Ярость херувимов - Антон Валерьевич Леонтьев

Ада знала, что это сущее безумие, но ничего поделать с собой не могла: конечно, это опасно, но у нее, в конце концов, есть агатка, которая может защитить ее от врагов.

Она собралась наведаться в клуб «Амфисбена» на крайне важное мероприятие – ведьмовскую мессу в канун Дня Всех Святых.

Тридцать первое октября пришлось на четверг. День выдался хмурым, туманным, с легким морозцем, от которого лужи после лившего накануне дождя покрылись первой ледяной коркой.

Ада уже накануне была сама не своя. Она что, заявится туда, в этот клуб – и попросит пропустить ее на ведьмовскую мессу?

По крайней мере, съездит туда ближе к ночи и посмотрит, что к чему.

И на месте разберется.

– К вам посетитель, – оповестил ее звонок с проходной. Ада, вообще-то, никого не ждала.

– Понырев Андрей Вячеславович, старший следователь отдела по расследованию особо важных дел Следственного комитета России по городу Москве.

Трубка едва не выскользнула у нее из рук. Этого-то какой нечистый принес?

В самом деле нечистый.

Знакомый ей старший следователь со стальным взглядом появился в кабинете (который прежде принадлежал ведьме Вике, а теперь – Аде) и с порога заметил:

– Я себе издательство представлял совершенно иначе!

Сухо поздоровавшись, Ада предложила гостю присесть, но тот, проигнорировав ее слова, стал рассматривать украшающие стены фотографии писателей с их автографами.

– Думаю, и я ваше место работы тоже представляю себе неправильно. Чем могу помочь? Прошу прощения, но у меня через четверть часа совещание.

Старший следователь, не отрываясь от созерцания физиономии известных (и не очень) писателей, заявил:

– О, это сама Лариса Водопьянова, моя мама обожает ее книги. Как у нее дела, говорят, у нее со здоровьем проблемы. Кстати, вы ведь работали какое-то время ее ассистенткой?

Откуда ему все это известно? О том, что писательница Водопьянова находится в санатории, мало кто знал даже в «Ктулху», и в новостях об этом уж точно не сообщали.

А то, что она подвизалась в качестве девочки на побегушках при Лорочке, вообще не выходило за пределы отдела.

Но занимало ее даже не это, а совсем иное – у этого субъекта есть мама, которая обожает книги Ларисы Водопьяновой?

Странным казалось, что у этого инквизитора со стальным взором вообще была мать. Живи он во времена Агаты Гаттер или Абигейл Уильямс, отправлял бы несчастных женщин на костер по обвинению в ереси, колдовстве и ведьмовских практиках.

И своим стального цвета глазом бы не моргнул.

– Вы пришли, чтобы сообщить мне сведения, которыми я и так располагаю? – произнесла еще суше Ада.

Оторвавшись наконец от фото авторов, старший следователь произнес:

– Нет, я по другому вопросу. Скажите, как ваши отпечатки оказались на изумрудном перстне, купленном жертвой заказного убийства, свидетелем которого вы стали?

Господи!

Сохраняя внешнее спокойствие и внутренне трепеща, Ада ровным тоном заметила:

– Хотите кофе?

Наверное, слишком ровным.

Вперив в нее поистине инквизиторский взгляд, старший следователь Андрей ответил:

– Я кофе не пью. И прошу вас не уводить разговор в сторону. Я задал вам вопрос. Вы же не хотите, чтобы для ответа на него я вызвал вас к себе повесткой?

Для того и приперся без предварительного согласования, чтобы ошарашить – если повестка придет, то человек наверняка морально подготовится и придумает удобоваримую легенду.

А инквизитору со стальным взглядом хотелось лицезреть ее непосредственную реакцию. Прямо хексенмейстер какой-то!

И Ада вдруг поняла: она вполне может представить старшего следователя МУРа Андрея Вячеславовича Понырева не только инквизитором из семнадцатого века, посылающим ведьм на костер, но и современным хексенмейстером, отсекающим им головы.

Как хорошо, что об этой проблемке она уже успела на досуге поразмыслить и даже придумала правдоподобный ответ.

Поэтому она бойко ответила:

– Что ж, сознаюсь, что я открывала ящичек, когда сидела там, в кондитерской, и тряслась за свою жизнь. Надо же было стресс чем-то снять. Обнаружила это чудесное колечко, решила примерить. Какая бы женщина устояла! Сожалею, что раньше вам не сказала, но меня никто и не спрашивал. Не думала, что это вообще важно. А что, я удалила важные улики?

И с вызовом посмотрела на старшего следователя Андрея.

Ну да, инквизитор, сущий инквизитор. Наверное даже, Великий. И безжалостный, уничтожающий ведьм хексенмейстер в придачу.

Если его мамочка читает писательницу Водопьянову, то сам старший следователь упивается «Молотом ведьм» – настольным пособием инквизиторов по физическому уничтожению волшебниц от папы Иннокентия VIII из рода Чибо.

Или тех, кого воспаленное воображение мужчин-инквизиторов таковыми считало.

Интересно, у старшего следователя Андрея со стальным взглядом типичного хексенмейстера воображение тоже воспаленное?

Стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно суше, Ада спросила:

– Ну так что, мне придется нести за это наказание?

Старший следователь Андрей, явно недоверчиво глядя на нее, заявил:

– Ну что же, предположим, что так оно и было.

Предположим! Он ей не верит, впрочем, не без причин, ведь она в самом деле говорит неправду.

– Но тогда прошу вас объяснить, отчего видеокамеры ювелирного бутика, расположенного совсем рядом, запечатлели вас. В том числе то, как вы примеряете этот перстень! Это значит, что вы видели и сам перстень, и человека, который купил его, еще до происшествия в кондитерской. Почему вы это утаили?

Ну да, почему? Потому что она не хотела, чтобы старшему следователю Андрею об этом было известно? Однако этот дотошный тип докопался и до ювелирного бутика, а затребовать видео с камер было проще простого.

– Утаила, потому что поняла, что это будет выглядеть как-то подозрительно, если поведаю вам историю с ювелирным бутиком, – пошла в атаку Ада. – Да, поступила неправильно, но ведь мы все так время от времени поступаем. Вы, к примеру, разве нет?

Но старший следователь Андрей, игнорируя ее вопрос, заявил:

– Значит, вы признаетесь.

Ну да, было бы странно, если бы она отрицала свое посещение ювелирного бутика с учетом видеозаписи.

– В чем? В том, что примеряла перстень? Ну да, примеряла.

– Когда именно? В бутике? В кондитерской? И там, и там?

Понимая, что этот хексенмейстер со стальным взором все-таки поймал ее на лжи, Ада ответила:

– Да, и там, и там! Представьте себе, перстень мне так понравился, что я решила снова ощутить его на пальце.

Если сказать, что она мерила его только в бутике, и признаться, что ее версия, только что изложенная, липовая, это вызовет массу новых ненужных вопросов.

Однако старший следователь Андрей не стал на этом зацикливаться – все равно вытянуть правду он не мог.

Не пытать же ее.