил? Или, может быть, отравились и те шестеро, но в меньшей степени, чем мы двое, а потому и помнят о "глюках" меньше. Или отравились сильнее, и "глюки" с НЛО показались им пустяком по сравнению с другими, которые они испытывали тогда же, когда мы двое — "довольствовались" одной "тарелкой"?..

Вполне возможно. А если нет?..

Доводов против — тоже много. Во-первых, "отравление" прошло без последствий. Оно не могло быть вызвано естественными причинами (пыльца растений или что-нибудь в том же направлении поиска). Да в конце сентября в Узбекистане ничего цветущего уже и нет. Отравление дефолиантом хлопчатника, как известно, совершенно по-другому воздействует на организм, иначе бы весь Узбекистан только и делал, что галлюцинировал под знаком НЛО. Кто и что мог "подложить в пищу"?.. Вряд ли. Анашу (признаюсь!) я ни разу в жизни не курил. Но и здесь, даже если предположить, что она вызывает состояние, похожее на то, что произошло с нами, вывод придется сделать тот же: поскольку в Узбекистане очень многие балуются этим зельем (традиция!), "наблюдений" было бы немыслимо много. Случайно выкурить предложенную кем-нибудь "заправленную" папироску я, конечно, мог… Но Наташа не курит.

"Отравление" не дало, повторяю, никаких побочных эффектов. Ни желудок не расстроился, ни голова не заболела, ни нога…

Утверждаю, что событие с высокой степенью вероятности произошло на самом деле. Примем же эту степень вероятности за сто процентов и договоримся, что наверняка событие было.

Сомнения в достоверности возникают и в этом случае ничуть не меньшие, чем в предшествующем рассуждении. Только теперь это касается уже восприятия информации.

Я недаром напомнил о необходимости "договариваться на берегу", ибо в этом полная загвоздка. Не станем обсуждать марксистско-ленинскую теорию сознания (восприятия), ибо она хорошо всем известна, а также оставим в покое идеалистические воззрения на этот же вопрос предшествующих великих философов. Посмотрим по-обывательски.

Сейчас я договорюсь до абсурда, но без этого необходимого момента нам не обойтись.

Никто не станет спорить, что двух одинаковых людей нет. Я не говорю о клонировании или мистических двойниках. Сознание каждого рядового человека индивидуально и отличается от другого такого же сознания некоторыми отклонениями. Я не говорю об уровне мышления, ибо мышление мы затрагивать просто не станем. Я говорю об индивидуальных особенностях первичной регистрации. Ваш глаз видит круглый предмет — допустим, идеально круглое (для простоты) яблоко. Мой глаз видит то же самое круглое яблоко. Вопрос: а насколько оно на самом деле круглое? — вопрос чисто философский, хотя в данном случае и очень насущный. Круглость яблока признаем и вы, и я. Идеальную круглость. Но что есть идеальная круглость — для вас, и что есть идеальная круглость — для меня?.. Грубо говоря, для вас — это куб (уже в условно объективном понимании третейского, точного регистратора), а для меня — и вовсе, допустим, пирамида… Но вы-то с детства убеждены, что круглое — это куб, а я — в том, что круглое — это пирамида. А видим и вы, и я — идеально круглое яблоко, и при этом именуем его сферой. В том, что мы видим яблоко, а не колбасу, мы с вами нисколько не расходимся, хотя это вопрос еще более глубокий.

Самое парадоксальное во всей невероятности существования разума состоит в том, что мы не знаем и объективного третейского судьи, который выявил бы наши с вами индивидуальные отклонения. Вы скажете: фотоаппарат? Отнюдь! Да, фотоаппарат, не отягощенный сознанием (кстати, тоже не доказано), исключительно техническими средствами регистрирует круглое яблоко, как круглое яблоко. Не станем придираться к его несовершенству по некоторым параметрам (например, к тому, что он выдает плоское изображение яблока вместо объемного). Яблоко на фото узнаваемо, и этого достаточно.

И не достаточно: вот он запечатлел реальную, объективную картинку, но в конечном-то итоге — мы же с вами рассматриваем и обсуждаем ее! И что же? Вы видите запечатленный фотоаппаратом куб, а я — пирамиду…

Дорогой читатель может не искать других независимых судей. С каждым из них, объективнейших по самой своей сути, произойдет то же, что и с фотоаппаратом: в финале рассуждать будем опять — вы и я. Результат — наши с вами условные выводы. И, сами понимаете, такой печальный результат получается, если коснуться не только зрительных, но слуховых и других образов (если хотите, объектов), в том числе и осязательных. Мы с вами никогда не договоримся, пока множество условностей не примем на веру. И уж тогда рассуждать придется с учетом этой обязательной предварительной договоренности об одной и той же системе понимания объектов восприятия.

Никто из самых-рассамых материалистов не сможет ничего существенного возразить против этого идеалистического вывода: мы просто вынуждены жить на веру, и объективная реальность, как таковая, то есть та среда, в которой мы условно живем, условно существует. Только потому, что мы так договорились.